Яшков — штампы

пустословие! Отталкиваться нужно от мысли,

а не от литературных правил и индивидуального

стиля авторитетов.

Иду в музей когда мне плохо,

Мир этот суетный забыть.

Средь экспонатов в полумраке,

В тиши задумчивой бродить.

В той обстановке величавой

Нет мыслей мелкой суеты.

В контрастах тонких ощущений

Повсюду в прошлое мосты.

Мой взор блуждающий по стенам

Остановил один портрет,

Из глаз струился очень мягкий,

Едва заметный теплый свет.

Багета рамки раздвигаю

В воображении своем,

Вливаюсь вглубь, немного вправо,

Из тесной плоскости в объем.

И вот того кто на картине

Я вижу сзади, со спины.

Открыта дверь, а за окошком

Фрагменты улицы видны.

Играют дети, смех и крики

Повозки стук по мостовой.

В халате дворник бородатый

И куча с тлеющей листвой.

Какой то бред, смешалось время,

Полнейший хаос в голове.

Черед событий перепутан

И все как будто бы во сне.

Мелькают тени,запах серы.

Затылок что то холодит

И стыд разбавленный со страхом,

За свой непрошеный визит.

Он встал, подал с улыбкой руку,

Что было трудно описать.

Мы с ним беседовать садились

И выходили погулять.

Спускались вниз шаги я слышал

Ступеней скрип и скрип перил.

Он будто знал мои вопросы,

Не умолкая говорил.

К нам подходил тот самый дворник,

А куча с тлеющей листвой

Могильным запахом дымилась,

Был каждый листик лик людской.

Тлен всех времен содержит почва,

Став удобрением все уйдут,

Питать собой своих потомков.

Мы перегной,обычный грунт.

Забвенный прах истлевших предков

Повсюду, в воздухе,в воде.

Его едим, в него одеты,

Частички умерших везде.

Спаслись из лучших единицы,

В толпе рванувшей за флажки

Ушли в пространство черной бездны,

Не в вечность были их прыжки.

Не все попали в лоно Божье,

Не спасся Пушкин,Гоголь, Фет.

Стал тенью Блок и Маяковский,

Венец лавровый застит свет.

Почет и слава души губит,

Благополучной жизни гладь.

Враг страшный собственное эго,

И перед ним не устоять.

По разным тропкам и дорожкам

Они к известности пришли.

Событий смутных идеалы,

На пьедесталы возвели.

В плену прижизненных стремлений

Вся эта призрачная рать.

Их будут долго беспокоить

И вспоминая призывать.

Висят меж небом и землею

И умоляют отпустить.

Земные мысли как оковы,

Крепка связующая нить.

Когда свеча горит у носа,

Она светлей фонарных ламп,

Но встанет солнце и осветит

Мировозрений грубый штамп.

Квадратный штамп как гильотина,

Над кроной творчества повис.

Росточки рубит ответвлений,

Срываясь с жутким шумом вниз.

Ограниченья ЗЛУ оставьте!

Для мысли творческой их нет!

Творец кумир людей творящих!

Один Господь авторитет!