arizona — Аасимы

Преодолеть три дюжины ступеней из выбеленного камня, касаясь ладонью нагретой стены. Держать голову гордо, откинув капюшон бурнуса, быть символом свободы в желтоватых одеждах. Ощущать запах собственного пота. Дышать глубоко и спокойно.

Вспоминать взгляд господина пустыни и спускаться вниз, в тень белых стен: к ласковым рукам матерей и жен, к крикам младенцев, к твоему родному городу. Ты — аасим. Защитник.

Площадь вымощена оранжевыми плитами. Ты идешь, все не отпуская стены, осторожным шагом. Белый, оранжевый... буря, наверное, еще не до конца освободила твое сознание. Но горечи нет и, успокоенный, уставший, ты идешь вперед. До дома осталось всего ничего, два танаба.

А там можно скинуть бурнус, оставшись в льняной рубахе и штанах, наскоро умыться ледяной водой из подземных источников и спуститься, наконец, вниз. Ты непроизвольно задерживаешь дыхание, стоя на первых ступенях лестницы. Но у этой хотя бы есть перила...

Тебе неинтересно, где твои товарищи. Ты и так знаешь, что они, мимоходом поцеловав жен, идут к подземным купальням. Шагаешь этим маршрутом небрежно: выученный один раз наизусть, он не забудется.

Твои ботинки позволяют идти почти неслышно, дыхание давно успокоилось, и единственный звук — шум воды в соседних уровнях. Вентиляционные шахты устроены так хитроумно, что поток воздуха идет, кажется, отовсюду. Дорогу освещает мох, уложеный в канавки на полу. Потолок, пусть и невысокий, все равно теряется в темноте. Прямо, только прямо. Непроизвольно ускоряешь шаг.

Стены тоннелей выложены светло-оранжевым камнем, швы между плитами почти незаметны на ощупь, а абстрактно-геометрический узор невозмутимо сообщает о древности коридора. Интересно, пальцы скольких поколений так же касались его?

Светящийся узор меняется: дорогу пересекают две параллельные полосы. Ну конечно, поворот! Осторожно подходишь, отодвигаешь тяжелую занавесь, даешь глазам привыкнуть к желтому свету свечей.

Купальни. Привычным жестом приветствуешь товарищей.

Аасимы хранят тебя, город.