Anastasia — "От любви до ненависти"

Чтобы не смотреть на Корфа, Анна глядела в окно. Они ехали по темному зимнему лесу, но ей почему-то было не страшно. Наверное потому, что рядом сидел сильный и мужественный человек.

Владимир, который доселе молчал, сказал:

— Анна, если мы сможем отвоевать поместье, я дам тебе вольную.

— Зачем вы мне это говорите? — спокойно ответила девушка. — Вы же понимаете, что доказать, что Иван Иванович вернул долг Петру Михайловичу, будет очень трудно.

— Вы не верите в эффективность моего плана? — настороженно спросил Владимир. — Все зависит от Вашей артистичности, Анна.

— Думаю, мои таланты не пропадут за время бала, — игриво промолвила та.

— Кто знает, кто знает... Надеюсь, Вы не выпьете слишком много, — пошутил Корф, но у Анны пропала с лица улыбка.

— Владимир Иванович, Вам я желаю того же, — парировала она.

Вся дальнейшая дорога прошла в молчании. Лес становился все темнее и темнее, и Анна невольно прижималась к Владимиру. Но внезапно повозка остановилась.

— Приехали, барин! — послышался голос кучера.

Корф вышел и галантно подал руку Анне:

— Прошу Вас, сударыня!

Когда она вышла, Владимир прошептал:

— Будем держаться, как брат и сестра. Я не собираюсь быть отдельно от Вас, но и не позволю себе излишеств. Однако я надеюсь, что Вы подарите мне хоть один танец...

— Я уже танцевала для Вас, — усмехнулась Анна, и Владимиру стало неудобно.

— Пойдемте, Анна... — как можно официальнее и громче сказал Корф.

— С удовольствием, Владимир, — подражая его тону и глядя в его глаза, ответила Анна.

***

В зале было множество гостей: Владимир узнал и Михаила, и Андрея, а также его сестер, одну из которых видеть он не хотел, потому что был виноват перед ней. Анна же не думала об отношениях Елизаветы Долгорукой и Корфа, поэтому просто шла, опершись на руку Владимира и чувствуя тепло его тела. На ней было великолепное атласное платье нежно-голубого цвета с открытыми плечами, и в этот день она была прекрасней всех. Даже такая известная модница и красавица, хотя и не любительница балов, Лиза, сегодня оделась очень скромно и выглядела грустной.

Весть о том, что Анна — крепостная, не успела дойти до соседей, поэтому все улыбались Анне и здоровались с ней. Некоторые были удивлены видеть Корфа, впрочем, как и Репнина, в обычной одежде, а не в военном мундире, но тактично молчали.

— Добрый вечер, Виталий Павлович! Очень рад Вас видеть! — торжественно сказал Владимир.

— Здравствуйте. А это, верно, Анна Платонова, воспитанница Вашего покойного отца? — спросил Воронов. При слове "покойного" Владимир тяжело вздохнул.

— Очень приятно, — сделала реверанс Анна.

— Что ж, я тоже очень рад. Надеюсь, вас не оскорбляет, что этот праздник выпал на близкое к смерти Ивана Ивановича время? Все потому, что именно сейчас к моей дочери Маргарите приехал жених из Англии для помолвки... Вы понимаете, что приглашение было отослано до смерти Вашего батюшки, Владимир Иванович, а билет на обратный путь уже куплен, и никак нельзя отложить церемонию? — оправдывался граф.

Отношения с Вороновыми у Корфов были нейтральными, они не дружили и не были врагами, просто ездили друг к другу на праздники. Но Владимир знал, что Виталий Павлович достойный человек, и если бал решено провести сейчас, значит, на то есть причины. Между прочим, одно время Маргариту хотели выдать замуж за Владимира, но оба воспротивились браку: они друг другу не очень нравились. Лиза была гораздо милее, романтичнее, хотя и авантюрнее. Рита же — брюнетка (ее мать была испанкой), очень резкая, бескомпромиссная и жесткая, хотя и страстная натура. Таким, по сути, был и сам Корф, но ему нравились девушки нежные, беззащитные... А Марго была совсем не такой. Она нашла себе жениха по душе — тихого спокойного англичанина, и с первой минуты стало понятно, кто станет хозяином в доме. Корф желал им счастья и не без иронии жалел ее будущего мужа.

— Нет-нет, — ответил Владимир, — Я все понимаю.

— Очень хорошо, по-моему, осталось дождаться Марью Алексеевну Долгорукую и Андрея Платоновича Забалуева. А вот и они!

Воронов подошел к ним с приветствиями. Княгиня еще издали бросила презрительный взгляд на Владимира, тот не остался в долгу и взглянул на нее еще более презрительно. Анна уловила их обмен взглядами, и сама посмотрела на Долгорукую прямо и уверенно. Та отвернулась.

Корф задумался. Из забытья его вывела речь графа:

— Итак, мы собрались здесь для того, чтоб поддержать жениха и невесту — мою дочь Маргариту, которая, вероятно, присутствующим известна, — девушка лениво сделала реверанс, — и англичанина Чарльза Файера. Известно, что международные отношения только скрепляются браками разных национальностей, но в данном случае причиной грядущей свадьбы является любовь. Так давайте выпьем за молодых и за их счастье!

По примеру Виталия Павловича все подняли бокалы с шампанским и выпили за будущих супругов. Потом заиграла музыка. Владимир повернулся к Анне и взглянул в ее глаза с доброй улыбкой на лице. Анна ответила не менее добродушной улыбкой. Корф уже приготовился обнять Аню для танца, но тут к ним приблизился Андрей Долгорукий и бесцеремонно заявил:

— А ты не хочешь пригласить танцевать Лизу?

Барон отвел взгляд. Андрей ждал ответа. Тогда Владимир сказал громко и уверенно:

— Передай ей, что все кончено, но я прошу у нее прощения за... за все...

— Подойди и скажи ей это сам! — взвился Долгорукий.

— Да, Владимир, — решила спасти положение Анна. — Подойдите к ней, ведь она так грустит сейчас...

— Но я...

— Надеюсь, тебе хватит смелости самому признаться о разрыве ваших отношений! — выпалил Андрей и пошел в сторону Маргариты — поздравить с помолвкой.

— Анна, Вы настаиваете, чтобы я поговорил с Лизаветой? — попытался найти поддержку Корф.

— Да.

Владимир выпустил руку девушки из своей и с нелегким сердцем подошел к Елизавете. Для нее это стало неожиданностью.

— Володя?! То есть, Владимир?

— Лиза, — как можно мягче сказал Корф, — Вы знаете, я не отличаюсь красноречием, поэтому хочу Вам сказать...

— Я знаю, что Вы дрались на дуэли из-за другой, но я простила Вас, — улыбнулась Елизавета.

— Нет, я не стану Вас обнадеживать... Я хотел бы сказать...

— Что? — насторожилась девушка.

— Все кончено. Я не хочу терзать Ваше сердце, которое питалось иллюзиями все это время... Можете сжечь все мои письма и подарки... Только простите меня!.. — Владимир опустил голову.

— Нет!.. — попятилась она, — Я не верю...

— Я люблю другую. Мне жаль.

— Нет! Нет! Я не только потеряла своего возлюбленного, теперь мне предстоит выйти замуж за этого старикашку, — выпалила в слезах Лиза, — Впрочем, — ее голос стал жестоким, — Лучше уж брак с Забалуевым, чем, как Вы выразились, пустые иллюзии! Я ненавижу тебя! Будь ты проклят!

— Лиза... Простите.

Владимир не мог больше видеть несчастное лицо Елизаветы и поспешил к Анне. Но на его душе было неспокойно. Ему жаль было Лизу, но он понимал, что их любовь давно зашла в тупик.

Пока Корф разговаривал с княжной, к Анне подошел Михаил.

— Анна... Не хотите ли потанцевать со мной?

— Нет, — ответила Анна, опустив глаза, — крепостные не танцуют с князьями, а Вы разве не знаете?

— А с баронами танцуют? — перебил Репнин.

Анна не уступила:

— Если бароны являются хозяевами этих крепостных.

— Поймите, я простил Вас...

— Ах, это Вы должны были прощать меня? А может, наоборот?

— Я не мог понять, что произошло, но со временем все обдумал и пришел к выводу,

что...

— ... Что соизволили простить меня... — разозлилась Анна, — надо же, князь!

— Да, Анна. Сначала я не мог понять, что ложь, а что правда; не знал, обвинять Вас или жалеть, но потом понял, что Вы самая прекрасная на свете... Если хотите, я встану сейчас на колени и буду просить прощения! — ответил Репнин и преданно посмотрел в глаза Анны. Сердце той дрогнуло:

— Хорошо... Миша... Я прощаю Вас.

— Так Вы принимаете мое приглашение танцевать?

Анна уже хотела сказать "да", но вспомнила, что на прошлом балу реакция Владимира на их с Михаилом танец была резко негативной. Поэтому она лишь потупила глаза.

— Я могу расценивать это как Ваше согласие? — спросил Репнин.

— Простите, Михаил, но я не могу принять Ваше приглашение... Не спрашивайте, почему.

В этот момент к ним подошел Владимир.

— Оставлю вас, — расстроено сказал Михаил и удалился.

— И что же ответила Вам Елизавета Петровна? — спросила Анна у Корфа.

— Боюсь, я обидел ее. Но она должна была давно понять, что я люблю другую.

— Неужели Вы до сих пор любите ту фрейлину? — удивилась Анна.

Корф перевел разговор на другую тему:

— А что же Вам сказал Мишель?

— Ничего особенного, — промолвила девушка.

— А именно? — напирал Владимир.

— Михаил Александрович сказал мне, — сухо ответила Анна, — что простил меня.

— И все?

— Да...

— Что ж, музыка давно играет, а мы с Вами не танцуем, — весело сказал Корф.

— Простите, но мне не очень хорошо, и я не могу танцевать, — соврала Анна, но Корф обеспокоился ее здоровьем и участливо спросил:

— Если Вам очень плохо, мы можем вернуться...

— Но ведь это будет слишком подозрительно, Владимир!

— Да, пожалуй, Вы правы. Но Вам точно ничего не нужно?

— Да нет, у меня всего лишь легкое головокружение... Вы можете потанцевать с кем-то другим, — сказала Анна, изображая, что у нее кружится голова.

— Нет, — Владимир подал девушке руку, — только с Вами.

Анна поискала взглядом Михаила. Тот танцевал с какой-то девушкой.

Аня обворожительно улыбнулась Корфу:

— Впрочем, все уже прошло. Так мы будем танцевать?

— Конечно!

Они кружились в танце и издали казались бы счастливой влюбленной парой, если бы многие не видели в Анне всего лишь сестру Владимира. Но он был счастлив, ощущая, что эта девушка рядом. Она улыбалась, и Корф готов был отдать все на свете за эту улыбку.

После танца они пили шампанское и были так увлечены разговором, что не видели злого взгляда Михаила и грустного — Лизы.

Были и другие танцы, и Анна с Владимиром были с разными партнерами и вместе не танцевали, чтобы не возникало глупых домыслов, но оба не могли не признать, что вместе им было лучше всего.

Репнин не подавал вида, что подавлен, а Елизавета, хоть и была грустна, вела себя скромно, а ведь могла с плачем убежать из зала. Марья Алексеевна подходила к дочери и спрашивала, что сказал ей Корф, но та молчала.

Анна исполнила песню, и слушатели были поражены ее чарующим голосом. Владимир был просто очарован, впрочем, как и Михаил. Оба готовы были слушать ее вечно... После выступления Анна снова танцевала с Корфом, столь же виртуозно, как и пела.

Репнин танцевал со всеми подряд, но не сводил глаз с Анны.

Владимир подошел к другу.

— Ты помнишь о нашем плане?

— Конечно, — ответил спокойно и тихо Михаил, а потом громко добавил:

— Мне, пожалуй, пора. До Петербурга путь неблизкий.

— До встречи, Мишель!

— Прощайте, Вольдемар.

Репнин попрощался с хозяином, отказался от предложения переночевать у Вороновых, последний раз взглянул на Анну и вышел на мороз. Затем он незаметно подошел к повозке Корфа и подрезал подпругу...