Divena — Мир обрёл границы.

Папа вчера рассказывал ей про планеты и показывал Землю. Она такая же волшебная. Папа говорил про земную кору, что застыла, как пенка на горячем молоке (к слову, девочка терпеть не могла эту противную пенку, и сказала отцу, что такая красивая планета никак не может быть покрыта молочной пенкой), про мантию, что находится под корой, чрезвычайно горячую и пребывающую в вечном движении, про ядро, благодаря которому Землю окутывает драгоценное воздушное одеяло, в котором существует всё живое.

Подвижный детский ум с лёгкостью представлял рассказанное. В её воображении огромный мир оживал. Она могла видеть глазами летящих высоко в небе птиц или, через глаза муравья, со вздохом оценивать, какую огромную иголку придётся ему сегодня тащить в муравейник. Она не боялась прожить единственный и самый важный день бабочки-однодневки. Пробегала вместе с мышами по извилистым норкам и делала запасы на зиму. Она с лёгкостью представляла трубный рёв слоновьего стада и голодное рычание крокодилов. Она представляла жёсткий львиный мех под пальцами, когда в мыслях гладила огромных котов. Она видела бесконечные ледяные равнины и зверей на них. Мир в воображении девочки был бесконечен и она хотела познать его весь.

А сегодня отец рассказал, что многие звери, которых она видела — история. Их больше нет. И ледяных равнин больше нет. А саванны со слонами ( которых и так осталось немного) слишком далеко. Бенгальский тигр, которого она гладила и чьё басовитое мурчание слышала в голове — тоже история.

Мир девочки обрёл границы и стал сужаться.

Она не видела больше волшебства в мыльных пузырях. Она видела лишь то, что они очень быстро лопались.

И самым страшным кошмаром для девочки стала мысль, что "молочная пенка" планеты Земля, где уже слишком много истории, а границы тесные, скоро лопнет так же, как мыльный пузырь.