Top.Mail.Ru

KaurovВасилий Тёркин на Донбассе

Вася Тёркин, Вася Тёркин,


Парень с русой головой,


Ты сражался на пятёрку,


Наш отличник боевой.


Вот лежит он на перине


Из мягчайших облаков,


В небесах одна картина


Сколько ни пройдёт веков.


Так солдату скучно стало,


Что взмолился Богу он:


«Мне сойти бы с пьедестала,


Погулять один сезон,


Посмотреть как в КОММУНИЗМЕ


Процветает наш народ.


Ты же видишь в пессимизме


Я уже который год.»


Бог прищурился с улыбкой:


«Ох, уж мне богатыри…»


И туман развеял зыбкий:


«Ну, пойди-ка, посмотри!»


Повинуясь Божьей силе,


Он разбил о землю лоб,


Огляделся наш Василий:


«Да ведь это же окоп!!!»


Оказался он в окопе


Точно в том один в один,


Что копал по всей Европе,


Наступая на Берлин.


Вот сидят артиллеристы,


Та же копоть, та же грязь,


А напротив них фашисты


И бандеровская мразь.


И ребята вроде те же,


Что в его входили взвод,


Вон Андрюха сало режет:


«А который нынче год?»


И ответ стегнул, как плетью,


Словно мордою об стол:


«Нового тысячелетья


Год пятнадцатый пошёл!»


«Приложило парня, братцы» –


Посочувствовал комбат:


«Да, две тысячи пятнадцать –


С возвращением, солдат!»


* * *


Он забился как в постели


Поперёк родной земли,


Разобрать бойцы сумели


Только: «Как же вы могли!»


Отрыдал он, как ведётся,


Бога помянул и мать:


«Видно вечно нам придётся


За Россию воевать…»


Он очухался нескоро,


На душе нехорошо,


И поближе к разговору


Наш Василий подошёл.


Говорил парнишка малый


С виду школьник-губошлёп,


Речь, как в горле ком, вставала,


Запинался, морщил лоб:


«На дороге в поле чистом


Помню, как взлетала пыль,


И расстрелянный фашистом


Небольшой автомобиль.


А «укроп» всё лупит, лупит,


Невозможно подойти,


И я вижу детский трупик –


Девочка годов пяти.


Я рванулся, взял на руки


И отнёс её в кювет,


И ни страха в ней, ни муки,


Пульса нет и жизни нет.


С той поры она мне снится.


Перестал я быть собой.


Был контуженный в больнице,


Всё равно вернулся в бой».


Закручинились солдаты,


И парнишка тот затих:


«Ведь своих же бьём, ребята…


А выходит — не своих…»


Под Донецком это было,


Трупы, вонь, вороний грай,


И стоит Саур-Могила,


Словно вновь прошёл Мамай.


* * *


Угостился Тёркин кашей


И соседа попросил:


«Расскажи о жизни нашей,


Что-то вспомнить нету сил».


Вон сидит казак с нагайкой,


Харча ест за целый взвод.


Ты его послушай байки,


Он по делу, не соврёт.


Это Юра Евстигнеев,


Он которую войну


Провожает лиходеев


На два метра в глубину.


И казак, усы поправив,


Начал долгий свой рассказ,


Что бойцов не позабавить,


Чай оно не в первый раз:


«На Донбасс пришёл я, братцы,


Словно в омут головой,


Но сумели разобраться,


Раз казак, то значит свой.


Командир узнал по слухам


Про пластунский мой талант


И сказал: «Да ты, братуха,


Прирождённый диверсант».


По знакомым местным тропам,


По нехоженным местам


Мы ходили в тыл к «укропам»


И давали по тылам.


В первый раз как отпалили,


Пулемёт забрали мой,


На посту меня забыли


И уехали домой.


Мы отъехали немного


Километров тридцать пять,


Но поди узнай дорогу –


В темноте-то не понять.


И голодный шёл ночами


Я к своим четыре дня,


Словно крылья за плечами


Вырастали у меня.


Промахнул я фронт и сдаться


В пост милиции пришёл,


И проспал часов пятнадцать,


Под арестом хорошо…!


А на утро, к нам приехав,


Командир меня признал,


Похвалил, хоть не до смеха:


«Выжил! Профессионал!»


* * *


Тёркин выпил, крякнул смачно,


Чай не пил который год:


«Что-то всё тут слишком мрачно.


А солдатский анекдот?»


— Анекдот, так до икоты,


И для смеха нужен час,


В нашем деле анекдоты


Сами сыплются на нас…


В поле сервис в стиле ретро,


Туалетов нет нигде,


И пошёл солдат до ветру


По большой своей нужде.


Поза, как у монумента,


Не пацанская возня.


При таком срамном моменте


Вроде стыдно смерть принять.


Испугавшись наступленья,


Выставил «укроп» прицел


И затеял с ним сраженье,


Минный учинил обстрел.


Вот таврическая сила,


На квадратной на версте


Аж бумажку размахрило,


Что висела на кусте.


Но смеялись мы до боли:


«Вот везучий паразит!


Всю траву скосило в поле,


А орёл-то наш сидит!»


И покрыв врага позором,


Натянул герой портки:


«Помогли… А то запором


Долго мучился, сынки!»


* * *


Нас контузило нередко,


Раз осыпало всего,


Но фашист стрелял не метко,


Слава Богу, ничего.


Из осколков пыль такая,


В голове и гул, и шум,


Вот сижу и ковыряю,


Как из булочки изюм.


И в больничном отделеньи


Обращаюсь я к врачу:


«Я по поводу раненья


Заключение хочу».


Приобняв меня на равных,


Доктор вымолвил: «Дела-а-а!


А у Вас, дружочек, травма


Претяжёлая была!»


— Почему Вы заключили,


Что тяжёлый был «фугас»,


Вы меня ведь не лечили,


Я Вас вижу в первый раз.


Старый доктор только хмыкнул


И воззрился на меня,


И слегка зубами скрипнул,


На себя мол, брат, пеняй.


А потом на всю палату


Объяснил, как щёлкнул вошь:


«Ты вопрос мне этот пятый


Раз сегодня задаёшь!»


* * *


Раз собрали нас в палатке:


«Танков прёт не сосчитать,


И придётся вам ребятки


Здесь сегодня умирать!»


А земля, как стол из камня,


И не выдолбить окоп,


И привиделся тогда мне


Мой сосновый свежий гроб».


Тёркин со слезами слушал,


Смерть почувствовав спиной:


«Неужели же «катюши»


Не осталось ни одной?»


— Ни «катюши» канонаду


И ни бомбы ясным днём


Ты, дружок, послушай «грады»,


Полежи под их огнём.


И случилось это чудо


В самый наш последний час.


Мы не видели откуда


Как пальнули через нас…


Мне б давно лежать в могиле,


Соблюдать закон земли,


Только «грады» их накрыли,


Как скорлупки подожгли.


* * *


И остался Тёркин с ними.


И война, так уж война.


С кем же, как не со своими,


Раз подмога им нужна.


Дни за днями, дни за днями


Под дождём и под огнём


Тёркин бился вместе с нами,


Защищая отчий дом.


Воевал он не напрасно,


Видел через интернет,


Как по площади, по Красной


Пронесли его портрет.


Шли и правнуки, и внуки,


Веря в правду, помня долг,


Как листва махали руки,


Это был «Бессмертный полк».


Каждый нёс родное имя,


Что спасло нас от беды,


И Владимир Путин с ними


Встал в победные ряды.


Шёл в толпе на встречу мая,


Не скрывал от нас лица,


Как ребёнка прижимая


Фотографию отца.


Люди шли и были рады


Миру, солнцу и весне,


Но бойцу не до парада,


Вася снова на войне.


Тёркин наш сражался ловко,


И Господь ему велел


За солдатскую сноровку


Оставаться на земле.


Тёркин виден по улыбке


Русской, честной, зоревой.


По улыбке без ошибки


Вы узнаете его.


С шуткой, смехом, приговоркой


Он наделал много дел,


И Гагарин тоже Тёркин,


Только высоко взлетел.


Здесь живут такие люди,


Что не могут не летать,


И всегда Василий будет


Нашу землю защищать!



»




Автор


Kaurov




Читайте еще в разделе «Без категории»:

Комментарии приветствуются.
Комментариев нет




Автор


Kaurov

Расскажите друзьям:


Цифры
В избранном у: 0
Открытий: 836
Проголосовавших: 0
  



Пожаловаться