Михаил Берсенев — Кто тут Писюнчик?

Барыкиных, когда родители мальчугана в автоаварии погибли. У Барыкиных

на тот момент был сын — Толян — здоровый лоб — и шел ему уж тринадцатый

год. Нынешнее поколение и так сплошь акселераты, и это уже мало кого

удивляет, но Толян вымахал не просто здоровым пацанчиком, а истинным

великаном. Кушал Толя с большим аппетитом, в классе гонял всех

сверстников и даже задирал ребят из старших классов. Шла за ним слава

«безбашенного» оторвыша.

А корейцу Паку — всего-то восемь годков от роду. Папа Пака — Ким —

служил некогда вместе с отцом Толи, Семеном Барыкиным, в десантных

войсках. Не «разлей вода» были друзья. Настоящие! И после возвращения

священного долга Родине не потеряли друг дружку из виду, еще крепче

сделалась мужская дружба однополчан. Потому, когда несчастье

приключилось, не было сомнений у Семена Барыкина и его супруги Тамары,

что делать с сыном друга. Родственников у корейца не сыскалось и сироту

пригрели Барыкины. С радостью согласился Пак влиться в дом Барыкиных

членом семьи, да Толька, зараза, невзлюбил корейца. Как же, конкурент

появился за родительское внимание!

Да и вообще, нраву Толян был, прямо скажем, гаденького. Любил обидеть

слабого. А Пак как раз и был вроде бы таким — худющий крошечный

миниатюрный восточный человечек, сущий чертенок. Щ–у-упленький.

Правда, папаша его — коренастый обрусевший кореец Ким — до кончины своей

скоропостижной обучал сына элементам КУНГ-ФУ. Но о том никто не знал

из окружающих. А еще Пак не выговаривал букву «Ш» по–русски. Не шла она

у него — и все тут. Итак, волею провидения стали они братьями — Толян и

Пак.

— Писюнчик! — так обзывал старший Толян младшего «братца» — корейца

Пака. Толян подвалит к новоявленному восьмилетнему родственничку, двинет

кулаком в плечо, тот летит к стенке, а наш галдит во все горло:

— Писюнчик — попрыгунчик! Писюнчик — попрыгунчик!

Корейский мальчик Пак все терпит. Лишь изредка горячая восточная слеза

падает в его ладошки, которыми он прикрывает лицо. Наш бугай Толян ему

пендаль даст — кореец летит через всю комнату, как мячик. Родители всем

пельмешки разложат, а Толян тайком братику пельмешки у меньшого брата

тырит. Говорит зло: «Жри свой корейский «Доширак»!

По делам в районную управу раз отошли на пару часов Семен и Тамара

Барыкины. Наказали сыновьям сидеть смирно и дружить. Толян кивает. А тут

заболел у Пака зуб от поедания ирисок, а наш Толян к нему идет с

кусачками «зубик вынимать». Родителей нет дома, и нет спасу несчастному

от брата–забияки. Вот восточный маленький человечек и кричит:

— Не надо! Не надо!

— Надо! Открывай пасть! Выдерну все твои 6 зубов! — грозит Толян.

Великан, зараза, уже и зубы успел во рту маленького корейца пересчитать.

Запомнил число.

— Нет, один рви! — торгуется Пак.

— Нет — шесть!

— А-а-а! Отойди от меня! Пожалеесь!

— Давай, беззубый черт! Сейчас я буду стоматологом! И букву «Ш» заодно у

меня научишься выговаривать! «Пожалеесь!» А не то кусачками зубья

подергаю! А то ишь, пугать меня, Толяна, удумал! «Пожалеесь!» Не смеши!

Что ты можешь, гриб ты шиитаке!

И снова двинулся амбал на корейца, поигрывая кусачками, да вдруг

потемнело в глазах его. Маленькая пятка Пака стрелой взлетела от пола и

врезалась в челюсть Толяну. Последний выронил из рук кусачки, да рухнул

на пол бесчувственно.

Через два часа Барыкины вернулись домой. Так получилось, тихо зашли. С

ужасом застали такую картину: Толян ползал на четвереньках по полу кухни

и кричал:

— Толян — писюнчик! Толян — писюнчик!

А маленький корейский мальчик сидел на нем верхом и командовал:

— Исо! Исо! Исо!

— Толян — писюнчик! Толян — писюнчик! — тараторил Толян.

— Что это вы делаете? — воскликнули Барыкины.

Ребята застыли.

— Играем в кавалеристов! — нашелся Пак.

— А! Тогда понятно! Надеюсь, вы друг друга не обижаете? Вы же братья!

— Нет! — покачал головой кореец.

— Нет! — чуть не плача согласился Толян.

— Хорошо. Только это… Писюнчик… слово это — не очень приличное. … Не

надо его больше употреблять. Хорошо, ребята?

— Угу! — гаркнули оба пацана одновременно.

Родители вновь ушли, не сложилось у них сразу все дела доделать в управе

района, а через полминуты по заднице Толяна снова стукнул хлыст, и он

вновь стал ползать на четвереньках и канючить:

— Толян — писюнчик! Толян — писюнчик! Толян — писюнчик!

— Исо! Исо! — без эмоций требовал кореец. — Будесь знать, как маленького

брата обижать!

А тем временем на улице Тамара Барыкина улыбнулась мужу:

— Какие они у нас дружные получились!

Семен кивнул и напомнил:

— Надо обязательно Паку логопеда привести. Все же, букву «Ш» он должен

научиться произносить правильно!

Супруги зашагали в сторону управы. Барыкины не знали, что в их квартире

вовсю звучат слова и приказы типа «Писюнчик!», «Исо!», «Будесь знать,

как меня обижать!», а также свистит хлыст юного восточного наездника.

Но вскоре в запале скачек на спине амбала Пак неожиданно четко выговорил

букву «Ш». Толян прибалдел и потребовал сказать еще. Пак сказал четко

«Будешь знать, как меня обижать!» много раз, и все фонетически точно!

Барыкиным не пришлось вызывать приемному сыну логопеда. А Толян, познав

пятку меньшого братца и корейское чудо в исправлении речи, ошалел и стал

теперь лучшим другом, защитником и истинным братом.