Roxy Vivian — [Она]

Блики на радужке ломаной паутиной

Разбегаются от дышащего зрачка.

Разговор начинается резко, почти с толчка.

— Я, — говорит, — вижу, что ты растёшь.

Меняешься. Думаю, ты далеко пойдёшь.

Она чиркает спичкой. Я делаю новый вдох.

— Этот твой мальчик, знаешь, весьма неплох.

Я не понимаю, что он в тебе нашёл,

Но главное, что тебе-то с ним — хорошо.

Она оправляет волосы у виска.

— Меня, — говорит, — удивляет твоя тоска.

О чем тебе тосковать? У тебя всё есть.

Кровь с молоком. Молодость. Дикая смесь.

Она выглядит утомлённой и очень старой.

— Ты, — говорит — полюбуйся, что с нами стало.

Экая стать! Такая у нас порода.

Если нас гнуть — мы крепнем. И с каждым годом

Становимся малость выше.

Эй, ты меня слышишь?

Слышу.

Мне бы поспать.

— Да ладно, мать.

Давай по бокальчику, как в старые времена?

Скажи, ты всё ещё помнишь все имена?

Коллекционируешь стены и потолки,

И любишь дурацкие шляпы, как их... Котелки?

Давай посидим ещё. Выкурим по одной.

Ну, мать, что скажешь?

Куда ты?

Стой!

Не смей уходить, когда я к тебе обращаюсь!

Но я отхожу от зеркала, не прощаясь.

21. о1. 2о15