skuratov80 — Сказ о Зимородке Карем

Прекрасный, чуть подернутый червоным опереньем птичий челн приподнялся. Мягкий зоб Зимородка свился подобно флейте леля и: «Чу!» — звонким «Фью-у-уть!!!» разнеслось по степям и долам, опушкам и речным протокам, затихая где-то там — на взгорьях владений сарацинов.

Никто и ведать не смел о том, что томится долгие лета и зимы сердце Зимородка Карего. Маялся, сам того не ведая, Птец Лесивый.

Ночами черными, под хруст костей полевки, пойманной дюжим филином, под песню зайца незванного, отведавшего кореньев дурманящих, да под лихие танцы горностая, оседлавшего на радостях лиса плешивого.

Думу думал тяжкую о бытии своем Крылатый Отрок. Ронял слезу горькую. Душеньке, скорбящей о потерях, ставни распахивал.

Льстив и недобр к братцам карим был в далекие лета Зимородок. Словом грешным попрекал. Мать да отца пуще скотины хозяйской уваживал. Хомутом дубовым спины родимым гнул. Опосля праздника Авдотьина Соловника не снесли родичи гнета сыновьего, да один за другим слегли в земелюшку на веки вечные. А на проводы Марфы Плетуньи с первыми озимыми посевами братья, наклевавшись отрубей ворованных, отравились, да мором изошлись.

И остался Зимородок Карий До Боли в Глазах один-одинехонек. Исхудал от тоски по родичам.

Кричал ночами Даждьбогу да Ярилу молитвы скорбные. Или, напившись от безнадеги хмельных соков древесных, в дупле бушевал да гнезда межевал.

Не брезговал и мужеложством.

Опомнившись однажды от бурных возлияний своих полетел Зимородок грех свой мужеложный искупать. Всунул промеж ног своих, в логово смрада, хвои еловой, да защипало там, аки муравьи в заду пиры гоняют. Помутнело в голове зимородка карего. Покачнулся он, да и упал замертво.

Долгие лета ходила молва о Зимородке том, птеце лесивом, о звонком «Фью-у-уть!!!» над лесами и болотами, да грехе его мужеложном.

Ох и гой-еси дубравушки, да златокаменные полесья!!! Э-э-эх!!

И быть посему!!!