Изабелла — Вся нежность мира

Наконец она пришла. Медленно раздевшись, открыла душ в ванной и, пока наполнялась вода, вошла в комнату и стала механически раскладывать по местам все, что ей попадалось             под руку.

Кисточки, разбросанные на столе, засохли, и их щетинки торчали до сих пор так же затейливо, как когда ими в последний раз касались холста: вот эта — напоминает распластанную по полу швабру, торчит в разные стороны, как солома; та, что в углу, спряталась за тень от деревянной открытой шкатулки, из которой, как гроздья винограда, высыпались бусы, цвета аметиста,                         и напоминает испуганную белку, прячущую орех;                                     вот эта, поближе, утопает в цвете индиго, плавает, словно                            в бассейне, который наполнили соком из выжатых слив, она так легка и волниста, словно волосы юной девицы, никогда                             не ведавшей ножниц. Но приятнее всего было наблюдать                        за двумя переплетенными кистями, которые свились, словно два самых дорогих существа. Они знали, что видятся в последний раз, и, обнявшись, излучали всю нежность мира, и она была такой силы, что казалось, вот-вот, они не выдержат, и простятся навечно, навсегда унося в памяти то бесконечное объятие, уют                и чистоту, что бывает лишь однажды и лишь в первый раз.