Neon_Kaligula — "Тихие шаги в темноте"

   Он лежал на операционном столе, стянутый лямками по рукам и ногам. Вокруг него стояли лампы дневного света, светившие ему прямо в глаза, выдавливая из них слёзы. Что-то громко жужжало рядом, противно похлюпывая. Потолок казался живым: он чавкал и причмокивал, как собака, когда пожирает кусок мяса — так же жадно и взахлёб. Вокруг стоял противный запах переваренного мяса, такого, когда в него тыкаешь вилкой, а оно разваливается на ровные угловатые кусочки; было что-то приятное в этом.

   Сверху что-то капало, он чувствовал это всем телом, ибо капало на него, но посмотреть не мог — голова была прижата железной диадемой, закреплённой на полу. Что-то с солоноватым запахом изредка капало на него сверху, заставляя охлаждаться. При любом движении головы острые края диадемы впивались в кожу и нещадно резали её.

— Хеллоу! Май диэ. Сейчас покемоны будут плясать с тобой, — дверь захлопнулась метрах в десяти от его головы.

   Одна из ламп откатилась в сторону, а её место занял человек в белой марлевой повязке на лице и промышленных очках в пол головы. Свет от ламп преломлялся и отражался в стёклах, чем скрывал лицо человека почти полностью. Единственное, что удавалось разглядеть — он носил пышные и очень чёрные усы: они частично пробивались между повязкой и носом.

— Я твой доктор и я буду тебя лечить, — с этими словами доктор достал из кармана большой моток скотча и заклеил ему рот.

   Запах варёного мяса быстро сменялся смесью чего-то протухшего и квашеной капусты. Откуда-то справа подул лёгкий ветерок.

— Что ж, приступим-с, — сказал доктор и подвинул поближе к себе стол с инструментами.

   Прошла минута, на которую он рыскал по столу, после чего достал оттуда некое приспособление, отдалённо похожее на карандаш. Только этот карандаш был трёхгранным, и каждая грань его блестела на свету как бриллиант. Все три заострённые донельзя грани плавно переходили в тонкую иголку.

   Доктор ввёл ему иголку в бедро чуть пониже таза. Сначала ничего не было, лишь маленький укольчик в начале, как прививка в детстве — что-то чувствуется, но не смертельно. Кто-то в школе поговаривал, что это не больно, впрочем, он им мало верил. А потом резкая боль и мощный удар током поразили тело, свет в глазах задрожал, и изображение перевернулось вверх тормашками. Откуда-то возникли ещё доктора в промышленных очках заместо глаз и марлевых повязках, и все они где-то бегали и что-то совершали. Кажется, что среди них был один негр.

   Он слышал как сначала один, а затем и ещё несколько скальпелей впивались как пиявки в плоть. Такой хрустяще-хлопающий звук, за ним ощущение давления на кость и холод от ветра, дующего на раскрывающуюся плоть. Кровь тёплыми потоками текла по телу. Ему казалось, что мозг готов выскочить из головы, надтреснутый в нескольких местах.

— Слышу голос из прекрасного далёка, он зовёт меня в волшебные края... Помнишь эту песню? Красивая, не так ли? Ах, да, ты же не можешь говорить, поможем, — с этими словами негр срезал ему обе губы вместе с кляпом.

   Он медленно превращался в сплошную кровоточащую болевую точку. Несколько рук снимали с него кожу и местами вырезали кусочки мяса себе домой. Под нажимом кожа отделялась как предохраняющая плёнка с экрана нового мобильника.

   Он учуял всё ещё живым носом запах гари — они жарили его заживо. Они прыгали вокруг и улюлюкали, настукивая в бубен. Вдруг кто-то вытащил ему перед лицом телевизор.

— Видишь, — говорил он, смеясь, — смотри сюда. Узнаёшь?

   Доктор нажал кнопку, и по экрану поползли кадры со скоростью 10 кадров в секунду, почти как слайды. Он узнавал их. Это была его семья — родители, бабушка, собака. И все были разрезаны надвое, только собака была раздавлена машиной, даже след остался.

— Нравится? Тогда поехали! — врач крикнул и нажал кнопочку.

   Стол дёрнулся и помчался вниз по лестнице.