MasterCorwin — Империум

— Рад нашей встрече…

— Приятно слышать. А вот я не могу похвастать тем же… — мрачным тоном перебил его Николай. Гость, окинув гараж быстрым взглядом, ответил грустной улыбкой:

— Я понимаю. Надеюсь, и ты сможешь понять, что…

— Я? — вновь перебил Воронов. — Я должен что-то понять? Еще точнее — я что-то должен? Интересно… То есть, мне никто ничего не должен. Здорово. А главное, логично. Справедливо. Не хватало еще, чтобы громадная система была должником у одного из своих винтиков. Действительно, винтик малость обнаглел…

— Ник, я понимаю, твой сарказм обоснован. Но есть вещи, о которых я хотел бы… Ник, ты можешь вернуться. Твои навыки снова потребовались…и я даю тебе слово, что…

— Не надо давать слова, которого впоследствии можешь не сдержать!

Гость помолчал, поджав губы, однако в его облике не было ни малейшего намека на гнев. Воронов смотрел на него с усмешкой, поигрывая в пальцах гаечным ключом. Наконец гость снова решился заговорить:

— Ты нам нужен. Нужен мне. Я прибыл сюда, чтобы попробовать вернуть тебя. Ты должен лететь со мной, Ник.

— Серьезно? А вот я так не считаю. И что теперь? Империум попытается заставить меня? Пришлют к Земле боевой корабль? Эсминец? «Нулевой» рейдер? А может, «Усмиритель» — чтобы совсем уж наверняка?

— Ты же знаешь, никто не станет так поступать. Послушай, я прилетел лично. Этого мало? — в голосе гостя появились едва заметные нотки раздражения, но на Воронова они впечатления не произвели:

— Я десять лет дрался ради вас. Ради Империума. Десять лет убивал. Свергал правительства. Ликвидировал неугодных. Сражался чуть ли не во всех битвах, что вел Империум. Я проливал кровь. И свою и чужую. Убивал сам и учил убивать других. Замерзал с ополченцами на Халцете, пока гвардия Империума грелась в теплых казармах на борту «Калимара». Отбивал этот же «Калимар» у противника, когда его захватили во время перелета к центральной системе. Я полгода просидел в катакомбах Истари-нова, внедрившись в клан Оберегающих и едва не сойдя с ума от их «культурных» традиций, основанных на каннибализме. Я удержал Акроно с одним полком против двенадцати тысяч отборных кайерских головорезов — и ни один из офицеров Единого штаба не соизволил помочь даже парочкой захудалых атмосферных канонерок. Даже легких истребителей никто не выслал! От полка осталось две дюжины израненных, измотанных бойцов, но Акроно мы удержали. Султанат Кайера прислал ко мне переговорщика с предложением о перемирии. Именно ко мне! Султанам было наплевать на любые высшие чины Империума, они желали говорить только со мной. Напомнить тебе условия, на которых Султанат согласился заключить мир? Они отозвали свои войска только тогда, когда Империум согласился признать меня и оставшихся в живых солдат «Псами Кайера»! А ведь это самое почетное звание в их народе! В том самом, который в Империуме яростно ненавидят и считают дикарями с окраинных систем. Тем, кто выжил тогда, пришлось покинуть пределы Империума и переселиться на нейтральные планеты, чтобы ежедневно не ловить на себе презрительные взгляды соотечественников! Тебе не кажется, что это достаточная жертва со стороны двух дюжин ребят, чтобы их родное общество избежало долгой и кровопролитной войны? Ты не думаешь, что прокуратор Совета слишком уж перегнул палку, когда меня попытались обвинить в преднамеренной сдаче бастиона кайерским войскам и в том, что я специально подставил полк, устроив ему эту бойню? Даже булла от Султаната с требованием снять с меня все обвинения не подействовала. Да и неудивительно — разве высокоразвитый цивилизованный Империум станет прислушиваться к словам каких-то там дикарей и варваров…

Чем вы отплатили, Берт? Вы выбросили меня. Я оказался не нужен. И даже опасен — пришелец с иной планеты, с непонятным характером, не поддающимся изучению. Вы меня выкинули. Испугались и выкинули. Вернули в «технологически отсталый мир низшего уровня, находящийся в стадии глобальных межэтнических конфликтов» — ведь именно так в Империуме относятся к планете, на которой я родился и вырос? И ты ничего не сделал, чтобы этому помешать.

— Я и не мог ничего сделать, Ник. Тебе это известно. В тот раз мое мнение не имело никакого веса. Я был против, но кто стал бы меня слушать? Пойди я против них, и меня бы просто убрали. Необязательно уничтожать, достаточно сплавить на захудалую планетку руководить экономическим сектором… Если б это случилось — власть в Империуме могла бы перейти в руки тех, против кого боролся не только я, но и ты сам. Ты ведь всегда поддерживал меня в этой борьбе, потому что знал, за что мы боремся.

— Верно. Верно, великая бездна! Но когда возникла необходимость, от тебя я такой же поддержки не дождался!

— Я не предавал тебя! Это сделали другие, а я…

— Да мне без разницы, Берт. Теперь уже все равно. Я не вернусь. Так и передай Совету. Я плевать хотел на их приказы. Ваши взаимоотношения с иными мирами меня более не волнуют. Десяти лет вполне хватило, чтобы принять это решение.

— Ник, я прибыл не с приказом. Я прилетел, чтобы поговорить с тобой. Империум тут ни при чем, опасность угрожает не ему…

— Неважно. Даже если Империум выступает посредником — мне плевать. У имперской разведки хватает своих людей. Прощай. Желаю, как говорится, звездных ветров и чистой орбиты. — Воронов развернулся, давая понять, что разговор окончен, и уже сделал первый шаг, но следующие слова гостя заставили его остановиться:

— Земля. Опасность угрожает Земле, Ник.

Воронов резко обернулся и переспросил, сощурившись:

— С чего бы?

— Послушай, может, зайдем на корабль? — Директор могущественной организации махнул рукой за спину, в сторону дисколета, призрачные очертания которого можно было заметить только подойдя вплотную — уже с десяти метров маскирующее поле полностью растворяло его, и в воздухе лишь дрожало слабое марево, как в очень жаркую погоду. — Мне что-то неуютно вести подобные разговоры на относительно открытом пространстве, даже если это гараж, в котором вы, земляне, держите свои транспортные средства.

— Черта с два. Мне уютно, и все тут… Говори здесь или проваливай.

— Ладно. Три месяца назад, по земному летоисчислению, я получил несколько подробных донесений. Не стану вдаваться в подробности, скажу кратко. Земля попала в список планет, потенциально готовых к принудительной колонизации.

— Кем?

— Вот этого я не знаю. Пока не знаю. Но намерен узнать.

— Что известно о схеме колонизации? Прогност-чейнжеры? Диверсионные группы? Тотальное вторжение?

— Нет. Не будет никаких чейнжеров, не будет прогностики, ибо те, кто планирует вторжение, явно не хотят терять время на плавную корректировку. Но на Земле, и это установлено доподлинно, уже есть агенты влияния. А что будет потом, когда они закончат, ты знаешь не хуже меня.

— Тщательный анализ и выявление уязвимых точек, ключевых фигур, отработка плана информационного воздействия… Затем, скорее всего, ликвидация ключевых фигур, занимающих наиболее веские руководящие посты в ведущих державах мира. Третий этап — информационная атака. Четвертый этап — начало колонизации, возможно, силовой.

— Правильно.

— Но кто? Что, Верховному Совету вдруг нет дела до подобных коллизий? С трудом верится. Как и в то, что ты до сих пор не знаешь, кто стоит за планом колонизации.

— Не знаю. Я не лгу тебе, клянусь великой бездной.

— Берт… Не лепи мне фуфло. В составе Империума триста пятьдесят звездных систем. Численность личного состава Тайной Службы — свыше тринадцати миллионов сотрудников, не считая внештатных и вольных стрелков по контракту. Не делай круглые глаза, это для обывателей Империума данная информация строго засекречена. А меня вряд ли можно назвать простым обывателем, не так ли? Вот в этом и странность: столь могучая контора до сих пор не смогла выяснить того, что мог бы сделать любой толковый репортер, имей он доступ к "спящим" архивам? Я уж не говорю о прямом приказе Верховного Совета — стоит им пальцем шевельнуть, и ты через час предъявишь им развернутый и подробнейший информпакет.

— Верховный Совет… Ник, для членов Верховного Совета я в данный момент нахожусь на пути к дальним рубежам. С целью лично проинспектировать филиалы Службы в связи с участившимися сбоями и задержками в обновлении сводок и закрытых информационных обзоров. Никто не знает, что я сейчас здесь, на твоей планете.

Воронов приподнял бровь:

— Ты что же, хочешь сказать… Хм. В Совете поселился крот?

— В точку. Именно поэтому я не могу использовать ресурсы Службы. Именно поэтому я решил лететь сюда, чтобы поговорить с тобой. Если бы я мог — я поднял бы на ноги всю свою контору. Вообще не пришлось бы тебя тревожить, мои специалисты за неделю выявили бы источник угрозы и нейтрализовали его в зародыше. Человечество даже не узнало бы, что Землю кто-то там хотел колонизировать. Даже ты не знал бы об этом. Если б я мог — я бы приложил все усилия для этого.

— Надо же… Такая грандиозная деятельность, с привлечением громадных ресурсов — и все ради Земли?

— Не столько ради Земли... Сколько ради тебя, Ник. И Империум, и я лично — мы многим тебе обязаны. Верховный Совет позволил себе забыть об этом, но я подобной глупости позволить не могу.

Николай молча смотрел на Скайрдейла. Он слишком хорошо знал его. Когда-то тот сам начинал в разведке простым агентом и прошел весь путь, от начала и до конца, до кресла руководителя организации, способной в кратчайшие сроки менять исторические процессы целых цивилизаций так, что никто в этих цивилизациях и не догадывался об искусственном характере глобальных изменений в политике и экономике. Воронов прекрасно понимал, какие испытания гость прошел на этом пути, на что он способен, и сколь гибкая у него совесть в тех случаях, когда ее сверхгибкость полезна для дела…

Но Ник знал и другое. Каждый раз, за время его службы Империуму, когда его судьба, а то и жизнь, оказывалась под угрозой — тот, что стоял сейчас перед ним, бросал все дела и спешил к нему на помощь. В этом Бертон Скайрдейл, пожалуй, больше был землянином, чем высокопоставленным и могущественным представителем центральной планеты Империума.

Гость молча смотрел на него, не вмешиваясь в размышления. Воронов вздохнул:

— Ладно. Давай зайдем в дом, поговорим там, более предметно… Эй, я пока еще ничего не решил, так что нечего во весь рот улыбаться, словно тебе на день рождения живого восьмикрыла преподнесли. Пошли. Ты все еще ценишь настоящий земной кофе, или уже отвык?

— Привычки можно менять. Но не все. Только дурные. Хорошие менять незачем. А кофе ты всегда готовишь шикарно, Ник. Даклан, герцог Тамейо, до сих пор слюнки пускает, при воспоминаниях о том, как ты его угощал... — усмехнулся гость, шагая к дому вслед за Вороновым.

— Ну и хорошо. Даже если пошлю тебя к черту — по крайней мере, хотя бы выпьешь чашечку настоящего турецкого. Считай, летел не зря…

— Да иди ты… Шутник.