Литаврина — Литаврина — Летнее настроение

Лето ласковое, здравствуй!

В сочной зелени — травинки;

Шмель мохнатый — лев гривастый —

У цветов сгибает спинки…

Как в толпе кордебалета,

Все березки тянут ножки.

Целый мир приходит с летом –

И уходит понемножку…

Мы стерпели — осень, слякоть,

Надоедливую зиму.

А сегодня — тянет плакать:

Наш июнь промчался мимо!

А июль — макушка лета.

Хоть бы с ним не расставаться!

Спать на сене до рассвета;

Из речушек умываться…

Только с нашим детством давним

Не воротятся рассветы…

Будет дождь. Закройте ставни.

Сколько раз просить об этом!

Лоб наморщила усталость.

Что нам детские рассветы!

Сколько нам еще осталось?

Не сердись — отпустим лето…

Из жизни слов.

Не хочу быть — знаменитой!

И маститой — не хочу!

Лавры гордые «пиита» —

Волоку и «волочу»!

Что такое — «быть известной»?

Где известной и кому?

Мне самой с собой — не тесно:

Тесно — слову моему!

У меня слова — как дети, —

Золотые малыши!

Все запомнят, все приметят —

Только слушай да пиши…

Почему никто не слышит

Дорогих живых словес?

Писем ласковых не пишет —

А кропает эсэмэс…

Хороводятся, дерутся,

Осуждают без конца.

Как фарфоровые блюдца.

Разбиваются сердца…

Что такое шум без драки?

Так, — больная голова!

Время шлет живые знаки,

А маститые писаки

Нижут мертвые слова…

Тополиный дым.

Только был Июнь в начале —

А теперь — идет к концу!

…Тени тополя качали

Пух, как дымку, по лицу…

Выпал отпуск — и от скуки

Мы слетелись на курорт.

Ты твердил, целуя руки:

«Примадонна! Первый сорт!»

Про лазоревые страны

Мы шептались дотемна.

Заходили в рестораны —

Царства сладкого вина…

Три короткие недели —

Моря, солнца и вина…

Восвояси — врозь летели:

Ты один, и я — одна.

Целый год мечтать о лете –

Чтобы вышло, — как у всех!

Мы — как в мыльной оперетте.

Извините, — душит смех…

Дома — муж; семья; работа —

Наяву и на земле.

И неволя, и охота;

Только сердце тянет что-то

К дымной тени тополей…

Чистая стирка.

Подарил мне муж — сережки –

Да ни слова не сказал.

Как у хитрой бабки-ежки,

У разлучницы — глаза…

У нее платок — из ситца,

Невеликой красоты.

Хорошо бы мне — решиться:

Выкрасть серной кислоты!

Но она — несет ребенка…

Что докажешь кислотой?

Я приблудного котенка

Оставляю на постой…

Кто простит нас, кто накажет?

Вытрет слезы на лице?

Кто с неверным ночью ляжет;

Кто родится — при отце?

Душу вынули вопросы:

Кто зачем, да кто — кому?

Закручу потуже косы:

Не сидится мне в дому!

Далеко в овраге — речка –

Плеск и крылышки стрекоз.

Отыщу себе местечко –

Не для шутки, а всерьез.

Перемаялось сердечко —

Горько брошенной жене!

Отнесу белье на речку –

Полоскать — на самом дне…

Девчонки

Убежал зеленый мячик!

Жаль — закончилась игра.

…Жили с бабушкой на даче

Я и старшая сестра…

В книжках — сказочные феи

Нас учили волшебству.

Вывозили котофея —

Из Москвы — опять в Москву.

Стивенсон. Морские рифы:

Путь к обманчивой мечте…

Мы кота назвали — Трифон,

Или — Тришка — в простоте!

Колея прошла иначе,

Чем гадала и ждала.

Было все: сестра и дача;

Даже бабушка была!

Только жизнь — игра без правил,

Дребезжащая струна…

Первым — Тришка нас оставил —

Прыгнул, бедный, из окна.

Бабушки не стало летом,

Под десятое число.

Погрузилось детство — в Лету —

Точно разом отошло.

Замели дорожки вьюги;

Дачи нет; и нет пути.

И с сестрой мы — не подруги,

И года не перейти…

Взять бы трубку между делом –

Потревожить провода:

«Плюнь, Ленок, что кудри в белом —

Это время поседело!

Мы девчонки. Как тогда!!!»

Короткая стрижка.

На полу парикмахерской — мертвые волосы.

Их, как серую паклю, сметает уборщица.

Тянет петь, — не имея ни слуха, ни голоса, —

Чтоб не слышать, как тень моя воет и корчится…

Мастерица, стригите, как можно короче!

Пусть! Чем хуже, тем лучше — я буду довольна.

Ни щипцов, ни кудрей, — никаких заморочек!

Мне не надо прикрас — только чтобы — небольно.

Состригите — мое неразумное прошлое;

Состригите — дыханье и прикосновения…

Дальше — будет плохое; а может, хорошее, —

Задохнуться бы спиртом — как каплей забвения!

Смолкнет пение ножниц. Я встану из кресла.

И уйду — как всегда, оставляя на чай…

Я уже умерла. Я еще не воскресла.

Не жалейте. Не плачьте. Давайте молчать.

Ветки клена

Ветки клена на даче стучались в окно…

Летом мне не спалось: дома — говор и чад.

Я сбегала тайком, как в индийском кино.

Мать ругала: «Опять ухажеры стучат!»

А в Москве — я всю зиму таскала пшено —

Для кормушки; для птиц; пусть соседи ворчат!

Чтоб летели синицы, стучались в окно, —

Точно так же, как веточки клена стучат…

Школа. Летом — экзамены: класс выпускной!

В выходные на дачу рвануть сгоряча —

И услышать, как мальчик — чужой и родной, —

Постучится в окно — будто ветки стучат…

Лета — нет. Муж — зануда; ребенок больной;

Сердце тянет в июнь — убежать по траве.

Но на даче — никто не стучится в окно:

Муж повырубил клены — мол, застили свет…

Дочка выросла. С мужем расстались давно.

Я на даче — одна: и родных уже нет.

Нет того, кто тихонько стучался в окно…

Не осталось — ни кленов, ни прожитых лет.

Горбольница. В холодной палате темно.

Все мы — жили да были…Напомните— где?

Клены — в парке больничном. Не все ли равно!

За казенным окошком — кончается день…

Радость лета

Дом с раскрашенным фасадом —

Золотое волшебство!

В мире — радость! В сердце — радость:

Просто так, ниотчего…

Дачный маленький поселок;

Закадычные друзья.

Лето — сотня дней веселых

После школьного нытья!

Светлый мальчик. Запах сада.

На качелях — мы вдвоем:

Вверх — и вниз. Такая радость!

Золотое забытье…

Годы бросило на плечи,

Как дорожные сумы.

Подступил незваный вечер;

Потерялось слово «мы»…

Боль; бессонница; заботы;

На щеках — следы от слез.

Муж — хозяйство; дом — работа.

Все по-взрослому, всерьез…

Я сама с собой в раздоре —

Просто так, ниотчего.

Зацепило сердце горе:

Полиняло волшебство…

Люди и звери

Мне неудобна роль мессии:

И велика — не по размеру!

Скорбеть о будущем России;

О нравах; об утрате веры…

В глухих гостиных, с умным видом,

Витийствовать за рюмкой чая,

Жуя извечные обиды

На тех, кто нас не замечает…

На новых русских; левых; правых;

На всяческих репатриантов;

На иностранные державы;

На олигархов и мутантов!

На сексуальные меньшинства;

На демагогов, на зарплаты! —

И политические свинства, —

В которых сами виноваты.

На критиканов от науки, —

Что всех считают — дураками.

Мне скучно с ними. Я от скуки

Дружу с бездомными щенками…

Привет вам, будки и кормушки,

Где сам я — волонтер и плотник;

И неимущие старушки;

И сытый жэковский работник!

Служить мессией, быть примером, —

Не мне. Меня им — не исправить!

Мне — взять бы всех пенсионеров —

И на довольствие поставить…

Мы с Июнем.

Пришел Июнь. Как мало было — Мая!

Как мало Лета в северном краю.

Я летом — ничего не понимаю.

Я и сама себя не узнаю…

В июне каждый вечер — самоцветен;

Воздушный день — хрустально-невесом;

И тянет сердце — оставаться в Лете,

Коротком и пленительном, как сон…

На яркой пленке киноаппарата

Минутным кадром — исчезают дни;

И Осень нарастает, как расплата

За все, что невозможно сохранить…

За дверью Лета — обитает Осень;

А там — Зима затянет холода…

И в волосах уже тускнеет проседь,

Которой раньше не было следа.

Ах, что с того! Июнь — сама беспечность!

Царь Лета — он спешит меня простить.

За дверью жизни — притаилась Вечность…

Но мы с Июнем! Так о чем грустить?

Июльский бал

Муж ворчит — мол, я с приветом.

На работе — воркотня:

Золотая радость лета

Переполнила меня!

Ни женой мне образцовой,

Ни работницей не стать.

Мир зеленый; цвет пунцовый;

Все иное — суета.

На меня — рукой махнули —

Непутевая судьба!

В дорогом дворце Июля

Ждут меня на первый бал…

Я, в плаще из белых лилий

И браслетах на руках,

Затанцую, как учили,

В золоченых башмачках…

Каждый вечер с этой тайной

Я стремлюсь из дома прочь;

В дорогой дворец хрустальный;

В мир цветной — из ночи в ночь.

И, конечно, я— с приветом:

Не сидится мне в дому.

Пропадаю в царстве лета —

Земно кланяюсь ему…

На лице — дыханье сада;

Запах мяты — на губах…

Никого ругать не надо:

Сами слышали — судьба!

Женские секреты.

Не ругай меня, — не надо:

Я — слуга своим секретам.

У меня на сердце радость

Оживает с каждым летом.

Изумрудные долины,

Разнотравье, разноцветье;

Берега реки — и глина,

Золотая в желтом свете…

Там, с июня по сентябрь,

Я брожу по кущам лета…

Не сердись! Давай хотя бы

Догуляем до рассвета!

Сколько лета нам осталось?

С сентября — работа: будни!

Но в твоих глазах — усталость:

Лучше дрыхнуть до полудня…

Ты играешь с Интернетом —

Интернет сегодня в моде! –

И живешь, зимой и летом,

При искусственной погоде.

А со мной — Июнь, как счастье,

И непрошенная радость…

Жизнь рассыпалась на части;

Их собрать — не в нашей власти:

Мы с тобой уже не рядом.

Меньшие братья.

Кого молить о наших братьях меньших?

Об этом думать мало кто привык.

Мы мним себя мудрее всех мудрейших,

«Читая» их бесхитростный язык.

Невидимый хранитель, где ты? Кто ты?

Прими своих несмысленных детей!

Пошли им человеческой заботы

И верного приюта — без затей.

Избави их от голода и боли,

От злобной палки, яда и ножа!

Они просты — и не играют роли,

Всем сердцем охраняя и служа…

Нам иногда неплохо поучиться

Уму и добродушию дворняг!

Как искренне глядят собачьи лица!

Не то что — у тебя. И у меня.

Есенин поминал цветной горошек

И в ум собачий верил не шутя.

А наш сосед — выбрасывает кошек

И топит неудачливых котят!

Легко любить — несильно, понарошку;

Бросать котенка — как бросать курить.

Сегодня мы хороним нашу кошку.

Осиротели. Что тут говорить…

Дым камина.

Знаешь, как бумага — плачет?

Корчась от огня и дыма…

Письма, в общем, мало значат —

Им не очень повезло…

Как играть с судьбой незрячей?

Пробегает лето мимо,

Забывая — там, на даче, —

Чьи-то радость и тепло…

Обменяться, что ли словом, —

Кто — от сердца, кто — с прохладцей?

Нам сюда вернуться снова

Не позволит горький рок.

Ты — как нянька у больного —

И никак нельзя расстаться,

Отрывая от живого

Наше лето — долгий срок…

Не ругай меня, не надо:

Я — не скалюсь — и не плачу.

Я попрятал боль и радость

В свой заношенный рюкзак.

Пахнет яблоком из сада.

Прогорел камин на даче:

Дым его — такая гадость! —

Ест и ест мои глаза…

Гаммельнский Крысолов.

Не везет мне с крупными деньгами —

Впрочем, это для меня не ново!

…Есть на свете старый город Гаммельн,

Где пытались «кинуть» Крысолова…

Теплый летний дождь смывает краски

У рисунков на подъездной двери.

Братья Гримм легко писали сказки:

Столько лет прошло — а дети верят.

Сад на даче пахнет перегноем;

Лужи закругляются, как блюдца.

Что там деньги! Дело наживное.

Правда и любовь — не продаются!

Мудрость открывается немногим.

В жизни мы — актеры и актрисы…

Собрались бы страхи и тревоги —

И ушли, как гаммельнские крысы…

Жаль, что в сказках все уже не ново —

Их мораль теперь немного значит…

С нами нет такого Крысолова, —

И Она не сводит глаз с другого —

Джентльмена денежной удачи…

Позолота.

Квартира; дача; дом — работа;

Достаток — и успех в делах!

На нашей жизни — позолота,

Как на сусальных куполах.

Растут балованные детки,

Молясь компьютерной игре;

А то, что ходит муж — к соседке —

Для окружающих — секрет!

Мы — на работе. Мы — со всеми.

И незаметно в суете,

Что позолоту губит время,

И обнажается — подтекст…

Конечно, все мы — несвятые,

Но — нам бы капельку тепла, —

Чтоб отливались — в золотые —

Незолотые купола…

Жаль, дома — все права качают,

И надо каждого — понять;

И ни один не замечает

Того, что ясно для меня.

Что — поистерлась позолота,

И внутрь — страшно заглянуть.

Все есть: машина, дом; работа, —

А сердце — нечем обмануть…

Красивые люди

У меня на полу — Хорасанский ковер.

На высоком окне — золотые цветы…

Май уходит. Июнь заступает в дозор, —

Как подарок для нас — для счастливой четы…

Я сижу на ковре — за бокалом вина.

Крашу ногти — мой колер алеет, как кровь.

Мама — в кайфе! Гармония — Он и Она…

Черт дери, разве это и вправду — любовь?

Он — мой суженый-ряженый — старше меня;

Дружит с теми, кто тоже «чего-то достиг»;

Я — на мягком ковре убиваю полдня:

Чем заняться — не знаю: хоть лапти плести!

Каждый день — фитофитнес; салон красоты;

Надоедливый треп бестолковых подруг, —

А вовне, — на границе моей суеты, —

Безнадежно сжимается замкнутый круг…

Я — жена бизнесмена. Я — суперзвезда.

Бьюсь, как рыба на суше, с разорванным ртом…

Все страшней: разводиться, идти в никуда;

Привыкаю. Вот выращу сына — тогда…

Муж, наверное, тоже решает: потом…

Золотое кольцо

У меня на пальце — ранка.

Зарастает нежной кожей.

А пока — саднит и ноет,

Не желая заживать…

Дома — снова перебранка:

Уступить никто не может.

Недовольство ледяное

Цедит мертвые слова.

Неуживчивая ссора

Пережевывает время.

Суть пустого разговора —

Ускользает, как вода.

И — нелепого раздора

На плечах повисло бремя:

Ведь из мелочного спора

Вылупляется вражда.

Пересчеты; пересуды;

Недомолвки о наследстве;

И — по замкнутому кругу –

Чьи-то клятвы на крови…

Может, нам поверить в чудо;

Взяться за руки, как в детстве,

Отдавая все — друг другу —

В золотом кольце любви?

В сердце — маленькая ранка —

Не хватает только кожи, —

И она саднит и ноет

От колючих злобных слов…

Мы — одни. Мы — два подранка.

Стать бы мне — чуть-чуть моложе!

Так, чтоб сердце ледяное

Отогреть своим теплом…

Детские страхи

Тень детства мне — полузнакома.

При свете — мало что сталось.

Но помню: я всего боялась —

Всего, что запрещалось дома.

Боялась — платье перепачкать —

Гуляла редко и немного.

Кто говорил, что я — гордячка, —

А кто смеялся: недотрога!

Пришло за цветом — время ягод;

И детство стало — днем вчерашним.

Все то, что в самом деле страшно,

Я узнавала — шаг за шагом.

Потеря веры. Зависть друга;

И то, что крутит ложь шарманку,

Что кто-то любит — для досуга,

А кто-то — сердце наизнанку…

Теперь никто не заругает

За непутевые зарплаты;

И в ссорах нет невиноватых;

И мужу нравится другая!

Не находя ничьей заначки

И торопясь домой по лужам, —

Попробуй — платья не испачкать

И приготовить к сроку ужин!

А в общем брак, как нить жемчужин, —

Всегда порвется там, где тонко.

Нестрашно — вырастить ребенка

Без алиментов и без мужа.

Нам — стоит — плакать и смеяться, —

И целоваться, если честно!

И — в жизни — нечего бояться:

Ведь все проходит, как известно…

Маленькая жизнь. «Лето — это маленькая жизнь»

Не торопись Июнь; пусть Май еще побудет —

Пристанищем надежд на веру и любовь…

О лете каждый раз мечтаешь, как о чуде!

Храни его; лелей; ни в чем не прекословь.

Нарядная листва ладошки к солнцу тянет,

И цвет ее — так свеж; так ярок; так хорош,

Что верится — всему, чем лето нас обманет;

Что принесет Июнь; чего напрасно ждешь…

Ах, летом каждый день — бесцелен и бесценен!

И все в твоих руках — все золото и синь;

А солнце правит бал, как режиссер на сцене,

И счет идет на дни — проси иль не проси!

Июнь уже вблизи: он прячется у входа.

Четыре дня весны пройдут, а там — держись!

Три месяца любви; три месяца свободы,

Где вместе — явь и сон. Как маленькая жизнь…

Майская сирень

Какое солнце на дворе!

Сирень сошла с ума…

А на стенном календаре –

Пятнадцатое — май.

Кипенье гроздьев, зелень, свет,

Умытые дома.

Твой ненаглядный силуэт…

Я тоже — без ума!

Пусть говорят — уже в годах,

Почти за пятьдесят!

Девичья дрожь; девичий страх, —

Как много лет назад…

А ты — семьей обременен,

И у меня — семья.

Слепого времени закон

Не поменяю я!

Нас суд людской приговорил:

Любовь нам — не к лицу!

Ей — ждать у запертой двери,

А не вести к венцу…

Но все оставшиеся дни

Я б отдала без слов

За наш сиреневый родник;

За майское тепло…

Жизнь

Начальный хмель — неотразимо сладок

И чужд больному яду кутежа.

Сам доктор Фауст с тысячей загадок,

Мне не помог — минутки удержать…

Ведь дальше — станет море по колено,

Столкнутся фишки в дьявольской игре,

И я забуду, как благословенно

Пришедшее процвесть и умереть…

В начале весен — сладкок май бессонный;

Высок и внятен колокольный звон, —

И Мефистофель, дух неугомонный,

Остановить мгновенье обречен.

Чтоб не спешили — колесницы лета,

И осень, и ночные холода,

И хрупким царством музыки и света

Не завладела зимняя вражда.

Над колыбелью — мамины напевы;

Начало жизни. Первая любовь…

Ах, доктор Фауст! Мефистофель, где вы?

Помянем их! Бокал вина — как кровь.

Тень Фауста на шторе закачалась;

И Мефистофель вытер пот с лица:

И не проси, чтоб этим все кончалось!

Жизнь — это жизнь. И — долго до конца!

Рай турецкий.

Небо — сумрачно и мглисто.

День окончен. Солнце село.

В мир морских авантюристов

Мы попали между делом…

Где находится Итака?

Где — жилище Одиссея?

В царство памяти и мрака

Отодвинулась Расея…

Утром будут краски ярки —

Оторвемся не по-детски.

Небывалые подарки

Обещает рай турецкий.

А пока — находит дрема.

Как крикливы двери рая!

Одиссей ушел из дома,

Не шутя и не играя.

Что искал, чему он верил

В бесконечном море синем?

Может быть, другие двери —

Двери странницы-России?

Где он странствовал — не знаю.

Что вас манит, Одиссеи?

Ну их к черту, двери рая!

Все6 мы родом из Расеи…

Семейная сага

В детстве время нисколечко не торопилось —

Час за часом ползли вереницей густой…

Мама с папой рассорились — так получилось.

Помирить бы их — только не слушал никто.

Папа вскоре ушел. Я любила упрямо.

Кто же знал, что ему запретят приезжать?

Ничего-ничего, я не плакала, мама.

Я училась — чернильную ручку держать.

Я мечтала: пойду потихонечку в школу,

Научусь там писать; сочиню письмецо.

И смешной почтальон, молодой и веселый,

Сам наладит мою переписку с отцом…

Я ждала. Но никто не прислал мне ответа.

Надоели — и отчим, и брат неродной.

Время в школе ползло — до последнего лета.

Я росла — и характер менялся со мной.

В Институт не попала. Пошла на работу.

Так хотелось — хоть раз повидаться с отцом!

Через год поступила. Душили заботы.

К свадьбе — прибыл мой батя — с усталым лицом…

Не закончу писать. Расплываются строчки.

Муж не выдержал родов — сорвался в запой.

Значит, надо работать. Семь месяцев дочке.

А родные — исчезли. Смешались с толпой…

Жизнь пустилась бегом — как осенние листья.

Полетели года — как ледянки с горы.

То дежурство, то ясли — какие тут письма?

Лучше выучить правила новой игры.

Мамы — нет. Нет отца. Только отчим остался.

Да никчемные сводные брат и сестра.

Пьющий муж — так ужасно знакомо — собрался

И ушел. Что поделать? Такая игра!

Дочка выросла. Слепо встречалась с женатым.

И осталась ни с чем — хоть сама «разошлась».

…Ручка брызгает. Все-таки я виновата:

Не у тех — и не вовремя — я родилась…

Абоненты

Почивать на лаврах — не моя планида.

Потому и лавров в перспективе нет!

Я в метро — прохожий, неприметный с виду;

Праздный наблюдатель; временный сосед.

Я пенсионерам — уступаю место.

Улыбаюсь детям — правда, не всегда.

Может, я замешан из другого теста?

Девушка с мобилой — обернись сюда!

Девушка не слышит: ведь она не с нами.

Приучает уши к тонким проводам.

Станция. Колонны с белыми цветами…

Кто был князь Кропоткин? Как он жил? Когда?

Мы выходим рядом. Ах, какая пара!

Отключи рингтоны; подними глаза!

…Но она уедет городским бульваром.

Я сверну к музею — вниз, в каирский зал…

Что ж, не получилось! Мелкая обида.

Не успел, не понял — жизненный урок!

Выну сигареты. Закурю для вида.

Все мы — абоненты. На короткий срок…

Мысли по Булгакову

Я, как Пилат, надену плащ с подбоем;

Трость захвачу — помощницей в руках.

В моих чертах есть что-то неживое.

Мне все равно — ведь дома нет зеркал!

Когда читать? Компьютерные курсы!

И сам себя за шиворот тащу!

…Н. Помяловский с «Очерками бурсы»

Мне в детстве подал «Слово» — как пращу.

Я поздно понял, что владею Словом,

Орудием, заточенным судьбой.

Мир в детстве был — раскрашенным и новым…

Но — вытерся, как у плаща — подбой.

И стоит ли грустить, Михал Лексаныч,

Что Шариковы ввергли нас во мрак?

Покуда смотрит из окна Роксана —

Жив будет — Сирано де Бержерак!

Лимита

Что ругать столицу? Комната в подвале.

Убираю в ЖЭКе. А кругом — весна!

Как нам наловчиться, чтобы сны сбывались?

У меня не выйдет — я не верю снам.

Мне сулили в детстве — долгую дорогу:

Вышло — из поселка — в стольную Москву!

А в Москве не стоит — корчить недотрогу:

Надо мной — начальник. С ним я и живу.

…В снах — весна в разгаре! Солнышко смеется.

Свет — такой бесстыжий, что слепит глаза!

На велосипеде — еду до колодца:

Наберу ведерко — и опять назад…

Оттянусь в Инете. Чудо — паутина!

Захожу на блоги. Висну в соцсетях.

И когда уборкой наломаю спину —

Пью чаек с малиной — вот и все ништяк.

…А ночами снятся — темные аллеи;

Золотой шиповник; руки на плечах…

Я-то снам не верю — значит, не жалею…

Верю в чай с малиной. Горький черный чай.

Положительный пример.

Нет, «возраст» души не зависит от времени –

У Ленки–кузины и сводного брата…

И матушка — мной — разрешилась от бремени

В центральном роддоме в начале Арбата.

В котором году? Не имеет значения!

Стоял неуживчивый, скверный декабрь.

Пандора открыла мои приключения, —

Которые маме пророчили бабы.

«Ведь Галочкин муж — не москвич! Кто их ведает?

Пусть смотрит внимательней — время покажет!»

А тетка грозилась — писать «кому следует» —

И знала: никто ей ни слова не скажет!

Два года отец мой терпел — непрописанным, —

А дальше — сманили спецом комбината!

А тетка с сестрой — ядовитыми «кисами» —

Шипели, что я, мол, во всем виновата.

Отец еще долго не рвал с переписками;

И сам наезжал — но ко мне не пускали;

А там — объявился — со всеми прописками;

Московский — и преданный мамочке Гале.

Мой отчим и мать — переехали в «трешечку».

Пошли женихи: дочка тетки — невеста.

А я — навсегда — неваляшка-матрешечка:

То к маме, то к бабушке — в общем, без места.

Теперь-то припомнить — смешно и бессмысленно.

Но нечего делать — что было, то было.

И все, что судьбой мне на счетах начислено,

Я все приняла. Не считала. Забыла.

Как рыцарь скупой — умерла моя теточка:

Соседка-старушка — не сразу хватилась!

Явилась кузина — в болонье, в колготочках, —

Наследство делить. А на всех — не делилось…

Да я и не лезу — делить и наследовать!

Мне дороги мамины — брошь и колечко.

Я знала — какому примеру последовать:

Любви и надежды. Души и сердечка.

Река без берегов

Мне смотреться в прошлое — излишне:

Дважды в эту реку не войдешь.

Я на пяльцах вышиваю вишни…

Джем из вишен — как он был хорош!

Месяцы зимы, мои скитальцы!

Вам никто не рад; никто не ждет.

Раньше не тянуло — сесть за пяльцы;

После сорока — наоборот…

Веет в окнах мартовская вьюга,

Тяжело скрипит диван-кровать.

В детстве — словно не было досуга;

А теперь — куда его девать?

Старые подруги; посиделки:

Если притерпеться — ничего!

Не хватает маленькой безделки:

Скинуть годы — тридцать лет всего…

Если чаще «прятаться» за пяльцы, —

Вишни выйдут яркими — как кровь.

Все мы в жизни — рыбаки-скитальцы, —

Пленники реки без берегов…

Розовые битвы.

За окном поземка стелется:

Март — капризная пора!

Здравствуй, ночь, моя затейница,

Милосердная сестра!

Утешающими пальцами,

Будь добра, коснись лица!

Вьюга, как швея за пяльцами,

Вышивает без конца…

Вышивает месяц розовый

И сугробы во дворе…

Не давались долго козыри —

В этой карточной игре!

Сгоряча на кон поставлены —

Память, вера и любовь;

Чьи-то письма не отправлены

С электронных номеров…

Больше сердце не надеется,

И никак не спится мне…

Ночь — сестренка, ночь — затейница,

Никуда судьба не денется:

На войне — как на войне!

То подарки, то потери:

Март — капризная весна.

Я сама себе не верю:

Для меня — закрылись двери

В золотое царство сна…

Днями горблюсь на работе,

У служебного стола.

Труд, как водится, в почете!

Тем не менее, к субботе

Только множатся дела!

Дома — тоже заморочка:

Заседаю в соцсетях.

Муж ушел, осталась дочка.

Алиментов нет — и точка —

На нежданное дитя.

Ничего — уткнусь в картинки,

Фото, нежные слова…

Нал балконом плачут льдинки.

В паутине — паутинке

Тяжелеет голова.

Электронная жар-птица

Машет крыльями — держись!

Раз — страница, два — страница…

Что же ночью мне не спится?

Вместо сказки — лезет жизнь.

Целый месяц — нет зарплаты.

Выживаю вопреки!

Я, не я ли виновата,

Что не ставятся заплаты

На колготки и чулки!

Все знакомства — в Интернете.

Переписка, перезвон.

Вот и пялишься, как йети,

Без конца ныряя в сети

И гадая — он, не он?

Не отмерил Бог фигуры —

Хоть шути, хоть не шути!

Но — приезжие — не дуры;

Знаю — без клавиатуры

Вновь семью не завести!

Вот и крутишься, как белка,

И тоскуешь по ночам.

Скалит зубы жизнь — безделка.

У часов сломалась стрелка —

Я разбила сгоряча…

Сонет Х.

Белая зима давно прощается

С неприметно краской поздней осени.

Все тепло уходит. День кончается,

И пустая даль промыта досиня.

Осень — неприветливая странница —

Покидает бедные обители.

Здесь зима насельницей останется,

Вышьет снег серебряными нитями…

Снег пойдет — и сразу все изменится.

Ты одна останься неизменною —

Просто потому, что я люблю тебя!

За окном густая вьюга пенится,

Но цветут фиалки в южной Генуе —

Только потому, что я люблю тебя…

Нестандарт.

Что же мне, как людям, не живется?

Не выходит — быть такой, как все!

В суете — не естся и не пьется —

Как рабочей белке в колесе.

Я бы рада — прыгать на тусовках,

Запивая спирт сухим винцом,

Рассекать в малиновых кроссовках —

Или с аметистовым кольцом…

Кто же знал, что так легко наскучат

Мальчики, таблетки и вино?

Я не верю ни в судьбу, ни в случай —

Просто — нечто странное со мной.

Разве ты и вправду слышишь, Боже?

Снег и дождь. На улицах — вода.

Пусть случайно встреченный прохожий

Через лужи — руку мне подаст…

Примет сумки. Донесет до дома

Поглядит внимательно в глаза!

И уйдет — такой же незнакомый –

Даже имя толком не сказав…

А потом — на лестнице дождется;

Объяснит, что давний мой сосед.

И расскажет — как ему живется,

Почему не естся и не пьется,

Не выходит жизни — как у всех!

Сон и явь

Ущипните меня — я проснусь!

Пусть покажется сном быстротечным

Все, что было: и радость и грусть,

И банальные мысли о вечном…

Как приснились: и дом, и супруг,

И не слишком послушные детки;

Застарелая зависть подруг —

И потеки их слез на жилетке.

Даже то, что росла — не с отцом;

Что у мамы жил дядя Валера.

Как ни вышла — умом и лицом, —

Ни любви не хотелось, ни веры…

А теперь уж и время прошло.

Дети выросли. Школьники — внуки;

И осел на плечах тяжело

Груз печали, потерь и разлуки.

Или — сон? Ущипните меня!

Я проснусь — я начну по-другому:

У меня золотая родня,

Я тянусь к материнскому дому.

И супруг у меня — золотой!

Делит поровну труд и заботы.

Даже дети звонят с теплотой

И привозят нам внуков в субботы…

И подруги мои — на подбор;

И сердца их чисты и открыты.

Я хвалюсь благодатной судьбой —

И старею от мыслей избитых…

Ах, себя ущипну сгоряча!

Клонит в дрему и в комнате душно.

Если б можно — сначала начать…

Да не стоит — получится скучно.

Нескучное детство.

У судьбы — свои подарки:

Мы гуляем с мамой в парке,

И полозья санок ярких

Рассекают снег…

Мама — резвая лошадка!

Снег ложится гладко-гладко.

В марте — главная загадка:

Скоро ль быть весне?

Страшно трудно — быть послушной!

Помню только — сад Нескучный;

Запах марта — влажно-душный,

Невесомый снег…

Снег за ворот лез упрямо;

Помню, как смеялась мама;

Как сама, солидной дамой

Падала в сугроб.

Шубка с капюшоном белым…

Было все легко и смело!

Что с того, что вдруг по телу

Пробегал озноб?

А потом — случилось что-то.

Маме — не было заботы —

Вместо дочки и работы —

Новая семья.

И меня — в лесную школу —

Срочно, будто груз тяжелый;

Путь дотуда — невеселый —

Матушка моя!

Мама — с отчимом и братом,

Я — со школой-интернатом;

Мне и ей, как двум солдатам,

Вышло два пути.

А теперь — какие санки! –

Крест в ограде на полянке

Да могильные делянки…

Мамочка, прости!

Нет, я не болен и не пьян.

Я говорю глухим:

Прочтите, — друг, Омар Хайям,

Оставил мне стихи!

Он знал чудесные слова –

И складывал давно.

Болит дурная голова,

И выпито вино…

Назло монахам и скопцам

Поверил он любви.

Он был ей предан до конца —

И тем неуязвим.

Он жил! А если скука дней

Захлестывала ум —

Искал он радости — в вине —

И отдыха от дум.

Я вырос сотни лет спустя —

Но сам пришел к нему.

Кто у кого из нас в гостях

В рифмованном дому?

И пусть пройдет еще сто лет —

Мы встретились не зря!

Кто и кому оставил свет

Дневного фонаря?

Не он, конечно, и не я –

А тот, кто всех глухих

Научит плакать, как Хайям,

И понимать стихи,…

Зеркало

Не люблю я зеркала

В золоченых рамах!

Я хорошенькой была —

Вылитая мама…

Ноют вены на ногах.

Мнется одеяло.

Хоть ругай, хоть не ругай —

Просто я — устала.

Ножницы. Порез растет,

Тянет кровь из ранки.

Груз печалей и забот

Уложу на санки…

Как бы все слова сдержать

В родственной разборке?

Просто — мой черед съезжать

С крутоватой горки!

Что отпущено судьбой

До конца дороги?

Примотаю к санкам — боль,

Строчки в некрологе…

Санки дрогнут тяжело —

И поедут сами…

Лед на речке — как стекло

В золоченой раме.

Слезы-ручейки

Я иду домой — и плачу:

Снова двойка по контрольной!

Ах, скорей бы — лето, дача, —

Прочь от серой жизни школьной!

Слезы, будто разминаясь,

Набегают ручейками.

Я одна — и я не знаю,

Что ответить строгой маме?

…Понедельник. Где ты, школа?

Я плетусь домой с работы.

Муж пришел вчера — веселый:

Дали премии в субботу!

А сегодня, прямо утром,

Объявил, что мы — не пара.

Бросил серьги с перламутром

И любимую гитару…

Опущу глаза — и слезы

Разбегутся ручейками.

Еду в гости. Снег. Морозы.

Что сказать мне строгой маме?

…Похоронный зал больницы.

Гроб. Подушка к изголовью.

Одинаковые лица

Провожающих с любовью.

— Горсть земли на крышку бросьте! –

Крест. Венки — и фото в рамке.

И не нужно ехать в гости,

Отвечать сердитой маме…

Но предательские слезы

Разбегаются упрямо.

Снег. Февральские морозы.

Зимний день. Прости нас, мама!

Лунная роса

Откройте окно — и послушайте зиму:

Как мягко и медленно падает снег!

Ночные машины, спешащие мимо,

Включают столичные трассы в пробег…

Как долог февральский безрадостный вечер!

Как странно — что ночью не хочется спать.

Счет мелких потерь, как всегда бесконечен, —

А крупных — и вовсе: нельзя избежать!

Кого-то наутро венчают, хоронят.

Меняются спицы в большом колесе.

И грустен Февраль-повелитель на троне

В плаще из снежинок — и в лунной росе…

Прощаемся в траурном зале больницы,

Где крышки гробов ожидают у стен,

А лица живых набегают, как спицы

В том самом, вершащем судьбу колесе.

Серьезны мужчины. Заплаканы дамы.

Все прячут глаза, поминая судьбу.

И вдруг — из оконной коричневой рамы —

Кивает мне— та, что уснула в гробу!

Теперь повторяясь которую зиму,

Бессонница тянет к окну без конца.

И страшно — дождаться улыбки любимой,

Улыбки такого живого лица!

Кого-то венчают, кого-то хоронят.

Мы встретимся с ней, ибо смертны, как все.

Бессмертен Февраль, в королевской короне,

В плаще из снежинок — и в лунной росе…

Купейный вагон.

Присядем с тобой — на дорожку.

Полегче становится путь!

Простимся шутя, понарошку,

Надеясь судьбу обмануть…

Пройдемся на угол перрона,

Обнимемся — здесь мы одни! —

И вздрогнем, когда из вагона

К нам выйдет седой проводник.

Как два побежденных солдата,

Мы дали обет на крови.

А разве кому-то, когда-то,

Захочется жить без любви?

…Пора заносить чемоданы.

Мы медлим, а поезд не ждет.

Пусть самые горькие раны

На сердце разлука найдет…

Ты сядешь поближе к окошку –

И молча поднимешь глаза:

Простимся шутя, понарошку.

Что делать? Иначе нельзя.

Пряха.

Кто уйдет, а кто останется?

Мне бы вызнать имена!

Все быстрее нитка тянется

С моего веретена…

Золотым колечком волосы

Закрутились у виска.

Ах, судьбе не нужно голоса

И людского языка!

Все написано и сказано

О начале и конце.

Узелочком нитка связана.

Тают слезы на лице…

Я гляжу глазами мокрыми:

Мне предсказано давно —

Что сейчас уколет до крови

Руку мне веретено.

Что со мной случится— станется?

Да не все ли вам равно!

Кто вернется, кто останется?

Кровь живая ниткой тянется

И жужжит веретено…

На волне FM (Доктор Фауст)

Не смейся, Гретхен; и не верь — не надо.

Закроют ставни — вот и весь секрет;

И торопитесь — пусть святое чадо

Не разглядит в потемках силуэт…

Как он прекрасен, родовитый рыцарь!

Он смел — и молод; он за гранью лет.

Отец и брат, не стоит хмурить лица!

Молитесь Богу; не смотрите вслед.

Она росла в любви и вольной воле:

В алмазах звезд; в небесной синеве.

Но мир в душе — не оберег от боли —

И не спасенье бедной голове…

Бессчетные потери и ловушки!

Кому теперь соединять сердца?

Ах, брата не спасет его кольчужка,

Как разоренье не спасет отца.

Но — время жизни так неуловимо;

И ставни опоздали запереть!

Смеется Гретхен; Фауст едет мимо;

И им одним не страшно — умереть.

Офелия.

За окном смеется вьюга.

Плачет сердце: что с ним сталось?

Мы не можем друг без друга…

Или это мне казалось?

За окном синеет вечер,

Мерзнут белые снежинки.

Ничего, что редки встречи, —

Все равно мы — половинки!

Все равно мы будем вместе!

Что же сердце так печально?

Вьюга шьет мне, как невесте,

Серебром наряд венчальный…

Лик Луны приник к окошку.

Дни и ночи мчатся мимо.

Разве любят понарошку?

Я привыкла к долгим зимам!

Мне бы сказочную дверцу,

Карту сказочного края —

Я пешком пошла бы, сердце,

Как когда-то Герда к Каю…

Снегопад за снегопадом.

Замело пути-дороги.

Подвенечные наряды

Не годятся недотроге…

Мы не можем друг без друга!

Что за детство, Боже правый!...

…Скалит зубы швейка-вьюга.

Платье стелется, как саван…

Красная звезда

Не сердись любимый, и не смейся:

Я тебя ни в чем не подведу.

Я ищу на небе — Бетельгейзе —

Маленькую красную звезду.

Странная привязчивая сказка —

Что же ты меняешься в лице?

Есть у каждой повести — развязка —

И она, как правило, в конце.

Вроде нет причины для печали,

Но в твоей улыбке — холодок.

Наша недосказанность вначале

Требует прочтенья между строк…

Внуково. Задерживают рейсы.

Я одна — и терпеливо жду.

Как тебе увидеть Бетельгейзе,

Крошечную красную звезду?

— «Не звезда, а гадкий красный карлик!» —

Кашлял ты простуженно в ответ…

…По-английски — не «чеснок», а «гарлик» —

Говорят, от гриппа — лучше нет.

Игроки.

Сколько в мире случайных открытий!

Мимолетных улыбок в метро…

Мы с тобой поскользнулись на быте.

Он развел нас — легко и хитро.

С год, наверное, жили, как в сказке –

Даже выдумать лучше нельзя!

А теперь — ни заботы, ни ласки

Больше нет в откровенных глазах.

Для тебя я пошел бы под пули!

Сам бы вынес тебя из огня!

…Ты сердилась: «Плита и кастрюли —

Ну решительно — не для меня»,

Всю неделю, и часто в субботу

Молча маялась дома одна.

Я исправно ходил на работу —

Зарабатывал деньги для нас…

Не блондинка, не дура, не плакса, —

А ушла — и искать ни к чему,

Если б мы дотянули до Загса!

Если б сын появился в дому!

…На тебя переписана «Лада»,

Я по-прежнему езжу в метро…

Не глядите, девчонки, не надо:

Не получится с новой игрой.

1

Король склонился к очагу:

Он хмур, как никогда.

Сегодня Жанну Д´Арк сожгут —

Святую Жанну Д´Арк!

2

Была война — и во дворце

Король не ведал сна.

Менялись рыцари в лице —

И вдруг вошла Она.

3

Король припал, как блудный сын,

К девичьему плечу,

Поверил золоту косы,

Как первому лучу.

4

И враг бежал; он побежден!

Ликуют города.

Но у церковников закон:

Дождаться их суда.

5

Днем огласили приговор

Церковного суда:

Отправить Жанну на костер —

Святую Жанну Д´Арк.

6

Монарх закрыл глаза: «Прости!

Господь тебя храни!

Я не могу тебя спасти —

Я сам — один из них…»

7

И, обращаясь к очагу:

«Ты мне вернула трон.

Но даже я не все могу.

У церкви свой закон!

8

А у меня такая роль —

Не пожелать врагу!»

И долго думает король

Склоняясь к очагу.

9

Ее подарок — амулет—

Легко летит в очаг.

А на костре пылает свет —

Свет Божьего луча!

Имя — отчество.

Хорошо, когда зовут — без отчеств!

Рано обретать авторитет:

Пусть потом судьба поставит росчерк

За солидной датой наших лет.

Аттестаты, звания, дипломы

Повисают грузом на горбу!

Мы с собой еще едва знакомы —

Стоит ли испытывать судьбу?

Жизни нет без неудач и пятен —

Жаль, что мы не слишком хороши!

Путь — прямой — для многих непонятен;

Путь окольный — гибель для души…

Но пока мы двигались в потемках,

Находя — то цифру, то число, —

Лебедем из гадкого утенка

В нас святое Слово проросло!

И теперь — толкуем суть пророчеств:

Как согреть наш мир — и не сгореть?

Называйте нас пока без отчеств —

Как-то не ко времени — стареть!

Химическое счастье.

Как сладко шепчет Дьявол; особенно в ночи:

«Оставь свои проблемы — жизнь очень коротка!»

Три «кругленьких» в кармане; и в сердце Бог молчит;

И тянется к таблеткам неверная рука...!

Огни ночного клуба притягивают глаз —

Учеба и работа — забудутся, как сон.

И спайсы, и амфетки, и травка — все для Вас!

И крутится Фортуны хмельное колесо…

Ты скован поначалу — неярок, невысок.

Девчонкам не по вкусу «ботанские» очки;

Но проглоти таблетку — и стукнет кровь в висок —

И станешь лучше мачо; смелее, чем качки!

Здесь будет счастья — море; красотки — напрокат.

Здесь голову закружит опаснее вина;

А что не встал с танцпола — никто не виноват.

Как разговорчив Дьявол! Как жаль, что жизнь — одна…

Золушка.

Как живется мачехиной дочке?

Мы расстались много лет назад.

Злоключенья Золушки — цветочки,

А мораль всегда выносят за…

Хеппи-энд остался неизвестен;

Жизнь со свадьбы только началась.

Повезло ли Золушке — невесте,

Оттого, что туфелька нашлась?

Правда ли, что можно быть счастливой,

Не храня по сундукам добро?

Объясните мудрый, терпеливый

И слегка печальный Шарль Перро?

В старой книжке шелестят страницы.

Где-то брошен старый ди-ви-ди.

Сердце — неприрученная птица —

Горестно колотится в груди.

Разве все дочитано до точки?

Сказки не кончаются в конце,

Как живется мачехиной дочке?

Мне — совсем не просто во дворце…