Моцартов Сергей — Любовь и гоблины

Давным-давно когда я ещё была совсем меленькой и ходила под стол на горшок не подгибая головы, когда мы с родителями жили на отдаленном хуторе в маленькой мазанной хате, со мной приключилась эта невероятная история.

…Стояла темная августовская ночь, за окном напевали свои песни сверчки, над бескрайними полями пшеницы повис жёлтый глаз луны. Где— то вдали ночной ветерок доносил звуки работающего двигателя, папа-комбайнер на своем любимом комбайне собирал урожай.     Мамы тоже не было дома, ещё накануне она уехала в город к подруге и так и не вернулась ночевать, отдавшись плотским утехам с бесшабашными городскими парнями.

    Я в комнате сидела одна, рассуждая над философией жизни. Запахи свежескошенной и травы и коровьего навоза    ласкали мою душу.    Я мечтала о том, что когда-нибудь, когда я вырасту, я стану большой и симпатичной девушкой и у меня будет много— много поклонников, и когда я выйду замуж я принесу своему любимого много трудолюбивых детишек-колхозников. И будут они косить и забивать.

Когда мои мечтания незаметно подкатились к моему запенсионному периоду, мои непослушные веки глаз пытались сомкнуться, я услышала за печкой чей-то детский плач. Я от страха вздрогнула, мое тело покрылось мурашками, мне показалось. что только что по мне проползли миллионы муравьев. Собрав остатки свой воли и женской логики в кулак, я заглянула за печку.     Маленький человечек с уродливо непропорционально большой головой сидел и плакал, он доставал цветастый в кружевах платок и звучно посмаркивался в него , иногда он вытирал им слезы размазывая зеленую слизь по своему крупному лицу.     Я с трепетом наблюдала за существом, через некоторое время мне надоело смотреть на это безобразие, лицо человечка покрылось достаточно толстым слоем слизи, которая высыхая отшелушивалась и отдельные частички шелухи делая невероятно замысловатые фигуры опускались на землю. Все это напоминало осенний листопад.

Я громко закричала. Человечек прекратил плакать и заметался в испуге, то и дело ударяясь свой достаточно немаленькой головой в различный предметы интерьера. Человечек метался из стороны в сторону с такой скоростью, что ещё немного и у меня, возможно, случилось косоглазие, но на моё счастье чугунный радиатор под окном все же остановил человечка.     Тупой звук удара головы о металл, и все замерло.    Человек неподвижно распластался на полу, лишь слабое движение его впуклой, в смысле загнутой вовнутрь, груди напоминало, что в этом теле еще не угас огонек жизни.    

Я с испугом подошла поближе и внимательнее рассмотрела непрошенного гостя. «А он еще ничего,— вздохнула я,— не будь у него такого горбатого носа с тремя ноздрями!»

По жизни парней я опасалась, а чего можно ждать хорошего от этих вечно выпивших, прокуренных представителей человеческого рода. А тут, пусть несимпатичный, но за то абсолютно трезвый мужчинка.    Я взяла полотенце, вытерла ему лицо, подняла его и положила его на коврике перед дверью. Ночной сквозняк вернул чувства человечку и он открыл глаза. В его разноцветных глазах испуг     сменился на удивление.    Рот его приоткрылся, и через три ряда сине-желтых зубов вырвалось:

-Дую спик инглишь? Шпрехен зи дойч?

-Дую хреново, а шпрехаю ещё хуже,— ответила я.

— Ты кто? Дитя сельских жителей, — пробоматал человечек

-Люба, можно просто Любовь. А кто ты , посланец внеземных цивилизаций ?

— Я Гоблин, можно просто Гоб,— ответил он.

Я помогла ему подняться и проводила на кухню.    Налила крепкого чаю, и он поведал мне свою историю.

-Мы гоблины , древний народ живем в заброшенных подземельях с конца V века.    Я был председателем 5 коридора 8 шахты, должность досталась по наследству от отца, погибшего в схватке с черными гоблинами.

Я поклялся отомстить черным гоблинам и собрал сводную бригаду. 4,5 и 6 коридоров нашей шахты. К вечеру второго дня мы дали бой черным гоблинам.    Когда победа была уже близка, неожиданно нам в тыл ударил батальон красной шапочки. Мои люди бились как могли, но силы были неравны, почти все пали, а я среди немногих выживших, попал в плен. На следующий день нас привели к красной шапочке на допрос, через час мои товарищи были казнены, а меня запечатали в бандероль и отправили почтой в тюрьму.    На пересылках на бандероль ставили штампы, которые больно били мне по голове. Из-за чего голова к концу моей доставки сильно болела и внушительно распухла.

-Бедный Гоб, — пожалела я гоблина,— вот почему у тебя такая большая голова!

-Какая такая большая? Опухоль давно спала, ты не видела ещё что такая большая голова!— чуть ли ни крича, ответил он.

Не зная ответа на его высокоинтеллектуальный аргумент, я сметила тему разговора:

— А расскажи мне про красную шапочку.

— Это страшная история, давай лучше доживём до утра, если я начну рассказывать, я переволнуюсь и буду очень плохо спать, я буду ворочиться во сне и падать с кровати.

    Неожиданно сквозь шелест травы летний ветерок донес звуки дискотеки в сельском клубе.

—Что это за скрипы?— спросил гоблин.

-Это музыка в селе на дискотеке, а давай прошмыгнемся,— предложила я ему.

-Пойдем, конечно,— ответил он. В его глазах блеснул какой-то загадочный огонек.

Схватив за подол платья, гоблин потащил меня на улицу. По узкой тропке мы спустились в самую бездну оврага, отделяющего наш хутор от села. Луна спряталась за высокими утесами. Тропинка растворилась в ночной тьме. Гоб лихо выбежал вперед, улыбнулся мне, загнул чуть набок свой трехдырочный нос, опустил чуть пониже голову.    Свет его зелено-голубых глаз осветил маршрут нашего движения.    Он загадочно взглянул на меня, и я почувствовала как у меня как-то странно забилось сердце.

На сельской дискотеке во всю шло веселье. Мальчики нашего села Клизмово во всю танцевали с девчатами из соседнего Засранска. Засранские же кавалеры пялили глазки на слегка нажравшихся девченок нашего сила.    Неожиданно появилась я и Гоб.    Послышались недовольные возгласы односельчан по поводу эстетической красоты моего кавалера, критика плавно перешла в мой адрес , причем с применением далеко не высокохудожественных литературных выражений.

Гоб грозно взглянул на это пьяное безумство и сжал свои маленькие кулачки. Мышцы рук его напряглись и о, чудо , он стал росточком повыше на целую голову.

-Ну кто первый хочет развлечений?— оглядывая публику спросил мой милый Гоб.    Любителей развлечений в подвыпившем коллективе оказалось достаточно много.     И тут началось такое…     я толком не смогла запомнить происходящее в деталях . Тела и части одежды со свистом перелетали через ограду сельской дискотеки. А мой Гоб все колошматил и колошматил толпу наседающих на него парней.    Постепенно коллективная драка парней с гоблиным перешла в групповое рукоприкладство клизмовских с засранскими.    Мой гоблин лихо проскачил между дерущимися похватил меня под руку! Да-да! Под руку! Он был уже почти с меня ростом! И мы по знакомой дороге побежали ко мне домой. Уже светало, я взглянула на него морщины разгладились,    спина выпрямилась. На меня влюблено смотрела пара прекрасных карих глаз. Сердце мое выскакивало из груди, передо мной стоял милый юноша , о гоблине лишь напоминала неудачно расположившиеся третья ноздря на его курносом носике.

   Небо окрасилось красным цветом зари. Мой Гоб сидел передо мной в моей комнате и рассказывал свою историю.

— Красная шапочка, злая гоблинша была когда то в меня влюблена. Но ещё больше она любила наши гоблинские деньги. Быстро добилась высокого положения в нашем несовершенном гоблинском обществе. А я хотел полета души , хотел простого пусть и подземного гоблинского счастья. Вскоре к власти пришли черные гоблины и продажная красная шапочка перешла на их сторону.    Красной её прозвали за кровь гоблинов, которых она принесла в жертву своей карьере. Но эта уже совсем другая история,— Гоб немного задумался и продолжил,— после захвата в плен он казнила всех за исключением одного меня. На меня же наложили заклятие урода и выкинули из подземелья в мир людей, что погибнуть там униженным и оскорбленным.     Но Люба и любовь делает чудо.

Он нежно прикоснулся ко мне губами, я ему ответила.    В тот же миг третья ноздря исчезла без следа.

С тех пор мы жили счастливо и все наши мечты сбылись…