Как рыба аплёд или Купельские купания

Вообще Кира сасная, но с пулей в голове. И сегодня тот самый день. Или почти ночь. Окей, го сначала.

— А давай на реку двинем, моржевать?

Я аж редбуллом подавился. Может ещё яйца, пасхальные, покрасить?

Оценив молчание как знак согласия, она продолжила, аж захлёбываясь от эмоций:

— Да ты чо, Дэн, там народу ща завались, все в прорубь сигают. Говорят, кайф улётный, ну и модно ваще.

Я не собирался поддаваться на провокации. Нырять в ледяную воду, чуть не нагишом, вылезая в куче пупырок, на глазах у толпы. Но упасть в глазах Кирки, которая то в горы за каким-то фигом лезет, то на чёртово колесо по десять раз за раз, то с парашютом прыгает (я за малым не обделался, когда рядом летел) не хотелось. Перед ней я из себя строил долбаного Кларка Кента, прикидывающегося ботаном.

— Дэн, я всё равно пойду, пусть и одна.

Тот самый момент, когда я почувствовал, откажусь —— и тогда в отношениях появится трещина, которая разрастётся со временем до Большого каньона.

— Ну чо ты, зая, го за полотенцами.

Кира обняла меня, взъерошив волосы на затылке, целуя взасос. В тот момент почувствовал себя дураком, но счастливым дураком.

Скоро мы прибыли на место. Всё, как и ожидал. Проруби крестами. Стар и млад сигают в ледяную воду, в купальниках и плавках. За малым вся станица собралась. Нас сразу зазвали к себе друзья, подруги Киры. Весёлые от горячительного и бурных эмоций. С чего такая радость, никогда не понимал. Рациональность веры явно преувеличивают. Чо за кайф можно словить с массового помешательства, вообще не врубаюсь. Эти, друзи, налили нам чего-то по стакану, и , со смешками стали подначивать. Не первый раз такая муйня творится, и всякий раз слово себе даю не вестись.

Оказался у проруби (иордань, по-научному), запоздало вспомнив, что на мне плавки с Микки маусом (убиться тапком в общем). По пояс (твоюжемать), по шею. Нырнул. И вечность накрыла меня с головой, будто покрывалом. А вода, сначала пробирающая ледяным хладом до самых печёнок, вроде бы потеплела. В ушах раздался звоночек, пора выныривать. Но тут меня будто схватили за ногу, потянув вниз со страшной силой. Приятели киркины шизанутые точно. Я им не нравился, потому что для них никакой не Кларк Кент, а ботан и есть. Попытался дрыгнуть ногой, получилось. Пробкой меня вышибло на поверхность.

Чо за дела? В воде плавают какие-то мохнатые мячи. А на песчаном берегу, растут пальмы. Всё, приплыли.

--Ула-ула!

С берега махали аборигенки в листьях. Подумал, что нечего выхухолем в воде торчать, выбрался и был подхвачен десятком красоток, понёсших меня куда-то на руках. Несли осторожно, сквозь дебри, хорошо, что недалеко. А то неудобно как-то. На широкой поляне стояли плетёные хижины, горели костерки, пахло одуряюще смачно. Вот где кайф.

Между несколькими самыми большими хижинами была широкая круглая площадка,в центре которой стояло массивное каменное ложе. Девушки осторожно возложили меня туда, а сами затеяли хоровод, с песнями и плясками. Лежать было неудобно, хотя каменюка оказалась на удивление тёплой. Она даже слегка вибрировала, издавая равномерный гул. И я бы расслабился, впадая в нирвану от этого зомбирующего звука, от завываний аборигенок, лёжа на нагревающемся и смягчающемся камне. Но девчонки-то были полуголые, плясали призывно, так что не давали забыться. И ещё страшно чесалась левая пятка. Плюнув на приличия, обеими руками вцепился в неё и остервенело начал че сать, достигнув первого уровня сатисфакшн. И вот уже гордым орлом стал взирать на окружающий меня цветник, мелькающие локти и ножки девчонок. Они рили так резво закрутились, ускоряясь в дэнсе, что возникло ощущение, будто я нахожусь в самом центре воронки смерча. Голова кругом пошла, а в глазах зарябило. С неба на меня ласково взглянуло солнце, огромными зелёными глазищами, как у Кирки, и подмигнуло. Откуда-то появилась большая яркая разноцветная птица, села мне на голову, и ткнула клювом в темечко. Мир погрузился в сумерки, освещаемые отсветами костров, пляской теней и ярких пятен. Птахи, звери и рыбы замелькали в водовороте разума, проносясь табунами и косяками мимо, перепрыгивая через моё лежащее на камне тело. Сам валялся ни жив, ни мёртв. И тут снова раздалось пение, гортанное и томное. Со всех сторон появились стройные и гибкие фигуры в устрашающих масках с оскалами. Меня натёрли какой-то пахучей дрянью и осыпали большими широкими листьями. Что за хрень? Меня хотят сожрать? Мысли об этом сбросили оцепенение, и я подпрыгнул на ложе, как ужаленый. С диким криком и улюлюканьем бросился за чиками в масках, а они — врассыпную. Видимо,я не туда свернул, лавируя между хижинами, потому что наткнулся на каменного истукана. На башке у идола была шляпа навроде панамы. Ему она точно без толку, а мне могла пригодиться. То, что ночь на подходе не аргумент, просто сорвал шляпу и надел. Сразу захотелось запеть что-нибудь бравурное и героическое, но в голове крутилось лишь "пока-пока-покачивая перьями на шляпах, судьбе не раз шепнём...кукареку!"

Как по волшебству, рядом снова появились аборигенки, с барабанчиками и шейкерами, они радостно заулюлюкали и, видимо, передумали делать из меня жаркое. Зато защебетали и, со смешками и визгом, стали стучать в барабанчики, и трясти шейкерами, пританцовывая и намекательно извиваясь. Подкрутив несуществующие усы, тоже стал приплясывать, надеясь, что "ещё не вечер" и дальше станет горячее. Одна из аборигенок, красотка с глазами цвета ночи, подмигнула мне и поманила пальцем, отступая в сторону какой-то из хижин. Я вообще-то парень не злопамятный, поэтому откликнулся на зов, и , не прекращая танцевальных па, последовал за девушкой. Вроде как намечался бонус за всю беготню и потраченные нервы. Разум затмевали образы, рисуемые воображением и фантазией, земля под ногами шла волнами и пружинила, в зобу дыханье спёрло...

Ничто не предвещало беды. Но появились, словно из неоткуда, какие-то голые мужики в перьях и боевой раскраске. Один, с разноцветным веником на голове, наверняка вождь, заорал ругательства на птичье языке, и недвусмысленно провёл ребром ладони по горлу. Чтооо?!! Ну где справедливость в мире?!! Подобно испанскому быку, я ринулся разъярённо на чужаков, с желанием порвать их голыми руками. На красные тряпки. Но, тут откуда ни возьмись, два огромных бугая подхватили меня,за ноги протащили волоком по земле несколько десятков долбаных метров, и с размаху швырнули на уже знакомый каменный круг. Ещё один абориген достал откуда-то огромный нож, похожий на тесак и воткнул его в меня.

Вот и всё. Амбец полный. Без всякого суда и следствия. Без положенных пафосных слов в напутствие. Хрясь — прямо в сердце. Звери.

И хлынули воды багровые, накрыв с головой, унося тело в воронку чёрного-чёрного водоворота. Но, что это? Яркий свет ударил по глазам. Словно судорога пронзила и вывернула меня наизнанку, вытрясывая мегатонны воды, льда и какой-то слизкой зелёной пакости из нутра.

— Дэн! Дэн! Денииис!

Чьи-то рыдания послышались совсем близко, кто-то крепко стиснул меня в объятиях, целуя и шепча что-то невнятное, но такое приятное. По всем ощущениям это была девушка. Кира? Кира! Появилась мысль,что надо бы сообщить ей, что со мной всё в порядке, хотелось заржать в голосину. Ситуация напомнила финал какого-нибудь боевика.

"Ты Окей, Фрэнк?" "Окей." И парочка, хромая и блаженно улыбаясь, обнявшись, уходит в закат.

Короче, всё закончилось хорошо. В больнице у меня выявили лёгкое сотрясение мозга, небольшое переохлаждение, выписали кучу лекарств и рекомендовали постельный режим. С перебинтоваными рукой и башкой я тем более меньше всего походил на Кларка Кента, но Кирка уверяла, что выгляжу по-геройски.

Весь бред про остров, аборигенов и прочее привиделся мне из-за удара об лёд во временной отключке. От нечего делать, я на днях записал свои глюки в тетрадь. Кира сказала, что сюжет классный и посоветовала выложить на этот сайт. Так что , после нескольких правок [ минус гарем, драка с самым сильным воином племени и избрание меня вождём] рассказ попал сюда в слегка урезанном виде.