Aniluta — Первое апреля.

   Раиса перевернула страницу длинного отчёта, который читала, увидела, сколько ещё осталось, прекратила всякие попытки проникнуть в содержание документа и обвела усталым взглядом кабинет. Это была большая красивая комната, освещённая ярким светом, лившимся из окон. Раиса села прямо, потянулась и прислушалась. В наступившей тишине только привычно отстукивали время маленькие часики: тик-так, тик-так.

   Резкий стук в дверь заставил Раису вздрогнуть. Поправляя очки, она громко сказала: «Войдите!». Вошла Людмила Алексеевна, учитель алгебры. Как всегда, она была в строгом, но элегантном костюме, выгодно подчёркивающем её стройную фигуру. Раиса даже почувствовала лёгкую зависть — ведь у неё не было такой яркой внешности. Подавив в себе это отнюдь не лучшее чувство, она спросила:

   — Привет, Люда. Что-то нужно?

   Раиса не считала, что коллег нужно называть по полному имени. Всё-таки Людмила была младше её на семь лет. Впрочем, все учителя тоже... Раиса заметила, что её подопечная как-то странно вела себя, как будто бы волновалась.

   — Так что тебе? — спросила Раиса.

   — Да так... уволиться хочу, — как бы невзначай обронила Людмила.

   — Ты что? — искренне удивилась она. — Как же мы без учителя алгебры будем?

   — А так... Ну не считаю я себя хорошим преподавателем. За декаду математики вот стыдно. Поставьте на моё место молодого учителя, всё будет лучше.

   Раиса вспомнила: действительно, прошлая декада математики прошла просто отвратительно из-за расхлябанности Людмилы, недавно вышедшей замуж, и из-за стараний братьев Кравцовых, обливших все стенгазеты какой-то кислотой. Кислота не была ядовитой, но так резко пахла навозом, что почти все ученики и большинство учителей покинули школу ещё до первого урока. Это было месяц назад, но Раиса всё ещё с содроганием вспоминала о той декаде.

   — Люда, не такая уж вы и старая, — сказала Раиса, невольно переходя на «вы», — вам всего-то двадцать шесть лет.

   — Двадцать восемь, — поправила Людмила, — почти двадцать девять. Ну, так уволите ли меня?

   Раиса открыла рот, собираясь отговаривать коллегу от столь поспешного решения, но не успела. В кабинет, как всегда не постучавшись, вошла Юлия Анатольевна, учитель черчения.

   — Что вам, Юлечка? — спросила Раиса, сделав деловой вид. К двадцатитрёхлетней Юлии, самому молодому преподавателю школы, она всегда обращалась так.

   — А, Раиса Ивановна... уволиться хочу, — почти слово в слово повторила первую фразу Людмилы она.

   — Зачем? — с ужасом спросила Раиса. — И какой же у тебя повод?

   — Ну, вы же сами понимаете, — замялась Юлия, — мой класс — самый отстающий во всей школе. Ну чего я могу? Уволите меня, замените хорошим преподавателем...

   Раиса, не зная, что же ей сказать, опустила глаза и тут же увидела строчку в отчёте: «7 «Г» (классный руководитель Терещенко Юлия Анатольевна) признан самым неуспевающим». Раиса прикрыла глаза. Час от часу не легче! Если сегодня уволятся все преподаватели, что же будет завтра?

   Когда она открыла глаза, Людмила и Юлия, нервно переминаясь с ноги на ногу, смотрели на часы, уверенно говорившие, что сейчас — полдесятого. Тиканья почему-то не было слышно.

   — Юля, ну пойми же, ты преподаёшь всего год, — немного подумав, сказала Раиса. — Ты потом наберёшься опыта, и будешь учить хорошо.

   — А пока этот момент наступит, я загублю всю школу, а не только класс!

   Раиса не знала, что же ответить. Юля больше всего была похожа на застенчивую старшеклассницу. И сейчас Раиса чувствовала себя учителем, который не знает, что же поставить школьнице, не выучившей урок.

   В этот же самый момент, как всегда, громко постучавшись, вошёл Сергей Анатольевич, учитель биологии. Раиса, Людмила и Юлия, не сговариваясь, посмотрели на часы, говорившие, что сейчас — полдесятого.

   — Сергей, а почему вы не на своём уроке? — недоверчиво спросила Людмила.

   — Не важно, — отмахнулся он. — Раиса Ивановна...

   — Чего вы хотите — уволиться? — усталым и одновременно злым голосом спросила Раиса.

   — Как вы угадали? — спросил Сергей, безуспешно пытаясь изобразить удивление.

   — Неважно! Угадала! А у вас-то какой повод? Чем вы провинились?

   На Раису в этот момент было страшно глядеть — настолько она была зла. Вроде бы день только начался, а она уже так устала...

   — Сами же посудите, — сказал Сергей, не замечая злости Раисы, — я рассказал школьникам слишком много, и даже вы от этого пострадали. Ну, увольте меня!

   На самом деле он всего лишь рассказал ученикам то, как будучи ещё мальчишкой вместе со своей компанией дразнил девочек: «Эй, у тебя что-то выпало и дымит!» Некоторые умники, в частности всё те же братья Кравцовы, стали дразнить так и учителей, и даже Раису! Но разве это повод, чтобы увольняться?

   И тут на какой-то момент Раисе показалось, что учителя сговорились. А почему бы и нет? Ведь не может же быть, чтобы три учителя почти одновременно пошли просить об увольнении, причём именно просить, а не подавать заявление! Да и переглядываются они как-то подозрительно... Злость нахлынула на Раису волной, она встала из-за стола, с таким шумом отодвинув стул, что все три учителя невольно отпрянули.

   — Чего вы хотите? — заорала она на подчинённых на два тона выше, чем обычно говорила. — Вы ведь врёте, так? А, ну, говорите, зачем вы пришли портить мне нервы?

   Наступила тишина, не нарушаемая ничем. Раиса в этот момент очень смахивала на быка: уперев кулаки в стол, она пилила коллег пристальным взглядом. Первым не выдержал Сергей:

   — Ну, сами поймите, — робко сказал он, — сегодня же первое апреля...

   — Ах, первое апреля. Ах, ПЕРВОЕ АПРЕЛЯ?! Пошутить решили?! Тогда и я пошучу!

   Раиса села и, поправив накренившиеся очки, продолжила спокойным деловым тоном:

   — Хорошо, я напишу заявление о вашем увольнении.

   — Что?! — с ужасом спросили все трое.

   — Я уволю вас, — повторила Раиса. — Разве вы не стремились к этому?

   — Э-э... — хотела что-то сказать Юлия, но умолкла, не сказав ни одного слова. Ошарашенные учителя сначала переглянулись, а затем как по команде посмотрели на часы. Они упрямо говорили, что сейчас полдесятого. Всем наконец-то стало ясно, что часы просто остановились.

   Всё замолкло. Учителя стояли, не в силах вымолвить ни слова в своё оправдание и хмуро глядели в пол. Тишину нарушал лишь чей-то далёкий крик: «Кравцовы, верните пробирку, там азотная кислота!»