Orlando — А вы глотали дым печной трубы?

Забудьте колумбийские сигары…

Насколько отвратителен их дым…

Хороший дым — насыщенный угаром.

Сухих поленьев ароматный смог

Седой волной сползает с крыш на землю,

Но полной грудью здесь не сделать вдох,

Не насладиться запахом поленьев.

Когда огнем займется береста,

Вкушая прелесть скорого забвенья,

О всем неважном думать перестав,

Не трудно будет раскурить поленья.

А вы глотали дым печной трубы?

Закрыв плотнее вьюшку дымохода,

Стараясь ароматный дым добыть,

Откройте дверцы печки кислороду.

И вот он миг забвенья настает…

Из печки дым змеёй ползет наружу,

Под потолком витает и растет

И в легкие течет свинцовым грузом.

Молотит мозг как паровой котел…

Пульсирующим кадром киноленты,

Ошибки, совершенные в былом,

Перекрывают важные моменты.

Минут пятнадцать, может полчаса…

В запасе есть, пора просить прощения,

У той единственной, что мимо пронеслась,

Оставив радость, счастье, восхищение.

Насколько тяжек дым печной трубы…

Не усыпляет, не дурманит, не тревожит.

Но сердце на износ внутри гудит,

И судорожно тянет жилы-вожжи!

В руках блокнот и красный карандаш,

В слова сложились буквы на листочке,

И проникает в поэтический пейзаж,

Рожденные в дыму угарном строчки.

Смолой янтарной слезы на глазах…

Сомкнулись, как сплетенные, ресницы…

Но словно в картах шулерский азарт,

Диктует разуму, что всё, возможно, снится.

Уже не виден лампы тусклый свет,

Нарушена последовательность действий,

Листок — шестнадцать строчек — красный цвет…

И мысль вдруг — “А если всё не сон? А если?”

Все важное, что нужно, написал…

Осевший дым хрипит в глубинах легких…

Удары сердца разгоняют жар

По телу резкими рывками плетки…

Что было после... Мой прервался бег!

Я на снегу в забвении постылом…

Рыдаю и глотаю чистый снег…

Свинцовым наглотавшись вдоволь дымом.