В Невский — Ночь незашторенных гардин

Эдик насильно заставил себя думать о другом, но это мало помогало.

«Откуда льётся этот дивный свет?» Ночевал он в квартире друга, который любезно предоставил ему жилплощадь на неопределённое время. На время, пока он не разберётся в себе и не примет окончательное решение. А проблема существовала. Не просто проблема, а огромный гордиев узел, и он ждал своего меча. Квартира находилась на последнем, седьмом этаже, и свет фонаря просто не мог заглядывать в незашторенное окно. Вставать из тёплой постели — ох, как не хотелось. Эдик подёргал шнур гардин, но что-то там заело, и шторы даже не шелохнулись.

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на работе: что сделано, что предстоит сделать. Но мысли вновь вернули его к началу вчерашнего дня. Раннее утро. Ритуал: чашка крепкого, без сахара кофе и пара сигарет. Далее следовало перейти к водным процедурам и бритью, но в ванной комнате он застал жену, чистящую его пиджак. Вернее она чистила его до того момента, пока не обнаружила в кармане два билета в театр. На вечерние часы, хотя, по версии мужа, он был до полуночи на совещании. Нина отрешенно смотрела куда-то в пространство, вертя в руках злополучные билеты. Он её слишком хорошо знал и внутренне приготовился: вчерашняя комедия перерастала в трагедию, но не на сцене, а в жизни. Спектакль двух актёров: Эдуард и Нина.

— Что это?

— Билеты, — как можно спокойнее ответил Эдик.

— Я вижу, — спокойно сказала и Нина, но вновь повторила вопрос, делая ударение на первом слове: — Что это?

Внутри что-то оборвалось. Оборвалось, зазвенело и заполнило его целиком, лишая способности врать, притворятся, заглушая инстинкт самосохранения. Да и если быть честным до конца, то ему надоело бояться. Он боялся назвать жену другим именем, устал жить двойной жизнью. Это — участь белее сильных людей, с задатками разведчика. Балансировать на лезвии бритвы и не страдать от переизбытка адреналина.

Всё это отразилась на его лице, а Нина была далеко не глупой женщиной.

— Кто она? — слова были банальными, наверное, их всегда говорят в такой ситуации.

— Она, конечно же, молоденькая. — Нина не задавала вопросы, она резюмировала.

— Нет, ответил Эдик. — Она твоя ровесница.

— Значит, очень красивая.

И это утверждение подлежало большому сомнению. Ещё вопрос, кто из них красивее. Просто Зоя не была обременена семьёй и бытом, у неё было больше свободного времени для себя, а главное, терпения и силы воли: диета, фитнес, косметика.

— Обыкновенная.

Нина посмотрела на него в недоумении:

— Так чего же тебе не хватает?

— Не знаю, — честно признался Эдик. Раньше он об этом не задумывался и посему не мог вот так сразу ответить на этот вроде бы и не сложный вопрос.

— Может, она готовит гастрономические шедевры? — продолжила жена.

— Не сказал бы, — Эдуард почему-то чувствовал себя нашкодившим первоклассником в кабинете директора, где на каждый вопрос он должен был обязательно дать ответ, и по возможности прямо и без обмана. Вся его самоуверенность растаяла под взглядом жены.

— Значит, она в постели творит чудеса, — сделала окончательный вывод Нина.

— Нет, — разочаровал её Эдик и тем самым вывел из спокойного уравновешенного состояния.

— Тогда что же?! — повысила она голос.

Он не мог ответить. Не смог сформулировать в одной фразе все свои чувства и мысли, а рассуждать долго на эту тему не было ни времени, ни желания. Просто с Зоей ему было легко и спокойно. В любом месте, в любой ситуации, при любой погоде. Даже молчание наедине было прекрасным с ней. Эдуард не находил слов. Да и не хотелось открывать душу, и посему ответил просто:

— Я люблю её.

В глазах Нины отразилась гамма чувств.

— Подожди, а десять лет назад, когда мы поженились, ты утверждал, что я — твоя единственная любовь. Что это было тогда — обман?

— Нет. Я тебя любил.

Разговор грозился затянуться, усложниться, уйти в дебри философии, а в этой области Эдуард был полным дилетантом, и значит, мог потерпеть унизительное поражение. Этого он никак не мог допустить. Поэтому, даже не побрившись, ушел.

Ушел навсегда, решив, что за личными вещами зайдёт потом, когда страсти улягутся и Нина осознает, что потеряла его навсегда. И примет это как должное.

— Нет, я не усну, — громко сказал Эдик, и голос гулко прозвучал в глухой полупустой квартире. Он сел в кровати и взял с тумбочки сигареты. Даже лампу не надо было включать — так светло было в комнате. Затянулся сигаретным дымом и начал рассуждать вслух.

— Я не обманывал тебя, Нина. Я любил тебя. Безумно любил. Тогда мне казалось, что ты — любовь на всю жизнь. Но, чёрт, куда же она ушла, эта любовь? Где отыскать ту грань, за которой она переросла в привычку? И вот пришло новое чувство. Зоя! Зоечка! Зоюшка! Разве это просто слепая страсть? Нет. Это любовь. Тоже любовь. Так что же получается: я влюбился во второй раз, и так же сильно и безумно? А что, если и это пройдёт через несколько лет? Влюблюсь снова? И что же будет дальше с нами всеми?

От таких мыслей его бросило в жар. Дрогнула рука, и пепел упал прямо на пол. Такое потрясение чувств ещё раз он бы не пережил. Затушив сигарету, он вновь лёг и закрыл глаза. И снова мучительная память вернула его во вчерашний день.

Неприятности продолжались. После тяжелого разговора с Ниной Эдуард поехал на работу. Он никак не мог сосредоточиться и получил несколько замечаний от коллег и начальства. На сердце был неприятный осадок. Одно лишь радовало: после работы он договорился встретиться с Зоей в кафе. Он был намерен сообщить ей о разрыве с женой и сделать официальное предложение. И хотя Зоя никогда не поднимала эту тему, Эдуард всё прекрасно понимал. Годы уходят. Зое уже тридцать два, и пора всерьёз задуматься о будущем. Создать семью, родить ребёнка. Это истинное предназначение женщины. Но результат разговора оказался противоположным его ожиданиям. Зоя вдруг резко погрустнела, поблекли её глаза, губы сжались.

— Нет, Эдик. Это неправильно.

— Что неправильно? — он ещё не понял, куда она клонит.

— Этого не будет.

— Почему?

— Ты должен вернуться в семью

Вот такого поворота событий он никак не ожидал.

— Не понял тебя.

— Слишком далеко зашло наше любовное приключение.

Возмущенье волной накрыло его.

— Ты называешь это «приключением»? Всё то, что было между нами? — ему просто не хватало слов.

— Давай, я не буду говорить банальности, но мне на самом деле не хочется разрушать семью

— Нет уже семьи, — перебил её Эдик, но Зою не так легко было сбить с толку.

— Не хочу оставлять дочь без отца.

На это ему нечего было ответить. Он обхватил голову руками и склонился над столом. Зная характер Зои, он понимал, что это окончательное решение, и она уже никогда и ни за что не изменит его. «Что же делать? Что же делать?» — билась мысль в голове.

— Прости, — она встала. — Прощай.

Ему не хватило сил проводить её взглядом. Всё! Жизнь, до этой минуты казавшаяся благополучной, зашла в тупик. Где выход? Вернуться к Нине? Как побитая собака? Чтобы потом постоянно ловить её насмешливые взгляды? Ни-ког-да! Всё, пустота!

— Да откуда такой свет льётся? — Эдик вскочил с кровати и подошёл к окну. Перед ним предстал изумительный пейзаж. На чёрном-чёрном небе висела огромная луна. Словно космос открыл свой жёлтый глаз и взирает на город. Всё вокруг залито чудным светом. Несколько минут Эдик заворожено смотрел на эту красоту. И что-то дрогнуло внутри. Он вспомнил, чьи глаза он видел во сне! Это были глаза его девятилетней дочери. Он вспомнил, что навсегда уходя из дома, он лишь на мгновение, мельком увидел дочь в дверном проёме комнаты. Её глаза! Ещё детские, но уже всё понимающие. Боже мой! Какой эгоизм! Какое самолюбие! Он думал о себе, Нине, Зое и совсем не думал о дочери. Существо, которое по-настоящему его любит и которое он сам боготворит. Да ради неё стоит жить и пережить любые тяготы. Лишь бы её глаза не спешили взрослеть, оставались чистыми и счастливыми!