Евгений Гусаченко — Наследники Ельцина

Дополняет их дождь слюнявых брызг,

Каждый божий день, вроде — моцион,

Это русский торг, дем.аукцион!

Спорит лысый дед — теле-аксакал,

Он сто лет в обед за Союз стоял,

Врунгеля старпом и барона брат,

Тот тащил себя из болота, гад,

Знаете? Сумел! Экий молодец,

Аксакал, увы, в луже по конец.

Спорит борода, неопрятный сван,

Этот на втором, хроник капитан,

Трагик — амплуа, выбрал его сам,

Мрачный господин, в просторечьи — хам!

Спорит беллетрист — вирш своих актёр,

Истерит в ТВ — на придумки скор,

Писарь авантюр и любовных грёз,

Он в Историю грязной лапой влез.

Не вступает в спор, пару лет молчит,

Сам себе пророк — он в гробу лежит,

Но его расчёт в головах у всех,

Старца умолчать — первородный грех!

И ещё одна — самурая дочь,

Хитрая лиса, тёмная, как ночь,

Уболтала всех, и темнит, темнит,

А не врёт она лишь когда молчит.

Так о чём же спор, сотрясенье тел?

Жизненный вопрос — сколько Сталин съел,

И грудных детей, и больших людей,

Спорят двадцать лет — темы нет важней!

Уж полвека, как умер человек,

Лысый тип с ТВ не смыкает век,

Он не пьёт, не ест, он не может спать,

«Сталин», — говорит, «бука, кат и тать,

Съел младенцев он целый миллиард»

Держит лысый дед импортный Баярд,

Малость трусоват теле-господин,

В каждой из щелей чудится грузин…

Неопрятный сван голос подаёт:

«Миллиарда два съел в известный год,

А ещё он всю армию убил,

Мне гэбист сказал — Сталин был дебил,

Сомневаться в том мне никак нельзя,

Говорят, гэбист — сам кретин, друзья»

Новость сообщив, сван упал на пол,

Померещилось, что грузин пришёл,

Вот отдаст приказ вечный вождь страны…

И от страха сван обоссал штаны.

Самурая дочь тоже в раж вошла,

Сталин, мол, творил страшные дела,

«Создал он страну — нет мощнее сил,

Пять шестых её походя убил,

Не люблю его — сумасшедший тип»,

А сама дрожит, крючит нервный тик,

И тайком мадам — раз тампон меж ног –

Недержанием «осчастливил» Бог…

А пророк в гробу снова промолчал,

Он уже сказал, тонны накропал,

Но и мёртвого не оставил страх,

Да к тому же червь шурудит в костях,

Не по лжи, мол, жить — так учил пророк,

От сего лжеца отвернулся Бог…

Видя сей финал, кучерявый жид,

Как кленовый лист — тоненько дрожит,

Тут же позабыл главный свой роман,

Где Историю превратил в шалман,

Там, где пошлость — есть главная черта,

Человек театр с пеною у рта…

Над Россией вой, над страною визг,

Дополняет их дождь слюнявых брызг!

Каждый божий день, вроде — моцион,

Это русский торг, дем.аукцион!