Капиталина — Сирота

СОРОК ПЕРВАЯ ГЛАВА­

БЕЗДНА

Мать Валентина работала сторожем. Охраняла лавку, где продавали хлеб. Во-первых, что её здесь пригвоздило, что близко, почти с её домом рядом. Да и школа рядом располагалась, где учился её любимый и единственный Валюша. Она могла забегать в школу и узнавать об успехах своего чада. Так она звала своего единственного сына.

В девках она его нагуляла и родила в большом страхе, что если первенького не родит, то, кто знает, будут ли потом дети. А дело было так: влюбилась в одного матросика, которые приезжали к ним в деревню картошку убирать, красавица Леночка. Да и грех случился в самый последний день встречи, перед отъездом матросика. Объяснились они в любви, да, считай, мужем и женой стали. Обещал приехать после службы, но вернулся в свою деревню, где, не скоро думая, бригадир его посадил на трактор. Посевная начиналась. Ты, Валентин, один в деревне смыслишь в технике. Отказать было невозможно. А там… закрутилось, завертелось — прощай моя деревня!

Этот случай произошёл ночью. Трактора в период весенней страды трудятся день и ночь, без перерыва. Упустишь момент, не доглядишь, как земля парит, и семян ждёт — не видать зерна, а значит и хлеба. Сидел он, передвигая рычаги трактора, и сладко думал о своей Алёнушке: « Вот заработает денег, да и, не медля, порхнёт за ней.

Пашня парила, а Валентин вдыхал и вдыхал аромат пашни. Не заметил, как заснул. Трактор бороздил и бороздил, потеряв ездока, пока не упёрся в валун — заглох из-за отсутствия топлива. А Валентин, выпавший из кабинки, лежал на пашне с раздробленным черепом. Остаться живым было немыслимо и невозможно. Никто не видел и не слышал в этом большом, в несколько гектаров, поле. Начались суды. Искали виновников, но не нашли. Доказать было ничего невозможно. И пришли все к выводу, что главный в этом виновник сон младенца, которым и заснул Валентин. Так на этом всё и закончилось для тракториста Вальки-стакана, такое прозвище он носил с детства, так как, отец его Жуков был запойный пьяница, который всякими словами охуливал у родника священника Парфения.

Итак, несбыточными остались планы влюблённых, Лены и Валентина. Очень даже, может быть, хорошая добропорядочная семья и не построилась. Через месяц, после отъезда Валентина, Елена понесла. Родителей о своей беде и счастье не сказала, а вскоре завербовалась на заработки, в город. Отец на прощание сказал:

— Ты гляди! Там башку-то не теряй! Город — это не спокойные поля и лесные ветры, где можно разгуляться. Там кругом люди и люди, среди которых могут быть добрыми и злыми. Определить бывает сложно. Да и понять человека до сих пор никто не может. То добром, как ветром, от него веет, то смрадом несёт. А ты, девка, у меня красавица, всё в тебе ладом, куда не кинь глаз. Что телом удалась, а косища на голове, которая ниже колен, как спелая пшеница в поле. Мужикам на шею не вешайся — гони! Они одни маслом мазаны. Им, что надо? Сорвать розу, а когда завянет, выкинуть вон! В корень зри! Ну, а если путный окажется, на твой погляд, не хорохорься! Привези его к нам на смотрины. А мы уж с матерью разберёмся, что к чему и кто к кому!

Когда отец Елену поучал жизни, она думала о своём. Как всё будет? Роза-то сорвана! И снова, чтобы она зацвела уже невозможно. Не случись этой любви к Валентину, не зачем ей покидать было отца и мать и убираться в тьму-таракань, где её никто не ждёт и где она никому не нужна.

В городе Елена устроилась сторожихой. Благо и жильё, не медля, дали. А через девять месяцев появился на белый свет Валентин Валентинович.

Теперь Валюше минуло уже шестнадцать годиков. Куда он сегодня запропастился? И в школу не пришёл.

— Ой! Пустите! А-а-а! Помогите!

— Глотку ты ей заткни! Ишь разоралась! Серый взял и, сунув руку в мешок, платком заткнул Елене — сторожихе рот. А слушай, Барон, быстро же ты с ней управился! Ловко ты ей мешок натянул! Спутай ноги, стреножь, как лошадь, чтоб не лягалась. Да так, чтобы удобней было, ноги малость раздвинь. Давай, Барон, ты первый, а потом Граф, ну, а сосунки потом.

В эту тихую летнюю ночь, как назло, не было прохожих мимо этой лавки. И насильники друг за другом по уголовному рангу справляли своё скотское дело, видя в этом удовольствие, и сбрасывая свою грязь в тело, которое не видело это в течении шестнадцати лет. Позже всех дошла очередь до Валентина. Одно он помнит, что Барон подставил ему нож.

— Ну, чего? Не мужик что ли? Давай, испробуй!

— Да, нет! Не могу, я, ребята! И не договорив, почувствовал, как Граф стянул с него штаны.

— Ишь, погляди, как он у тебя… А говоришь, не хочешь? И тут пьяный сумбур, как нельзя больше подливал масла в огонь. Не хотелось стоять со стянутыми штанами. Да и подумалось:

— Дай, испробую! Лёг на измождённое тело, где было открыто только то место, куда надо прикоснуться своим напрягшим членом тела впервые.

— Распутай ей ноги, — распорядился Барон.

— Остальное сама снимет, — промямлил Поводырь.

— Тикай, мужики!

Придя в себя, Елена очнулась и поняла, что с ней произошло? Сняв с головы мешок, вынула кляп из рта, горько залилась слезами.

— Так вот почему её Валюша не пришёл домой? Ведь он на мне лежал седьмым.

Отдежурив с утра, домой она не пошла, а сразу же заявила в суд. Придя домой к обеду, «любимый» её Валюша, только проснувшись, лежал, нежившись, в кровати спросил:

— Мам? Где ты так долго была?

— А я, сынок, была там, где ты был седьмым. И больше ничего ему не ответив, подошла к зеркалу и увидела, что за эту ночь её волосы стали пепельными. Седина за одну ночь украсила её гривастые волосы и косу до колен. Мысли путались. Всё время задавали один и тот же вопрос:

— Где она упустила воспитание своего сына? Было всё для него. И вдруг… Насильник? Насильник своей родной матери. Где? Где? Он бесконечно задавала себе эти вопросы.

01.04. 2018 год,

Крайний Север,

Нагорная.

Фото автора.