Roxy Vivian — [Уильям]

Бравым пиратом, громом семи морей.

Он смог бы идти по звёздам, идти в тумане,

Компас отца он носит всегда в кармане,

Вместе с коллекцией лизанных морем камней.

Уильяму двадцать. Он чтит свой фамильный герб.

Мечтает открыть какой-нибудь материк.

Он равнодушен к любви, презирает смерть,

Он ведь ещё мальчишка, пустой мольберт,

Но сам про себя говорит «Я бывалый старик».

Уильяму тридцать. Ещё не седеют виски.

Недавно родился наследник, румян с лица.

Уильям с женой не то чтобы очень близки,

Она — по хозяйству, а он начал пить с тоски,

И чует себя похожим на мертвеца.

Уильяму сорок. Спеша, подрастает дочь.

Сын был ожидаем, а эта — сюрприз. Случайность.

Жены не стало, и он не сумел помочь,

Жена теперь снится Уильяму каждую ночь

И умоляет его не бросаться в крайность.

Уильям уже не считает свои года.

Выросли дети. Он тих. Он нежив внутри.

А я — просто девочка, выросшая в Перми.

По ночам мой Уильям просит: «поговори

Со мной о далёких морях и больших городах.

Придумай, что я все смог, снарядил суда,

И океаном не бредил, а вёл свой флот.

Соври мне, будто всё вышло наоборот,

И жизнь только началась. От её щедрот

Я смело уплыл, не глядя назад никогда.

Все говорили: наследники и поместье,

И я им поддался, я предал свою мечту.

Семья совсем не рвалась путешествовать вместе,

А их тихий быт был мне чужд и неинтересен,

Я прожил хорошую жизнь. Но — не ту. Не ту.

Этот простор, открытый, чужой, манящий,

Звал меня каждый день глубиной синевы.

Поговори со мной так, будто я — настоящий,

И не старею в тюрьме твоей головы»

1о.о7.2о2о