Druid — Легенда, которой нет.

Сталкер шел медленно, о чем-то сильно задумавшись, иногда останавливаясь и прислушиваясь к эху собственных шагов. Страх туннелей его не мучил, нет. Он часто ходил по этому пути, знал каждый его уголок, каждую шпалу, но трудно игнорировать привычку, что не раз спасала многим жизнь. Защитный костюм, противогаз в сумке, автомат за спиной, лицо наполовину скрытое черным шарфом — стандартный набор любого сталкера. Если бы не он, то опознать в этом хрупком, по сравнению с другими богатырями-коллегами, невысоком человеке героя, который, не боясь, выходит на поверхность, каждый раз рискуя своей жизнью, чтобы принести в метро новую партию "жизни", было бы просто невозможно. Истина: дело он свое знал хорошо — подняться, найти что-нибудь полезное для жителей станции, принести это. Набирались и команды, ходили и парами, но этот человек всегда возвращался один. Люди восхищенно охали, дивились силе, мужеству, отваге сталкера, но только выживал он благодаря не этим качествам, а абсолютно им обратным: была и стрельба в спину товарищей, и брошенные на растерзание мутантам напарники, и заранее устроенные ловушки для боевых друзей. В ранней юности он взахлеб читал старые, с вырванными страницами, книги. Все, что мог достать: сказки, мифы, предания. Молодой пылкий дух сразу же полюбил великих героев, зарождая мечту, чтобы народ каждый раз при его возвращении с поверхности кричал: "Слава Легенде!". Но как он был наивен... Вместо этого его кто прозвал "Безликим" за вечно скрытое шарфом или противогазом лицо, иные величали "Тенью" за эдакое умение всегда оставаться в стороне. А поведать о своем прозвище он не мог, потому что был немым для всех, кроме себя.

Так из раздумий Легенду вывел яркий луч прожектора и грозный крик начальника кордона: "Стой, кто идет?!". Сталкер покорно поднял руки вверх, когда невыносимо яркая стена света медленно начала угасать, он смог подать условный знак с помощью своего фонаря.

— Неужели это ты, брат?! — начальник кордона не дождался, пока Легенда добредет до костра, и сам кинулся ему навстречу, а затем протянул руку для приветствия.

— Мы уж думали, ты сдох где-нибудь между ВДНХ и Алексеевской.

Сталкер юмора не оценил, лишь кивнул в ответ да побрел дальше. Проходя мимо костра, где сидела эдакая местная, с позволения сказать, армия, он почувствовал некоторую досаду. Как бы ему хотелось сесть с ними, рассказать о виденном, потравить байки, а перед уходом кто-нибудь бы обязательно похлопал его по плечу со словами: "Ну, Миха, смотри не пропади!". Эта мысль грела его, он трепетно прокручивал ее в своем сознании, каждый раз все тверже понимая, — такой расклад событий невозможен. Годы, проведенные в молчаливых скитаниях по туннелям, одиночество, неспособность кому-либо довериться — это плата за то, что не было никакого Михаила, а была Лариса. Именно женщина, которая стала бы обычной работящей мамашей, поддерживающей численность людского населения метро, женой, ждущий своего мужа из опасных походов по туннелям, или, на худой конец, проституткой, отдающейся грязным, мерзким мужланам за несколько пулек. Но Легенда с радостью обменяла все мнимое людское счастье: друзей, дом, даже возможность говорить на свободу. Мысль о судьбе покорной жены и матери заставляли ее внутреннее мироустройство вздрогнуть от ужаса, неприязни, может, отвращения. Лучше вечные скитания, страх, что кто-нибудь узнает истинную ее сущность, спрятанную под защитным костюмом и противогазом, даже пуля в висок — перспектива куда интересней. Ведь вместо опасных дежурств, бессмысленное времяпрепровождение дома, вместо того, чтобы видеть руины того ранее великолепного мира, мытье полов на станции... Смешно иногда было ей слышать от своих же товарищей рассказы о том, какой была бы женщина их профессии. Воображение рисовало им полураздетую красотку в противогазе, что по любому щелчку должна была лечь на матрас с раздвинутыми ногами. Легенда смеялась про себя над такими "мыслителями": какая там красота и прочее с таким-то родом деятельности? Несмотря ни на что, Лариса свою жизнь со всеми ее положительными и отрицательными аспектами любила, а также давно поняла — смерть свою возлюбит не меньше. Но все же ей хотелось бы верить, у Костлявой слишком длинный список приглашенных в свое царство, поэтому явится она не скоро, давая насладиться всеми прелестями жизни в метро.

Легенда в приподнятом расположении духа вошла на станцию, освещенную красным светом аварийных фонарей.

"Надо бы найти гостиницу" — подумала она. Совсем скоро сталкер опять поднимется на поверхность, борясь с опасностями нового мира, что зародился на могиле старого. А вот вернется ли она назад? Этот вопрос не особо волновал Ларису. Гораздо интереснее отдаваться своему делу полностью, бороться, надеяться, верить, нежели меланхолично ждать предначертанного конца. Верно?