Михаил Лаврентьев — Сосед

ДЕРЕВЕНСКИЙ РАССКАЗ В СТИХАХ

Умолчать не удаётся,

Рассказать, видать, придётся.

Не тужил и не страдал,

А таперча осерчал.

Но для общего порядка

Изначально дельно, кратко

Растолкую, что да как,

В чём сурьёзность, где пустяк.

Напрямую люди знают –

Бытиё определяет.

Хоть антихрист, хоть потоп –

Завсегда я, как народ!

Солидарен с общим мненьем

И с общественным движеньем.

Можно только сообща

Лаптем похлебать борща.

Не подвержен я застою,

Перманентного покрою.

Потому в «пятьсят» с лихвой

Озорной и молодой.

Регулярно для вокала

Крик весеннего марала

Исполняю по утрам

Запоздавшим петухам.

Истребляю в себе хама

И читаю Мандельштама.

Скопом бродят при луне

Аллегории во мне.

И в познаниях глубоких

Преуспел не хуже многих:

Вблизи видел модернизм,

Нонче слушал нигилизм.

Но к работе к сожаленью

Не испытываю рвенья.

Да и в обчем нет нужды,

Чтоб удариться в труды.

В закромах всяво навалом,

Нет того, что было б мало.

Впрок и загодя припас

На две Бельгии, как раз.

Нету лучше мово дома

Ни в соседях, ни в знакомых.

День-деньской ко мне гужом

Взять чаво, отдать ужо.

Аж военный комплекс знает,

Где занять, коль не хватает.

Как не знать им было бы,

Я же баловень судьбы!

Отродясь всего в достатке,

Да по полочкам в порядке.

Кем-то свыше я помазан

Так обильно, видно сразу.

Всё мне на халяву свыше,

И наследство выше крыши.

В карты и в лото везёт,

В дверь удача прёт и прёт.

Каждый день я, как невольник

Нахожу ничейный стольник.

На селе любой мне рад –

Я же добрый меценат.

Но оказия случилась,

И откуда просочилась?

Ни с того и ни с сего

Вдруг закисло молоко

И завёлся словно леший

Среди нас сосед приезжий.

Тихий, скромненький такой

С яйцевидной головой.

И в очках времён Эзопа

С линзами от микроскопа.

Всех на «Вы» хамло завёт,

Подозрительно не пьёт.

На бамажке молча, пишет

И так возбуждённо дышит,

Пот салфеточкой сотрёт

И животик поскребёт –

Верно, он готовит гадость!

Как яму измыслить радость,

Ежли у яво жена

С таким профилем одна

Вёрст в колдобинах на тыщу?

Ейный профиль точно ищут

Ведьмаки из разных стран,

Череп ей особый дан.

Должен череп стать издельем,

Чтоб толочь в нём злое зелье.

Вот, наверно, почаму

Бережёт сосед жану.

И обхаживает нежно,

Лобызает так потешно,

И мурлычет, и рычит,

И за бюст обнять шалит.

Ей на ушко что-то шепчет,

Прям гляди, икру отмечет.

Вьётся кочетом вокруг,

И краснеет от натуг.

Не понятно к сожаленью

Эротичное влеченье.

Хоть у ей бы сверху мер

На любителя размер

Был бы, но она ж дурнушка.

Вот моя такая душка!

Но от чувства полноты

Не творю я срамоты.

Чтоб познать их отношенья

Бабы наши без стясненья

Целя в мозг и в глаз, и в лоб

Вопрошали, чтобы сноб

Им во всём признался честно,

Аж до зуда интересно:

Какой орган в ей нашёл,

Чтоб бутончик цвёл и цвёл?

Был ответ, как для барана

Расщепление урана.

Сщурил глаз и дёрнул бровь,

Говорит: «У нас любовь!»

Вот уж страсти так мордасти!

Обварил секретом счастья.

Знали мы о том чуток,

Но, однако, мир жесток.

Жахнул будто из винтовки    

В мозжечок без подготовки.

До трясучки напужал,

Хоть бы фельдшера позвал.

И пошло броженье в массах –

Вон любовь кака прекрасна,

Коль плюгавый мужачёк

Прям испытывает шок

И извилин помутненье,

И сердешное волненье,

И готов на дыбу лезть

(Мы яму доставим честь)

За особу, что меж прочих,

Очень уж совсем не очень.

Да к тому же ихний быт

Лучшего желать велит.

Жизнидействуют в халупе

И толкут всё воду в ступе.

В наших мерках голытьба,

Дело ихнее труба.

Но наметилось прозренье.

Наших баб гнетут сомненья.

Призадумались тогда

Про житьё и про года.

Время личико не красит.

Сколько красоты в запасе,

В маете, в плену забот?

С кем живёшь — вот апперкот!

Сколько тёплых слов слыхали,

Сколько нежности видали

От своих-то сапогов,

Заскорузлых мужаков?..

А ешо через неделю

Мы, робяты, оболдели,

Энтот новенький сосед

Нам озвучил свой секрет.

То, что он писал, кумекал,

И считал, и нервно бегал,

Нарушал режим и сон,

Соблюдал сухой закон,

Напрягал толпу извилин,

Был сурьёзен и мобилен,

И так мыслил глубоко,

Всё во имя одного –

Всё во благо человека,

Явно на потребу века.

Мир людской, решив спасти,

Мудрость важную постиг.

Околдованный любовью,

Вдохновлённый мира болью,

Кучу сложностей учёл,

И, конечно, изобрёл.

Из моральных убеждений,

Благородных побуждений,

Гениальный энтот чмо

Вял, придумал ГМО.

Без особого старанья,

Вдоволь будет пропитанья.

Труд облегчится людей

Хоть лежи себе, балдей.

И таперь зимой и летом

На капусте свекла с репой

Вместе родят урожай,

Каждый день хоть собирай,

Невзирая на морозы

И на засухи угрозы.

На прожорливую тлю

Сами химию плюют.

И картошка сама ходит,

Место в погребе находит

И лежит одна к одной.

Ждёт судьбы своей съестной.

Но грустит с желты слезами

Колорадскими глазами.

И мечтает разгадать,

Как бы ей клубничкой стать?

Энто что ж со мной случилось?

И в бреду такой не снилось.

Уваженье на нуле,

Каждый жаждет крем-бруле.

Энто как же одним разом

Мою нужность без приказа

Можно в никуды послать,

Что б ни помнить и ни знать?

Что б ко мне и не ходили,

И занять бы не просили.

За тройной одеколон

Не отвешивать поклон!?

На халяву теперь тоже,

Кто не вышел кожей, рожей,

Получает естества

И имеет все права.

Точно злобные масоны

Здесь замешаны особо.

Баламутят и вредят,

Имидж мой сгубить хотят.

Он — сосед христопродавец,

Он — масоновский засланец

Персонально виноват

За крамольный результат.

Да к тому же он ретивый,

Не умерив нрав спесивый,

Провоцируя мятеж,

Алчный перешёл рубеж.

В свете нанотехнологий

Обещал в кратчайши сроки,

Изобресть трубопровот,

Чтоб текла в ём круглый год

Ни солярка, ни краситель

И ни спирт, ни растворитель,

Ни шампунь, ни кислота,

А живёхонька вода.

Чтоб мог каждый пригубиться

И нутром оздоровиться.

Сунул руки интриган

В золотой чужой карман!

Покусился на святое,

Медицины дорогое –

На микстурный облопош

И со скальпелем грабёж,

В расфасовочке таблетки –

Панацейные монетки.

Мне же тоже повезло

В их внедриться ремесло.

Медицине я обязан,

К ей кормушечке привязан.

Что ж обид уже не счесть,

Энто точно будет месть!

Есть во всех крутых серьялах

Руководство от скандала –

Для решения проблем

Грубиян, чтоб был бы нем

И покладист, и недвижим,

И маленечко пристыжен,

Нужно шибко не страдать,

С прайсом киллера нанять.

Устранить объект негожий

В день безоблачный, погожий,

Я придумал, кто смогёт

И недорого возьмёт.

Мой братуха скромный киллер

На Сицилии, на вилле

Проживает трудодни

Незаметно и в тени.

В раз отбита телеграмма:

«Приезжай со мною драма,

Возверни земной покой

Мой, братишка дорогой!»

И буквально через сутки

Брат отзывчивый и чуткий

Всей душой к чужой беде,

Аки Бетмен прилетел.

В плане братского застолья

Всей деревне бражья доля

Выпала — уйти в запой

На три дня, таков устой.

Но устав от виски с пляской,

После щей и рыбы царской

Обсудили тет-а-тет,

Провинился в чём сосед.

Были доводы железны,

Оправданья бесполезны,

Совесть гирею гнетёт,

Ликвидация грядет.

Смазав маслицем «Беретту»,

Востро наточив мачете,

Гений мщенья закурил

И к вендетте приступил.

Незаметно подобрался

К дому, где намеревался,

Сотворить возмездья акт

И наткнулся на тот факт,

Что сосед в поту, в заботах

Инструментами работал,

Изменял с задумкой сталь

И точил чудну деталь.

«Получи за угнетённых

И за Сталина с Будённым, —

Крикнул брат, — и за разврат,

ГМО и за стройбат».

И прицелившись привычно

На курочек, как обычно

Очень плавно надавил,

Но осечку допустил.

Он ещё разочек плавно,

А «Беретта» неисправна.

Попытался разов пять,

Не сподобится стрелять.

И сосед глазам не верит,

И сомненье с братом делит:

Как надёжный аппарат

Выстрелу совсем не рад?

Говорит братухе: «Дай ка,

Может там, какая гайка

Али болтик отлетел?

Я же дока энтих дел».

Разобрал, крутнул, подправил,

Шлепнул, шмякнул, но исправил.

Зарядил и осмотрел.

«Может, лазерный прицел, —

Говорит, — высокоточный

Вам на ствол поставить прочно

И глушитель подобрать,

Чтоб старушек не пугать?»

Взял и скоренько приделал,

Не спросясь, довольно смело.

Ну, а как не подмогнуть?

Сердобольный просто жуть,

По призванью быть полезным

Неумехам и болезным.

Мол, хоть другу, хоть врагу

Чем могу, тем помогу.

Братик слёзоньки глотая,

Как Снегурочка растаял.

Ведь за столько-то годков

К помощи был не готов.

Всё один, как семижильный

С интересом меркантильным

Ношу на пределе сил

Непомерную ташил.

И в итоге дистрофию

Да ещё неврастению

Измочаленный орёл

В беззаконьи приобрёл.

Не понятно как-то стало

Элементу криминала:

Аль спасибо говорить,

Аль обойму разрядить?

В неудобном эпизоде,

Но при исполненьи вроде.

Может, стоит обождать,

Отдохнуть нервишкам дать?

Запретил врач волноваться,

А братишка стал теряться,

Заикаться и бледнеть,

Перестал собой владеть.

Попросил воды холодной

Без намёка, что голодный.

Будет обморок, видать,

Нужно киллера спасать.

Закричал сосед истошно,

Звал жану, вполне возможно.

Откачали, как смогли,

Клизму аж не сберегли.

Обезводиться не дали.

И мозги прополоскали.

Процедуры брат стерпел

И лицом порозовел.

А очнулся просветлённым

И безмерно удивлённым.

Видит — женщина с вядром,

Вот бы ей стоять с вяслом.

«Ой, какая королевна-а-а! –

Молвил нежно и душевно. –

Не стандартной красоты

И безмерной доброты»…

Вот она пришла проруха,

Лучше бы была старуха.

Что ж ещё один попал

Под любовный самосвал.

Полюбил жану соседа,

И об энтом мне поведал.

Душегубство отложил

И про месть забыть просил.

Квёлый стал, сентиментальный

И улыбчиво-печальный.

Поджидает у плетня

Даму грёз день ото дня.

И дождался как-то в среду,

Ей сознался по секрету,

Что он от избытка чуйств

Натворить, способен буйств

Всевозможных и нелепых

В стиле хищников свирепых,

Чтоб зазнобе доказать,

Как измучился страдать,

Что охвачен страстью пылкой

И готов поранить вилкой

Дорогую тела часть —

Доказать в натурле страсть!

Но зазноба безответна

По ухмылочке заметно.

Ей замужество претит

Изменять, очаг хранит.

Но братишка не сдаётся,

Две недели не уймётся.

Липнет к ей, как банный лист,

Завлекает, как артист.

Балабольством не гнушаясь,

И понравиться, стараясь,

Обещает благ вагон,

Лезет, прям из кожи вон.

Говорит, что на Памире,

На Урале и в Сибири

Лишь её ждут до поры

Золотые три горы.

Свято двух сердец единство,

Близко счастье материнства,

(С мужем нет у ей детей),

Знал на чём сыграть злодей.

Сгрёб какого-то беднягу,

И яму порвал рубаху,

Чтоб любимой показать

С прошлым, как умеет рвать.

И в конце достиг эффекта,

Взял упорством антеллекта.

Согласилась на развод,

Ежли в жёны брат возьмёт.

Вот так случай уникальный,

Право скажем экстремальный.

Одиноких пруд пруди,

Прям гарем хоть заводи

С распрекрасными телами,

С бигудями и с тенями,

Раскрасавицы. Пошто

Выбрал брат незнамо что?

А сосед, узнав об энтом,

Запечалился моментом.

Впал в депрессию скорей

И собрался в мир теней.

Но тернистый путь заказан,

Человечеству обязан,

Беззаветно помогать

Снизошла, чтоб благодать,

Завершить святое дело:

Лить живую воду смело,

Протянуть водопровод,

Чтобы был здоров народ.

Всякий чтоб годов до триста

Жил, добром сиял лучисто.

Вот она, не обмануть,

Гениальной жизни суть.

А поскольку сердобольный,

Вариант вполне достойный,

Протянул водопровод

Каждому и без хлопот.

А потом с поклоном низким

Инструмент забрал, записки,

Взял кастрюлю для ухи

И простить просил грехи.

И ушёл в другу деревню,

На борьбу с застоем древним.

Провожал его народ

С транспарантом цельный год.

Столько доброго оставил,

Ни гундосил, ни лукавил.

Улучшал крестьянский быт

Как яму душа велит…

Ну да бог с ним, что же дальше?

Констатирую без фальши.

Я, конечно, всё стерпел,

Принципы пересмотрел,

Действия переосмыслил,

Что угрозою нависли.

А за брата очень рад,

Позитивный результат.

Его новая супруга

Исцелила от недуга,

Курс леченья провела,

Нервы в норму привела.

Отпоила, откормила,

Обстирала и побрила.

И таперь он хошь не хошь,

Стал на мужика похож.

Да хозяйственник отменный,

Исполнительный, степенный.

Как когда-то обещал,

Двух детишек настрогал.

Марксом с Энгельсом назвали,

А других имен не знали.

Ежли примет коллектив,

Будет много перспектив.

Дабы ближе быть к народу,

Братик вышел на работу,

Опыт ценный передать,

Навыки не потерять.

Взяв «Беррету» и обойму,

Поступил на скотобойню.

Киллеры везде нужны,

Киллеры всегда важны.

Ну, а я в своём селеньи

Переполнен уваженья.

Мне по прежнему везёт,

Я же общества оплот.

Нонче я, когда гуляю,

Стольник бедным оставляю,

Неимущим отношу,

Себе тыщи нахожу.