Александр Шипицын — Два звонка для Ивана Дашкова (23) продолжение

Рыдания Нины Франциевны обеспокоили Дашкова. Она была немолода, опытна и по пустякам реветь, не станет. Иван кинулся к шефу. Но того на месте не оказалось, а у Эллы узнать что либо, кроме сегодняшнего числа, пустая затея. Кремень, девка! Единственное, что она для него сделала, это показала глазами вверх, что означало: «Шефа нет, и не будет. Обратись к Надежде Михайловне». В приемной все просматривалось и записывалось, а режим секретности был такой, что приказ министра обороны СССР №010 «О секретном делопроизводстве» был не более информативным, чем плакат «Болтун находка для шпиона».

Иван кинулся на третий этаж, где находился кабинет Надежды Михайловны, главного экономиста компании и правой руки шефа. Надежда Михайловна была на месте. Она красила губы, собираясь на обед.

— Надежда Михайловна, у меня проблемы!

— Ваня, у всех проблемы, а у тебя самая сложная. Я в курсе. Шеф тоже. Если бы ты не пришел, я бы вызвала тебя. Самое лучшее — это на время исчезнуть.

— Ккк-ак исчезнуть?

— На время. Ты был в отпуске в этом году?

— Я и в прошлом не был. А разве на галерах отпуска дают?

— Замечательно, — спокойствие этой женщины его просто поражало. Раз шеф уехал, вся ответственность ложится на ее хрупкие плечи, а она совершенно спокойна. — Издай приказ о том, что убываешь в отпуск, за себя оставь Соловьева, сменного мастера. Вот тебе отпускные, на первое время хватит, — она выдвинула ящик стола и достала оттуда толстую пачку зеленого цвета. Даже если там были одни двадцатки, то пачка содержала не менее четырех-пяти тысяч долларов. «Ого!», — подумал Иван, — «Видно дело серьезно, коль такие пачки на сцене появляются».

Татьяна, узнав новость, сильно перепугалась и заплакала:

— Я так и знала, что этим кончится. Все эти твои пьянки, походы по бабам, ночные гульбища.

— Какие пьянки? Какие бабы? Я не делал ничего плохого. Если и выпил когда, то только по работе. Танюша, успокойся. Надежда Михайловна сказала это на время, то есть не на долго.

— Ей, толстой крысе, легко говорить. Ей ничего не угрожает, а мы…., — и она снова залилась слезами.

— Танюша, а что произошло? Меня отпустили в отпуск. Вот гляди, — он извлек из барсетки толстенную пачку и потряс ею в воздухе. — Быстро собирайся, и мотнем за границу. В Турцию к примеру. Никому, не говори, куда мы собрались. Родителям позвоним из Стамбула. Хорошо, что догадались своевременно иностранные паспорта оформить.

Иван облетал такие просторы, что можно четверть шарика накрыть. Но за границей, то есть так чтобы ступить на чужую землю, еще ни разу не был. И его удивило, что Турция с воздуха ничем от Украины не отличается и только когда самолет приступил к снижению стали видны мечети с минаретами похожими на зубочистки, воткнутые в белые пирожные, покрытые шоколадной глазурью.

Его с Татьяной и еще группу из пяти человек встречала женщина из турбюро. Собрав всю группу, она посадила их в микроавтобус Фольксваген-транзит и развезла по гостиницам.

— А с вами, молодые люди, — сказала она Ивану с Татьяной, — мы встретимся через неделю в лобби вашего отеля. Я отвезу вас в аэропорт и отправлю в Анталию. Гуляйте по Стамбулу. Набирайтесь впечатлений.

— Но мы же ни слова по-турецки…

— Тут многие понимают русский язык, а по-английски говорит почти половина Стамбула.

Отель находился в районе с нежным названием Лалели, с ударением на первый слог. Как позже Иван узнал, это слово означало — тюльпаны. Другое название района — Рашн белтс — русский пояс — соответствовало действительности. На каждом шагу слышался великий и могучий.

Проинструктированный Надеждой Михайловной Дашков наменял много однодолларовых банкнот, и теперь смог дать на чай парню, который отнес их вещи и проводил до номера. С турецкими миллионами лир он разобрался только перед самым отъездом из Турции. Отель оказался четырехзвездный с бассейном на крыше.

Портье неплохо говорил по-русски и Ваня с четверть часа выкачивал из него полезную информацию и записывал ее на обороте карты схемы, купленной тут же у стойки ресепшена. Оказалось, что все основные достопримечательности Стамбула находятся в трех-пяти трамвайных остановках от их отеля. Ивану не терпелось окунуться в незнакомую жизнь, но Татьяна, решив сразить мужское население Турции наповал, не торопилась и наводила красоту с особой тщательностью. Иван решил подождать ее на улице.

Не успел Иван выйти из отеля, как к нему тут же подскочил гражданин солидного возраста, комплекции и с солидным носом, удивительно гармонировавшим с его фигурой. Он доверительно подхватил Ивана под локоток и, заглядывая в глаза, нежно проворковал:

— Пайдем, дарагой, на моих дэвюшек пасмотришь. У меня саме красиви дами: рюски, мальдованки, украинэ, негри, тоже есть. Пайдем! Мой найткляб тут, савсэм рядом.

— Да отстань ты, — Иван вырвался из цепкой руки сутенера, — Не хочу!

— А, хачу-нэ-хачу, — не отставал тот, — пойдем, пасмотришь.

— Don’t disturb me! — кстати вспомнил Иван английскую фразу и назойливый турок исчез.

В три дня они с Татьяной осмотрели все достопримечательности: от Голубой Мечети до волоса из бороды пророка. Иван, в свое время не раз посетивший Ленинград, был разочарован. Портье в отеле утверждал, что нигде они не увидят такой роскоши, как в Топ-Капы — (Пушечные ворота) — дворце султана. Теперь сравнивая скромную обстановку Гарема с Золотой Гостиной Эрмитажа он понял почему в Одессе все самое лучшее, самое красивое. Очевидно потому, что четверть населения Одессы имеет турецкие корни. Интересно, что в ванных помещениях Гарема, сохранился такой же запах, как в обыкновенной бане, а розовый стульчак с крышкой, просто умилял взоры, настолько он был похож на современные унитазы, правда мельче и не соединен с канализацией.

Очень понравилась им с Татьяной и Галата Кулеси, царящая над европейской частью города, башня, видимая почти из любой точки Стамбула. Им повезло, они вышли на открытый кольцевой балкон башни в ту минуту, когда со всех минаретов гигантского муравейника, открывшегося их взглядам, разнеслись молитвы на арабском языке. Вне всякого сомнения, муэдзины, записывая на магнитофоны призывы к намазу, старались изо всех сил и теперь, когда они, все разом, запустили свои магнитофоны во всю мощь репродукторов, установленных на минаретах, сравнить получившуюся какофонию было не с чем. Разве что, если собрать пару тысяч котов и всем им одновременно наступить на хвосты.

В приоткрытое окно номера в отеле каждый день ранним утром вливался призыв к намазу. Дашковым повезло, муэдзин читавший молитву обладал таким густым и приятным для слуха баритоном, что слушать его можно было бесконечно, если б только он не молился в такую рань. В воображении Ивана появлялся добродушный полный дядюшка в очках. Казалось, что и фаджр он читает с юмором, и вот-вот добродушно засмеется, чего конечно не могло быть даже в теории.

Завтрак в отеле — шведский стол, обедали они в ресторанчиках, построенных под мостом, пересекавшим бухту Золотой рог в Эминону. Ужинали чаще всего в номере тем, что купили в магазинчиках, находящихся в округе. Но Татьяне очень понравилась барабулька, которую жарили на всех перекрестках, на мобильных газовых плитах, встроенных в двухколесные тележки.

Не зная как потратить оставшееся время, по совету того же портье, решили съездить на Принцевы острова Мраморного моря, прекрасно видимые с крыши отеля. Они с Татьяной утром и вечером купались в бассейне и, загорая на открытой террасе рядом с бассейном, гадали, что это за острова вдалеке? Спросили у портье. Тот рассказал и посоветовал посетить острова и искупаться в Мраморном море. Тем более, что до пристани, откуда ходили катера на острова было всего четыре остановки в комфортабельном стамбульском трамвае, а катер плыл до самого дальнего острова сорок-пятьдесят минут.

На самом большом острове — Бююк ода, — что в переводе означает Большой остров, только полиция и скорая медицинская помощь могли пользоваться автомобилями с бензиновыми двигателями. Даже такси, если вы вызовете его, прикатит к вам в виде пары лошадей запряженных в фаэтон. Но не это поразило наших путешественников, а то спокойствие, которое, не смотря на обилие туристов, царило на острове. Казалось, ничего нет такого на свете, что смогло всполошить или разволновать его жителей.

В Анталии, а точнее в Кемере, с этим «все включено» они настолько обленились, что как-то попытались заказать обед в номер. Но Иван решил, что это уже слишком и заставил Татьяну, одеваться и идти в ресторан. Кроме того в номер доставляли только по 25 грамм спиртного на человека, а Ваня, незаметно для себя пристрастился к турецкой «йени ракы», которой выпивал залпом перед обедом не менее 250 граммов, повергая в ужас сидящих рядом немцев.

И все было бы чудесно и прекрасно в этом раю, если бы их не точила постоянно тревожная мысль: Я в бегах! И, когда это кончится? Иван связался по скайпу с Надеждой Михайловной. Та сказала, что все идет по плану и скоро они смогут вернуться домой. Узнав, что деньги у них заканчиваются, выслала по Вестен Юнион еще две с половиной тысячи долларов. А когда и эти деньги стали подходить к концу, посоветовала отправить Татьяну домой, а самому перебраться в Грузию, где у нее есть друзья и где вынужденная эмиграция не будет стоить так дорого. О поездке в Египет, опять же из-за дороговизны эмиграции, никто и не заикался.

Вот только это «скоро» никак не наступало. У Надежды Михайловны были замечательные друзья. Они встретили Ивана в Тбилиси, а затем предоставили ему небольшую квартирку в Батуми. Наступила осень, имеющая в этом благословенном городе особую прелесть и, если бы не те же мысли, что не давали покоя в Анталии, жизнь могла бы показаться просто прекрасной. Он быстро перезнакомился с соседями по дому и удивлялся их такту. Ни один из них не задал ему вопрос: Что делает третий месяц в Батуми русский мужчина, когда курортный сезон уже давно закончился? Живет себе человек, никому не мешает и пусть себе живет.

Татьяна научилась пользоваться скайпом и они каждый день, а иногда и по нескольку раз в день разговаривали без помех. Она часто плакала, так как ее вызывали на допрос и грозили, что она пойдет соучастницей. Но она ровным счетом ничего не знала, а если честно сказать, и сам Иван мало что знал, и ее оставили в покое. Только время от времени с ней, якобы случайно сталкивался на улице молодой человек, явно из органов. Он был исключительно вежлив и просил Татьяну, во-первых, не пугаться его, а во-вторых, если Иван Иванович вдруг выйдет с ней на связь сказать, что ему ничего не грозит. С ним только хотят побеседовать. Мол, в органах знают, что он честный человек и ответят другие, те, кто воспользовался его именем.

Иван ходил в церковь, молился Богу, ставил свечи всем святым и просил Иону помочь ему. Увидев, как местное население любит и уважает Георгия Победоносца, и Иван зауважал этого святого. Тем более, что кто-то ему сказал, что святой Георгий покровительствует военным. Святой Иона не появлялся и Иван понял, что и на этот раз за свои проступки придется отвечать самому, как тогда, когда он поддался гневу и дрался с четырьмя матросами.

Но то были матросы и травма, которую он получил, была им заслужена. И выздоровел он только благодаря своему крепкому организму. А сейчас он чувствовал себя щепкой на морской волне, которая несет его не знамо, куда и вынесет ли когда-нибудь на берег, еще не известно.

Но Ивана на берег вынесло. Надежда Михайловна нашла грамотного адвоката. Тот нашел, куда и с чем идти. Состава преступления в их деле якобы не нашли, а только ошибку, за которую арбитражный суд присудил компанию ко вполне умеренному штрафу. Суд издал постановление, по которому прекращались все следственные действия против Ивана Дашкова и он мог спокойно возвращаться домой.

Александр Шипицын (с)

Продолжение следует