Жар-птица

Монтег проснулся дома. Сонной истомой даже не пахло. Посреди бесконечно-мыльного звона голосов семьи и знакомых из стен телекомнаты, он застегнул рубашку, бросил взгляд на вальяжно лежавшую Милдред и закурил. С каждой затяжкой он понимал что уже абсолютно неважно, какие поблажки за выслугу стажа ему обещал дать брандмейстер Битти. Ведь больше не спит он. Выпив остывшей кофе с бисквитом он снова посмотрел на Милдред. "Что ей снится? Ведь это подобие головы, должно быть хоть чем-то забито? Жаль, но оно сгодится лишь как хранилище разного вида отходов быта и музыкальных открыток. Что прожито — то забыто. Прощай Милдред."

Однажды, за вечернем чаем, она в мелочах объясняла ему, как в отношения Заи и Хама влезла какая-то Аня. Ла-ла-ла, бла-бла-бла и так далее. Осознавая, как сильно достала его вся эта телесемья и нескончаемое кудахтанье, желание покинуть узел змеиных улыбок нарастало с неукротимой силой.

Монтенг спустился в подвал и стал разбирать ржавый металл, под которым он прятал незаметно взятую на пожаре (на любой работе всегда есть кто-то, кто вечно всё портит, и Гай воспользовался беспечностью этого парня) книгу с названием "Поэма Собаку Шульца звали Элла. Единое целое" и спрятал её во внутреннем кармане формы пожарного.

Выходя, как из комы, за пределы дома на до боли знакомые улицы Подмосковья Монтег, не желая привлекать лишний раз внимания к своей персоне, избегал встречи с знакомыми, гулявшими по тротуарам в одиночестве или парами, шагая дворами, вспоминания о службе в пожарной бригаде за океаном, как по всему Техасу, вместе с парнями сжигал он, о нет, не книги — знания, годами передаваемые печатным изданием. Его рука машинально срывает нашивку с жар-птицей и швыряет в урну. Кстати, в Соединенных Штатах на рукавах    была нашита не жар-птица, а феникс. К чему бы... Во что же должен был переродится мир сей, если его содержание по сути лишь сильнее сжимали в объёмах. Кто вспомнит времена, когда пожарники не сжигали дома а тушили... Но, делаем вывод: что было — то было.

Огромный мегаполис по сути — тот же муравейник. Монтенг устал, а с рекламного щита ему улыбалась златокудрая нимфа с модельной фигурою одетая в купальник бирюзового цвета. В далеке виднелся корпус пресловутого Домодедово. Гай не мог отделаться от ощущения, что его преследуют. Ускорив шаг, он перебежал проспект по диагонали и оказавшись в парке укрылся за деревом, ведь бежать было некуда. Доселе неведомое ему чувство просыпалось в нутрах Это был страх. Животный страх. И вот он смотрит в глаза механического пса, понимая: судьба оставляет ему лишь один шанс: атаковать. Инстинктивно схватившись за первое что попалось под руку, Монтег приготовился изо всех швырнуть этим предметом роботу в голову, отправив злобную ищейку в обморок, но гончая прямой наводкой проехало мимо Гая, продолжая охоту на кого-то другого. В этот раз Монтегу повезло, и он остался доволен победой без боя.

Ближе к вечеру Гай наконец-таки добрался дл места указанного профессором. Там он встретил тех, с кем стремился встретить. Людей, хранивших в своей голове тысячу всеми забытых вещей. Тех, кто сумел сбежать из плена полу заштрихованной гиены и комплексной системы обезличивания, решив, что лучше быть нищим и усевшись на берегу огненного озера лотосом в кругу философов, наесться досыта духовной пищей. Мир всем ищущим.