Игорь Журба — Алекс Непомнящий

Догорала последняя звезда,

Костер залили водой из ведра,

Фродо не дождался кораблей,

Часики бежали все смелей.

Учитель сломал указку об стол –

Мальчик так и не понял ничего

И за час до рассвета убежал

В дедушкиных старых сапогах.

А по черному небу — сотни алых коней

И молитвы тех, кто не хотел оставаться

В белорусских лесах под кромешными пулями

Нашей, земной, партизанской весны,

В занебесных окопах, проливных откровениях,

Крестах и знаменах нашей войны,

Нашей последней партизанской войны.

Еще один мир покидали полки,

Еще одно звено сорвалось с цепи,

И пепел прощенных навек городов

Со следа сбивал разъяренных псов.

А мальчик уснул под печальной ольхой,

Настигнутый черной хазарской стрелой.

Торопил его ангел в иные края,

В запредельную степь, где тоже война.

И покинутый, бедный, иссохшийся мир

Взорвало новорожденным утренним светом

В белорусских лесах, под кромешными пулями

Нашей, земной, партизанской весны,

В занебесных окопах, проливных откровениях,

Крестах и знаменах нашей войны,

Нашей последней партизанской войны.

Будет русское поле и приказ стоять,

Будет черная, недобрая, чужая рать,

В глубине вод увидит свой Китеж-град

Новый Евпатий Коловрат.

То ли смерть, то ли свет где-то впереди,

То ли нет конца, кроме Любви,

То ли темный смерч, дождик на крови –

Да согреет тебя вечное небо

В белорусских лесах под кромешными пулями

Нашей, земной, партизанской весны,

В запредельных окопах, проливных откровениях,

Крестах и знаменах нашей войны,

Нашей последней партизанской войны.

(1995)

Опричники

Очень бедненькая собачка

Продалась за домашний хавчик.

Открывались под снегом двери,

Подпалялись лихие шкуры —

Плюнув щедрой волчьей улыбкой

В зажиревшие собачьи морды,

Мы с тобой еще повоюем,

Мы им кое-что еще припомним!

Ветер перевесил все вывески в городе.

Покупалась надежная мебель

На бесчисленные столетья,

Набивались добром желудки,

Сундуки, мозги и чуланы.

Хотя все еще было время,

Хотя все еще снилось что-то,

Но стоял, снова грелся чайник –

Так никто и не торопился.

Ветер перевесил все вывески в городе.

А потом опричница-буря

Размахнулась своею метлою

И смела фантики и листья,

Дома, чайники и чуланы.

Выше чуть в очумевшей будке

Глядел в ужасе мертвый сторож,

Как в кроватке, под самой тучей,

Спал, сопел, улыбался ребенок.

Буря перевесила все вывески в городе.

Поломались охотничьи ружья,

Глупым шавкам распечатали горло.

Снег сбивала с еловых веток

Загулявшая веселая стая,

А потом мы сорвались вместе с ветром

В клочья шерсти, птицы, звезды и листья

И смеялись в печные трубы

Над обожравшейся землей собачкой.

Буря перевесила все вывески в городе.

(1995)