TwiXP — Ночь

Тучи затянули небо, звезд не видно. Холодный ветер нагло лезет под одежду. Нос маленькой лодки плавно режет водную гладь. Шум течения делает работу весел беззвучной. По обе стороны реки скалы. Высокие и почти вертикальные, они поднимаются в небо, преобразуя его в узкую, темно-серую полосу облаков. Вода ледяная и темная, не видно дна. Весло, падая в эту непроглядную бездну, словно исчезает, распадается на мириады мелких частиц. Впереди виден просвет — огромный залив, бухта, куда и впадает эта река. Отодвинув часть суши в глубь материка, она является как бы порталом, воротами, соединяющими море и землю. Каменистый пляж плавно переходит в наклонную поверхность, а затем и в горный склон. Острые, словно копья, рифы сдерживают натиск волн. Порой, когда разыгрывается шторм, им приходиться повиноваться, покорившись морской стихии, но сейчас они властны над водой, стоят непреклонно и уверенно, точно так же, как и стены возвышающегося на вершине скалы замка. В окнах башен горит свет — хороший маяк для блуждающих кораблей, правда здесь уже давно никто не причаливал.

Лодка была небольшой, дно усеяно смоляными пятнами — заплатками, доски, служащие сиденьями, скрипят, узкое металлическое кольцо на носу — привязь для веревки покосилось. Порой казалось, будто судно это сделано для ребенка, или для хоббита. И действительно, человек сидящий в ней, находился в крайне неудобной позе, при которой приходилось держать ноги в полусогнутом состоянии, да ещё и грести — настоящая мука, по сравнению с которой ветер, господствующий в ущелье — освежающее дуновение поздней весны. И так уже целый час, колени болят, благодаря холодной воде появилось жуткое ощущение отсутствия пальцев рук, тело каждый раз покачивается, мышцы напрягаются, кончик клинка ритмично стучит по деревянному дну.

Он — тень, рожденная ночною мглой. Облаченный в черные обтягивающие одеяния: штаны, рубаху, балахон. С капюшоном, скрывающим лицо. В кожаных, походных сапогах, с мечом на поясе. Он вышел навстречу смерти, во имя дружбы, справедливости, победы. Руки крепко сжимают весло, перчатки промокли до нитки. Скалы медленно плывут перед глазами, впереди залив. Лодка погрузилась в воду глубже, чем нужно, медленно она прижимается к правому берегу, и вот, наконец, долгожданный треск, скрип мокрого дерева о мокрую гальку.

Пляж совсем небольшой, три шага — и он пересечен. Человек, ловкий, но уже не молодой мужчина, выпрыгнул из лодки и подтянул её за нос, вытащив на берег. Шум реки не утихал. Весь черный, за исключением, пожалуй, лезвия клинка, будто невидимый, он постоянно озирался по сторонам. Боялся, нервничал, страховался. Лодка тяжело шла по камню, но все же шла. Когда галька закончилась, и металлическое кольцо уперлось в крутой горный склон, мужчина достал со дна аккуратно сложенное, и почти не промокшее, одеяло. Огромное покрывало цвета камня накрыло судно, как бы спрятав его от посторонних глаз. Тихие шаги, человек приблизился к скале и посмотрел наверх — тридцать шагов, не меньше. Промокшие руки легли на пояс, проверяя целостность меча и надежность ремня. Ещё один взгляд наверх, один на лодку, один на реку. Мужчина коснулся скалы.

Ветер сдувал пыль и щебень с камней. Все это падало ему на голову. Угол в сто градусов, небольшие выступы, холодный камень и один шаг, отделяющий жизнь от смерти. Меч пришлось перевесить за спину, слишком много шума создает звенящая сталь. Пальцы рук истерты в кровь, тонкая ткань мокрых перчаток нисколько не уменьшала боль, ноги рефлекторно терлись о поверхность скалы, выискивая опору. Десять шагов, одиннадцать, одиннадцать. Он опять сбился. Тьма была его врагом. Словно сговорившись с проклятым осенним ветром, она препятствовала подъему. Каждый шаг, каждое усилие давалось все трудней и трудней. На секунду его взгляд упал вниз, лодка, а вернее, теперь уже камень необычной формы, совсем маленькая. Скоро она исчезнет совсем, навсегда оставшись там, где ветер и безжалостный водный поток ставят свои законы, невыполнение которых приводит к смерти.

Шестнадцать, семнадцать, семнадцать.

— Черт! — как хотел он произнести это вслух, но не мог, слишком много всего поставлено на карту. Если он погибнет, то заберет с собой в могилу несколько сотен, а может, тысяч человек.

Двадцать три, двадцать четыре — кажется, стало легче, словно власть стихии здесь ослабляется. Облаченное в темные одежды, тело прижимается к камню, холодно. Вот сапог промахнулся, а вот камень не выдержал нагрузки, стремительно полетев вниз. Лодка исчезла из виду, теперь внизу лишь непроглядная тьма, сопровождаемая томными звуками речного течения. Двадцать восемь, двадцать девять — ещё шагов пять, он ошибся. Расчеты, основанные на единственном взгляде, оказалась неверными. Гладкий кирпич крепостной стены уже отчетливо виден в вышине. Тридцать три, тридцать четыре — все!

Небольшое смещение между скалой и стеной в полтора шага стало для него привалом. Вспотевшая спина прислонилась к камню, пар, выбрасываемый учащенным дыханием, сметало ветром. Где-то высоко слышны монотонные удары крепких стальных сапог — шаги. Каменный пол, словно кричит, сопротивляется, преклоняясь перед ступнями патрулирующего стражника. Меч вернулся на пояс, шнурок, связывающий края сумки, ослаб, изогнутый крюк с веревкой легли в руку. Мужчина повернул голову направо — башня в десяти шагах, но до неё не добраться, слишком мало места для ног. Поворот, взгляд налево — казалось, бесконечная стена уходит во тьму, не ведая конца. Он встал, плотно прижавши к стене. Замотанная веревка начала удлинятся, сумка вернулась за спину. Края капюшона, словно парус, подчинялись ветру, взгляд наверх. Стражник уходит влево, это понятно по ритмичным шагам. С каждой секундой они все тише и тише. Крюк вертится в воздухе, взмах — тихий звон нарушил тишину ночи, веревка натянулась.

Миг, секунда, отделяющая жизнь от смерти, максимальный риск. Немного отогретые руки крепко стиснули самодельную лестницу, ноги уперлись в стену — подъем. Стражник ещё далеко, но расслабляться нельзя, в любой момент он может повернуться, и когда даже ночная мгла не защитит взбирающегося на стену, не поможет осуществлению безумного плана. Крюк приближался. По сравнению с предыдущим, этот подъём был сложнее, и дело далеко не в длине дороги. Нервы, волнение. Мужчина ловко перепрыгнул через невысокий каменный забор и очутился на стене. Крюк и веревка полетели в пропасть — обратной дороги нет. Впереди стражник, он до сих пор смотрит на юг, его отполированные доспехи ярко различимы на фоне темного камня высокой стены. Древко алебарды ударяется о пол, стуча в такт сапогам.

За стеной лежит двор, пустынный и темный. Где-то на другой стороне замка бродят другие патрули, скоро они будут здесь, но его не застанут. Одинокая конюшня, освещенная лишь слабым мерцанием свечи. Огонек метается в разные стороны, борется с ослабшим ветром, лошади ржут, стучат копытами. Конюх спит. Пара телег, нагруженных сеном, стоят возле крепких, запертых ворот, пустые бочки, сарай. В центре бастиона ещё один замок. Четыре остроконечные башни протыкают своими шпилями небо, окна, ворота, несколько меньшие, чем предыдущие. Где-то горит огонь. Редкие лучи искусственного света пытаются сделать двор светлее, помочь стражникам. Порой слышны голоса, тихие и еле различимые.

Удары стальных сапог стихли, стражник остановился. Его взгляд блуждал по раскинувшемуся за воротами лесу, останавливался на пропасти. Слух сосредоточился на шуме реки, совсем не замечая других звуков. Например, тех, которые рождались от почти беззвучных шагов сзади. Мужчина приближался, в темноте сверкнуло лезвие вынутого из сапога ножа. Удар. Меткий, точный, смертельный, он пришелся именно туда, где находилось незащищенное доспехами место. Сталь беспрепятственно порвала кожу, струя крови брызнула на пол. Рука убийцы перехватила падающую алебарду, тело стражника обмякло. Все прошло на редкость гладко, даже можно сказать, идеально, ни криков, ни стонов, лишь свист разрезающего воздух ножа. Лазутчик огляделся. Убедившись в том, что свидетелей нет, он аккуратно положил алебарду на пол, напрягся, взваливая на себя тело убитого, и двинулся к каменному забору.

Река, бегущая внизу, казалась ручейком. Каменистый пляж, где находилась его лодка, и вовсе не различался.

Тяжелое на подъем, тело поспешно полетело вниз. Шума нет, лишь слабый всплеск бегущих в ущелье вод. Еле различимый, приглушенный всплеск. Речное дно будет его могилой, без надписей, без надгробий. Лишь рыбы и алебарда, летящая следом, будут его спутниками в новом, бесконечном пути.

Мужчина пошел обратно. Меряя шагами каменную стену, он приближался к небольшой арке, соединяющей две стены, первую, на которой он стоял, и вторую, относящуюся к внутреннему замку. Под аркой проходила узкая, вымощенная камнем дорога — путь для патрулирующих стражников. Небольшое окно на высоте человеческого роста — его цель. Оно открыто, решетчатый подоконник. В висящей за спиной сумке оказалась ещё одна веревка с крюком. Чуть пригнувшись, лазутчик раскрутил её. Заостренный крюк резал воздух, сопровождая процесс легким свистом. Взмах — мимо. Ударив по стене чуть ниже подоконника, изогнутая железка полетела вниз. Ещё одна попытка — удача. Крюк застрял между стальными прутьями подоконника. Мужчина натянул веревку и, немного отойдя от края стены, закрепил другой конец на заборе. Словно струна, веревка висела в воздухе, соединяя окно и стену. Ещё раз, убедившись в надежности «моста», мужчина схватился на веревку и повис на ней. Она выдержала. С трудом, прогнувшись, но все же выдержала, не дав безумному плану сорваться. Лазутчик подтянул ноги и, словно паук, пополз к окну.

Но тут он остановился. Сердце бешено заколотилось, кто-то не спеша, шел по узкой дороге. Вот сейчас некто пройдет под аркой, поднимет глаза и увидит висящего шпиона, затрубит тревогу и сюда сбежится весь гарнизон замка. Стражники. Он узнал их по тому же звонкому и монотонному стуку сапог о камень. Их было двое, они переговаривались. О чем, он не понял, не до этого было. Два ножа выпрыгнули из сапог и застыли в руках, ноги крепко сжали веревку, мужчина висел вниз головой прямо за аркой. Стражники приближались, звуки все громче. Стальные доспехи скрипят, голоса, шорох.

— Почему ты так решил? — говорил один. — Мой друг в деревне утверждает что…

Закончить фразу он не успел. Как только их головы показались из-за арки, мужчина в темных одеяниях атаковал.

Ноги немного выпрямились, приблизив его к земле. Стражники были застигнуты врасплох. Два ножа, словно молнии, сверкнули во тьме и лишили невнимательную охрану жизни. Стремительный, двойной удар в район шеи, туда, где надежные доспехи ничего не могли сделать. Алебарды попадали на землю вслед за обмякшими телами. Мужчина подтянулся и вновь оказался на веревке. Прятать трупы нет времени, да и смысла тоже, другие охранники все равно что-то заподозрят, проведав об отсутствии коллег на постах.

Окно приближалось. Вот уже виден тусклый свет ночной лампы. Подоконник, шторы — он внутри. Ноги ступили на усыпанный шкурами пол. Тяжелый вздох, расслабление. Комната была небольшой. Широкая кровать в углу, деревянный стол, лампа, шторы, пара табуретов. Ни души. Массивная деревянная дверь, обитая железом, вела в коридор, откуда доносились приглушенные голоса. Узкая щель в дверном проеме впускала свежий воздух. Мужчина приблизился к столу. Непонятные бумаги, разбросанные, словно мусор, озаренные свечением лампы, пустая кружка. Меч выскользнул из-за пояса, переливаясь в свете лампы, лазутчик приблизился к двери. Петли заскрипели, преграда пошла в сторону. Длинный каменный коридор предстал перед его взором. Редкие факелы, развешенные на стенах, освещали проход. В коридоре никого не было. Мужчина вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Держа меч наготове, он пошел на голоса. В голове крутились многочисленные чертежи замка, которые он так долго и тщательно изучал перед прибытием сюда. То место, куда ему надо, лежало именно в той стороне, откуда доносились голоса и смех.

С каждым пройденным метром становилось все светлее и светлее. Буквально в нескольких шагах от него, стена преобразовывалась в невысокий каменный забор с узкими колоннами, расставленными с небольшим интервалом. Мужчина приблизился к углу — контрольной точке, разделяющей стену и забор, и аккуратно посмотрел за угол. Он на втором этаже, внизу находилась столовая. Несколько деревянных, продолговатых столов стояли вряд, прогибаясь под многочисленными яствами. Стражники сидели на длинных лавках и поглощали бесчисленное количество мяса и вина. Шум, звон посуды, голоса и смех — все это было хорошим камуфляжем для шпиона. Лазутчик пригнулся и тихо пополз по полу, стараясь не поднимать спину выше уровня забора. Кончик меча, соприкасаясь с камнем, издавал леденящий и противный звук, однако всем тем, кто сейчас сидел внизу, было не до этого. Тем более, различить данный звук в суете и шуме, царящей возле столов, было весьма сложно. Забор кончился, и коридор вновь стал таким, каким был раньше, за исключением, пожалуй, поворота направо, находящегося в пяти шагах от конца забора. Мужчина в темных одеждах направился туда. Поворот вывел его в ещё один коридор, менее короткий и заканчивающийся винтовой лестницей вниз.

— Темница, — подумал лазутчик и шагнул на первую ступеньку.

Безусловно, факелов, висящих на стенах вдоль лестницы, здесь явно не хватало. Мрак царил повсюду, порой даже ступенек не было видно. Они словно канули в бездну. Было неприятное чувство, будто сейчас свалишься куда-нибудь вниз и пролежишь там до остатка дней своих. Но все обошлось и ступеньки оставались на месте, медленно проплывая одна за другой. Темница приближалась. Узкая арка разделяла лестницу и тюрьму. Повеяло холодом. Небольшой коридор, насыщенный светом, предстал перед глазами. Порядка десяти камер раскинулись вдоль высокой каменной стены, усеянной горящими факелами. Железные решетки поржавели, все вокруг пропахло кровью и потом. Одинокий стражник дремал на лавочке, стоящей почти возле входа.

Кольчужные перчатки крепко сжали древко алебарды, доспехи, потертые и перемазанные кровью в некоторых местах, поблескивали в свете огней. Мужчина, возрастом около сорока, с бородой, усами. Негромкий храп нарушал господствующую здесь тишину.

Лазутчик тихо ступал на пол. Рука, в которой лежал меч, слегка тряслась. Пробираясь сюда, он надеялся обойтись без жертв, но видимо, судьба распорядилась по-другому. В глубине души, он все ещё надеялся на то, что стражник не проснется, беззвучно позволив снять со своего пояса связку ключей, но, увы, громкий смех где-то наверху заставил солдата покинуть мир иллюзий и чуть приоткрыть глаза.

Сон как рукой сняло. Стражник хотел что-то крикнуть, но видимо из-за возбуждения не смог. Он лишь нервно схватился за алебарду и попытался проткнуть ею обнаглевшего лазутчика. Мужчина, облаченный в темные одежды, отпрыгнул в сторону. Меч прорисовал в воздухе дугу и лег на шею врагу. Голова с плеч не свалилась, однако удар все же пришелся смертельный. Ручейки крови потекли по доспехам, колени стражника коснулись пола. Последний взгляд, последний вздох — тело рухнуло на пол. Мужчина снял капюшон, отдышался. Сердце по-прежнему бешено колотилось в груди. Суровый взгляд карих глаз пробежался по мертвому стражнику. Морщины усыпали лицо лазутчика, хотя старым его никак нельзя было назвать. Длинные русые волосы, заплетенные в хвостик, скрывались под одеждой. Проблеск седины виднелся в дебрях его локон.

— Сам виноват, — тихо сказал мужчина и склонился над телом, чтобы вытереть лезвие клинка.

Почти все камеры были пусты. В нескольких из них лежали кости — очевидно, кто-то так и не дождался столь желанного освобождения, и лишь одна была занята.

В ней лежал пленник. Мужчина был раздет до пояса, руки и ноги сковывали кандалы. Завалявшиеся светлые волосы перепачканы в грязи, ноги не обуты. Лазутчик перевернул тело убитого только что стражника и снял с трупа ключи. Замок затрещал, словно противясь проникновению ржавого ключа, решетка пошла в сторону.

Мужчина схватил со стены факел и проник в камеру. Свет и тепло окутали небольшое сырое помещение, единственными достопримечательностями которого были куча соломы да пустой кувшин. Пленник был без сознания. Порезы и синяки покрывали все тело, свежие следы пыток отчетливо виднелись при свете факела. Кровь уже не сочилась из многочисленных, но не опасных ран — подсохла.

— Ферус, Ферус, очнись! — рука, скрытая за темной тканью перчатки, легла под голову просыпающегося пленника.

— Айзим… — тихо прошептал измученный мужчина. — Друг! — кряхтел он. — Не верю своим глазам!

Айзим улыбнулся. В свете факела его глаза заблестели. От слез.

— Ты пришел за мной! — прохрипел сквозь кашель пленник. — Но ведь это так опасно! Ты не мог рисковать!

— Тише, — успокоил его Айзим. — Я бы никогда не бросил друга в беде. Как ты? Нам надо выбираться отсюда.

— Дай мне пару минут, — сухие губы Феруса растянулись в ухмылке. Он поднялся. Айзим положил горящий факел на землю, нервно перебирая связку ключей.

— Вот! — воскликнул он, вцепившись в ключ от кандалов. Железки зазвенели и упали на пол, Ферус, тяжело дыша, потер запястья и лодыжки.

— Ты один? — его рука пыталась пригладить завалявшиеся волосы.

— Да, — Айзим схватил факел. — У нас мало времени. Идти можешь?

— Как это в лагере тебя отпустили? Наверное, в кандалах держали, как и меня? — улыбнулся Ферус, опираясь на плечо друга. — Ты, наверное, уже все знаешь о той засаде? Прости, друг, я был слишком самоуверен, — пленник встал на ноги. Слегка покачиваясь, он направился к выходу из камеры.

— Все совершают ошибки, — негромко ответил Айзим.

— Ого! — Ферус поднял брови, рассматривая труп стражника. — А ты времени даром не терял!

— Вот возьми! — Айзим подошел к телу и вынул у убитого из-за пояса короткий клинок. — Надеюсь, ты ещё не разучился? — пошутил он, протягивая меч другу.

— Может, и разучился, но быстро вспомню! — пленник крепко сжал в руке клинок. — План у тебя есть?

— Конечно! — ответил Айзим. — Главное, следуй за мной, и делай все в точности так, как я скажу. У нас впереди длинный путь. Вперед!

Друзья проделали несколько шагов, но тут Ферус остановился.

— В чем дело? — окрикнул его Айзим.

— Ты забыл? — Ферус кивнул на свое оголенное тело. — Надо бы что-нибудь накинуть, прежде чем идти на холод, — пленник вернулся к телу убитого стражника, и принялся освобождать его от доспехов.

— Эх, почти в самый раз, — оценивающе произнес он, рассматривая на себе окровавленные латы.

— Пошли, — поторопил его Айзим.

Друзья стремительно взлетели по винтовой лестнице и оказались в том самом коридоре, где некогда был Айзим. В нем было по-прежнему безлюдно, лишь шум тарелок и голоса стражников внизу.

— За мной, — скомандовал Айзим другу, пригибаясь. Позаимствованные латы Феруса тихо скреблись о камень, сам же пленник тяжело дышал, проползая возле невысокого мостика.

— Ты сюда именно так пробрался? — кряхтел он.

— Да, представляю, как тебе тяжело, — шепнул Айзим. — Ещё немного, — поддерживал он друга.

Забор кончился, коридор плыл перед глазами. Два друга старались ступать на каменный пол как можно тише, заветная дверь приближалась.

— Сюда, — кончик клинка указал на дверной проем.

Петли заскрипели, друзья заскочили в комнату и резко отпрянули назад. Удивленный стражник, рассматривающий пол, потянулся за мечом. Как только сантиметр стали показался на свет из-под кожаных ножен, стремительный удар в область живота свалил солдата. Темно-серое покрывало окрасилось в багровый цвет.

— Черт! — вздохнул Ферус.

— Это входит в твой план? — обратился он к другу.

— Вообще то, нет, но бывают и непредсказуемые ситуации, — сказал Айзим, вытирая меч об окровавленное покрывало. — Закрой дверь.

Ферус налег на тяжелый засов, который с трудом, но зашел в петлю, оставив друзей наедине с трупом. Айзим приблизился к распахнутому окну.

— Порядок, они все ещё ничего не знают, — сапог лег на подоконник.

— Нам в окно? — поинтересовался Ферус.

— Всего лишь второй этаж, не волнуйся? — ухмыльнулся Айзим и исчез в оконном проеме.

Прыгнуть было нетрудно, тем более, мысли о скором возвращении домой, и общество лучшего друга как нельзя лучше помогли Айзиму. Кожаные сапоги подняли пыль с каменной дорожки, лазутчик стиснул зубы, терпя боль от легкого ушиба. Ферус приземлился менее удачно, так как о сапогах в темнице он совсем забыл.

Айзим кряхтя, выпрямился в полный рост. — Все в порядке? — его взгляд упал на корчащегося от боли друга.

— В следующий раз, когда будешь меня спасать, выбери более безопасный путь отхода, — Ферус не смотря на боль, улыбался.

Во дворе замка было тихо. Казалось, голоса и смех, суета и тревоги внутреннего помещения сюда не доходят. Ночь по-прежнему властвовала над миром, крася его в темный цвет.

— Достань коней, а я пока открою ворота, — скомандовал Айзим другу, выбегая из-за угла.

— Удачи, — коротко ответил Ферус и направился к конюшне.

Айзим взбежал по лестнице на стену и направился к двум небольшим башням, стоящим по обе стороны запертых ворот. В одной из них находился механизм, отпирающий врата. Айзим знал это, помнил по планам. Его клинок, почти чистый, лишь с малыми следами подсохшей крови, подпрыгивал из стороны в сторону, вися на поясе. В замке послышались крики, видимо убитых нашли, теперь нужно было действовать очень быстро.

Не успел лазутчик полностью оценить всю сложившуюся на данный момент ситуацию, как из заветной башни выбежал стражник. Его меч, словно молния, выскочил из ножей и блеснул в свете горящего фонаря конюшни.

— Ах, ты! — выбросил стражник и замахнулся на Айзима мечом.

Звон стали нарушил тишину двора. Мечи сошлись, выбрасывая то один, то другой искры в ночную мглу. Айзим отбил мощный удар стражника и сделал выпад. На стене разыгралась битва, ещё один стражник показался из проема маленькой двери, ведущей в башню. Но нападать он не стал, видимо надеясь, что его соратник без труда справиться с нарушителем покоя.

Но без труда не получилось, впрочем — не получилось вообще. Айзим оказался куда более ловок, чем ожидал противник. Его молниеносные блоки и выпады, говорили лишь о том, что победа над стражником — вопрос времени. А времени как раз и не было. Как бы не старался Айзим завершить начатый бой как можно быстрее, осуществить это было не так то просто. Стражник, при всей своей наглядной халатности и неопытности, был достойный соперник, пару раз его меч пролетал в сантиметре от живота лазутчика, и лишь мгновенная реакция спасала Айзима. Вновь удар, вновь защита — дело шло к концу. И вот, наконец, меч лазутчика нырнул под руку врага и плавно вошел в бок. Стражник состроил последнюю, предсмертную гримасу и полетел со стены. Его тело с грохотом проломило соломенную крышу конюшни, перепугав отдыхающих там лошадей.

— Смелее! — крикнул довольный своей победой лазутчик второму стражнику.

Напуганный солдат все ещё не мог отвести глаз от пробитой крыши, и лишь повторный зов вернул его в суровую реальность. Рука сжала меч, боевой крик — стражник кинулся на врага. Айзим отпрыгнул назад, позволив вражескому мечу прорезать воздух. Теперь был его ход. Разочарованный неудачей стремительной атаки стражник потерял равновесие. Справиться с ним не составило труда.

Айзим набросился на врага, перехватив запястье руки, державшей меч. Удар в челюсть — и стражник с криком полетел со стены. Кусты, произрастающие на внешней стороне крепости, звонко отозвались треском, «поймав» падающего солдата.

Путь к башне был зачищен. Айзим прибавил скорости и почти бегом промчался по стене. Дверь была открыта.

— Открывай ворота! — прокричал он забившемуся в угол стражнику, ворвавшись в округлое помещение башни.

— Я… — промямлил стражник.

— Живо! — Айзим повысил голос.

— Хорошо, хорошо, только не убивайте, — пропищал напуганный солдат, подползая к механизму, открывающему ворота.

— Быстрей! — подгонял его Айзим.

Несмазанные шестеренки заскрипели, стальной рычаг под напором дрожащих рук пошел вниз. Многочисленные цепи тронулись с места и начали исчезать в проеме на полу. Где-то на улице послышался треск и грохот.

— Молодец, — выпалил Айзим, ударив подчинившего стражника рукоятью клинка.

— Где седла? — рычал Ферус, находившийся в то время в конюшне, его руки обвили шею конюха.

— Там… в углу, — еле слышно мямлил невысокий мужичок в рваных одеждах.

Жуткий грохот заставил Феруса отвлечься от допроса. Мертвое тело убитого стражника проломило крышу и, ударившись о перила загона, упало в кучу сена. Глаза конюха чуть было не вылезли из орбит.

— Знаешь, тебе очень повезло, что не мой друг пошел сюда за лошадьми, — ухмыльнулся Ферус, отпуская напуганного конюха.

Седла действительно оказались именно там, где должны были лежать, по мнению мужика. Бывший пленник быстро поднял два седла и двинулся к загонам, где стояли, по меньшей мере, дюжина скакунов. Некоторые из них относились к новому хозяину весьма отрицательно, стараясь лягнуть. Таких лошадей Ферус брать не стал.

— Конь — это тоже боевой товарищ! — громко сказал он, глядя, как один из жеребцов ломает копытами деревянные перила загона. — Не хочешь помочь мне и моему другу? Пожалуйся, вместо тебя найдутся другие! — молвил он, приближаясь к следующему коню.

В конце концов, надежные лошади путем долгого и тщательного отбора, были найдены. Ферус ещё раз проверил надежность седел, разул убитого стражника, пару раз пошутив над дрожащим в углу конюхом, и выехал из конюшни. На его глазах высокие врата медленно ползли в разные стороны, открывая проход на волю. Айзим стоял на стене и ухмылялся.

— Быстрее, — крикнул ему Ферус, но тут же отвлекся.

Массивные деревянные двери второго замка отворились. Свет, создаваемый десятками висящих на стенах факелов, озарил тихий дворик. Порядка двадцати разъяренных стражников, вооруженных кто мечом, кто копьем, кто алебардой выскочили на улицу.

— Вот он! Лови его! — скомандовал высокий рыжеволосый бородач, сжимавший в руке двуручный топор.

Казалось, воины только и ждали этого приказа. Небольшая, тонкая грань, разделявшая их с жертвой, испарилась. Десятки сапог застучали по земле, лязг оружия, крики — враг приближался.

— Быстрей за ворота! — крикнул Айзим другу, который и без того уже мчался к образовавшемуся проходу. Его ноги ритмично колотили бока лошади, рука сжимала поводья второго, бегущего следом, коня. Айзим быстро взбежал на небольшой каменный мостик, висящий над открытыми воротами, неизвестно откуда в его руках появился лук. Со свистом стрела отделилась от тетивы и воткнулась в бок одному из догоняющих Феруса стражников. Лазутчик потянул руку к небольшому, узкому ведру, стоящему возле стальных перил моста. Оно было до отказа забито стрелами. Ещё выстрел — ещё труп.

— Назад! — взревел Айзим, натягивая тетиву.

— Назад, а иначе я убью вашего командира! — пригрозил он.

— Эльф?! — бородач задрал голову. В ответ Айзим пустил стрелу, которая в ту же секунду воткнулась в древко поднятого вражеским командиром топора.

— Назад, — уже более тихо произнес Айзим.

— Поднять щиты! — скомандовал бородач. Воины полезли за щитами.

Айзим не мог больше ждать, его друг уже скачет сквозь проход. Резко развернувшись и бросив лук, он перемахнул через перила и прыгнул со стены. Седло второго коня отозвалось скрипом на удачное приземление нового всадника.

— Ого! Не перестаю тебе удивляться, друг! — восхищенно сказал Ферус, передавая Айзиму поводья.

— Догнать их, живее! — кричал бородач, глядя на удаляющихся всадников. — Седлайте коней!

— За нами погоня, прибавь ходу, Ферус! — крикнул Айзим.

Дорога, ведущая от ворот, шла по наклонной. Замок, который только что покинули друзья, размещался на крутом холме, каменные башни уныло глядели на горизонт, прислушиваясь к поющим волнам. Вдоль дороги рос лес, мириады дубов, буков, елей мелькали перед глазами, появлялись и исчезали со скоростью ветра. Копыта монотонно стучали по сухой дороге, поднимая клубы пыли. Каменная стена и открытые ворота быстро скрылись из виду, теперь лишь лес. Он был везде, словно мир только и состоял из бесконечных деревянных стволов и зелени. Но вдруг, на какое то время заросли исчезли. Деревня, стоящая в нескольких сотнях метров от замка, предстала пред глазами скачущих беглецов. Было тихо. Как и в крепости, здесь находились солдаты, однако никто из них пока ещё не знал о том, что случилось в замке. Несколько деревянных покошенных домиков, образующих единственную в селе улицу, промчались вдоль дороги. В паре из них горел свет. На улице никого не было, даже стража у въезда в деревню отсутствовала. Кони промчались по улице, нарушая ночную тишину, и скрылись в лесу. Дверь одного из дряхлых домов отворилась, и в ночной мгле показался несущийся к дороге человек. Стражник на бегу натягивал рубаху, сжимая под мышкой меч.

— Что, а!? — полный вопросов крикнул он.

Деревня по-прежнему спала, лишь в одной избушке, стоявшей на самом краю деревни, послышался шорох. Не успела рубаха стражника коснуться пояса, как с дороги вновь послышался шум. Огромное облако пыли, созданное парой дюжин копыт, ползло по сельской улице. Семеро всадников, каждый из которых был закован в латы, промчались по дороге. Звон оружия сливался с шумом копыт, крики.

— Где они?! — крикнул стражнику один из всадников. Тот хотел, было что-то сказать, но понял — ответа солдаты уже не услышат, кони неслись слишком быстро. Да и вопрос был глуп, от деревни вела лишь одна дорога, по которой можно было проскакать на лошади. По ней и ускакали беглецы, по ней и поехали всадники. Стражник ещё стоял на дороге несколько секунд, затем отправился спать, видимо понимая, что его помощь в погоне не требуется, да и бессмысленна она.

— За нами погоня! — крикнул Ферус другу, стараясь на скаку поравнять своего коня с конем Айзима.

— Знаю! — пыхтел тот, сжимая поводья скакуна.

— Они нагоняют, нам от них не оторваться! — продолжал Ферус.

— Мы примем бой! — уверенно произнес Айзим.

— Что?! Ты с ума сошел, их там человек десять! — нахмурился Ферус. — Да и вооружены они куда лучше нас.

— Во-первых… — Айзим тяжело дышал. — Ты назвал меня сумасшедшим, когда я пробрался к тебе в темницу и спас тебя, однако, как видишь, мы здесь!

— Да но… — Ферус попытался что-то сказать.

— Во-вторых, — продолжал Айзим. — То, что они лучше вооружены, ещё ничего не значит, и ты знаешь это лучше меня. Бой — наш единственный шанс уйти от погони и сбить противника со следа.

— Если это тоже входит в твой план, тогда действуй! — согласился Ферус.

— Впереди есть удобная низина, там и устроим засаду, — сообщил другу Айзим.

Низина приближалась. Друзья резко остановились и спрыгнули с лошадей, вынули мечи. Погоня была ещё далеко, это было ясно по отдаленным звукам стучащих по земле копыт.

— Спрячь коней в лесу, нам они больше не понадобятся, — скомандовал Айзим.

— Как так?! А на чем мы продолжим путь? — удивился Ферус.

— Наш путь лежит через этот лес, друг мой, — тихо ответил Айзим, кивнув на непроходимую чащу.

Ферус лишь дернул щекой и начал распрягать коней. Спустя пару секунд дорога опустела, словно по ней вообще никто не проезжал. Друзья уселись в кустах, сжимая мечи. Всадники приближалась. Стук копыт был слышен все четче и четче. Лязг стали, скрип седел.

— Не геройствуй, ты нужен мне живым и здоровым, — улыбнулся Айзим.

— Ты тоже, — ухмыльнулся Ферус.

Семеро всадников неслись по узкой, окутанной лесом, дороге с бешеной скоростью. Тьма и летящий в глаза ветер не позволяли полностью изучить полосу высушенной земли. Если бы погоня завязалась днем, то, возможно, кто-то и узрел бы обрывающиеся следы копыт, но в данный момент вмятины на земле были невидимы.

Айзим выскочил на дорогу прямо перед носом первого коня. Животное испугалось и встало на дыбы. Всадник, сидящий в седле, крепко схватился за натянувшиеся поводья и лишь чудом не оказался на земле. Меч прорезал ночной воздух и прошелся по сухожилиям второй пары лошадиных ног. Жуткий крик оповестил о начале сражения.

Из кустов полетел нож. Крутясь и свистя, он воткнулся в горло одному из всадников, солдат упал. Поваленная Айзимом лошадь придавила ногу сидящему на ней человеку, расправиться с ним не составило труда.

— Достать мечи! — скомандовал кто-то во тьме. Солдаты, звеня клинками, попрыгали с лошадей. В ту же секунду ещё один всадник слег от второго, летящего из кустов, ножа. Врагов осталось четверо. Ферус выскочил из кустов и кинулся на двоих растерявшихся солдат. Своим телом он повалил их, а затем ринулся на третьего. Айзим в то время уже отбивал удары налегающего стражника.

Драться во тьме было сложно. Приходилось руководствоваться лишь инстинктами, полагаться на удачу.

— Настырный баран! — подумал Айзим, уворачиваясь от очередного выпада соперника. Их мечи вновь соединились, сопровождая встречу холодным звоном. Откуда-то слева донесся предсмертный вопль.

— Вспомнил! — ухмыльнулся про себя Айзим.

Лошади давно уже разбежались. Напуганные и усталые, они непроизвольно расчистили клочок дороги для ночной битвы. Лишь седьмая, израненная кобыла все ещё ржала, развалившись посреди утоптанной полосы. Пару раз Айзим споткнулся об её ноги, в глубине души жалея о проделанном ранее поступке. То и дело перед глазами проносилось сверкающее лезвие клинка, враг не сдавался, видимо, надеясь поразить противника уже не умением, а удачей. Айзим выворачивал восьмерки и отходил назад. Порой он решался на выпад, надеясь на успех молниеносной атаки. Тем временем Ферус вытирал свой клинок и наблюдал, как с земли поднимаются поваленные им солдаты. Борясь с тяжестью доспех и жуткой болью, двое всадников, помогая друг другу, наконец, встали.

— Ты умрешь! — прорычал один из них, поднимая с земли клинок.

— Ты не первый, кто сказал это! — улыбнулся Ферус и кинулся на врага.

Солдаты попятились назад, парируя удары атакующего пленника. Доспехи и боль не давали такой скорости, какая была у Феруса. Битва постепенно превращалась в игру. Вначале один, а затем и другой, солдаты снова рухнули на землю, держась за смертельные раны. Ферус улыбнулся, понимая, что на этот раз они уже не встанут.

— Ах ты! — солдат скрипел зубами, прислонив руку к порезу на животе. Кровь ручьем лилась по металлической перчатке, Айзим ударил ногой. Умирающий солдат слег рядом с лошадью.

— Я смотрю, ты быстро вспомнил забытые навыки? — Айзим вытер лезвие клинка.

— Практика, — коротко ответил Ферус, приблизившись к другу. — Лихо ты его, — кивнул он на мертвого солдата.

— Пришлось немного повозиться, — вздохнул Айзим. — Ну что? Ты все ещё сомневаешься в нашем успехе?

— Я не сомневаюсь в превосходности твоего плана, но сомневаюсь в здравости твоего ума! — улыбнулся Ферус, похлопав друга по спине.

— У нас мало времени, скорее в лес, — Айзим словно очнулся от некого забвения.

— А мы не заблудимся? — Ферус побежал за скрывающимся в кустах другом.

— О боги, Ферус, ты говоришь сейчас, словно деревенская девчонка! — Айзим ухмыльнулся.

— Ладно, ладно, я тебе доверяю, только выведи меня подальше от этого места, — Ферус засунул клинок за пояс. — Мне не важно, что ты там придумал, главное — чтоб это сработало.

Друзья скрылись в лесу.

Сухие ветки хрустели под ногами. Темно. Закрыты глаза или открыты — разницы никакой. О том, что друзья все ещё не лишились зрения, оповещали маленькие пятна света над головой — ночное небо. Ветки кустов больно били по лицу, ноги цеплялись за коряги. Айзим торопливо двигался вперед, опираясь на стволы деревьев, друг же его шел лишь на звук ломающихся впереди веток. Время шло, и, казалось — прошла целая вечность, прежде чем Ферус заговорил.

— Куда мы идем? Ты различаешь дорогу? — хрипел он, морщась от бесконечных ссадин и царапин.

— Нет, но я вижу конец нашего пути, — неохотно ответил Айзим.

— Пока ты ко мне лез, тебя по голове не били? — раздраженно проворчал Ферус.

Айзим остановился. В темноте его руки нащупали плечи друга.

— Видишь огонек? — он попытался показать пальцем на небольшую яркую точку, скрывающуюся за ветвями деревьев, но затея оказалась глупой.

— Нет, хотя постой! — Ферус был в недоумении. — Вижу! — он чуть было не закричал, но вовремя остановился. Небольшой огонек — костер, свет в окне, факел — это могло быть все что угодно. Он отчетливо виднелся сквозь бесконечную паутину ветвей.

— Нам туда, — коротко известил Айзим. — Это небольшой домик на берегу реки. Той самой, по которой я приплыл к замку. Там есть лодки, я все разведал по пути. Мы возьмем одну и двинемся на юго-запад, к нашим частям.

— А охрана? — озабоченно поинтересовался Ферус.

— Двое стражников, — шепнул Айзим. — Пошли. У нас ещё есть время, но скоро будет светать.

Друзья продолжили путь. Странно, но будто маленький огонек впереди осветил дорогу, или небо к утру стало ярче, одним словом — идти стало легче. Каждый новый шаг был точнее предыдущего, сухие ветки под ногами не хрустели так сильно, как прежде, кусты не царапались. Огонек становился все ярче и ярче, и вот, наконец, стали видны деревянные стены дома.

Ферус и Айзим затаились в кустах, разглядывая берег.

Темные воды беззвучно ползли на юг, другой берег во тьме не различался. Дом был дряхлый, множество бревен позеленели от гнили, стекол в единственном, маленьком окне не было. Тусклый свет и приглушенные голоса яркими красками дополняли картину ночи. Лодки лежали в нескольких шагах от воды. Одна из них была худой, огромная пробоина величиной с человеческую голову зачерпнула с земли горсть песка.

— Возьмем вон ту, в середине, — прошептал Айзим, указывая пальцем на двухместную лодку, еле видневшуюся во тьме.

— Надеюсь, обойдется без жертв, — вздохнул Ферус.

— Я тоже, — поддержал его друг. — Вперед.

Друзья покинули кусты и, пригнувшись, двинулись к берегу. Голоса в доме не прерывались, стражники о чем-то заядло спорили, совсем позабыв о своих обязанностях. Айзим прошел возле окна, заглянув вовнутрь. Двое мужиков сидели за небольшим деревянным столом, мечи висели на стенах, доспехи стояли в углу.

— Все в порядке, — подумал он и стал догонять друга.

Лодка плавно поползла по песку, приближаясь к воде, ботинки Феруса тут же ощутили проникновение холода.

— Черт, — тихо выругался он.

— Тихо, — предупредил его Айзим, прыгая в уже качающуюся на волнах лодку. Песчаный берег отдалялся, течение подхватило друзей и понесло их дряхлое суденышко на встречу рассвету, к друзьям, к свободе. Голоса уже не слышны, теперь лишь шум течения и вновь видимое небо сопровождают друзей.

— Сколько плыть до наших? — Ферус снял промокшие ботинки, выливая из них воду.

— Часа два, — Айзим сел за единственное весло. — Надеюсь, нам повезет, и мы не встретим врага у берега.

— Ты же сказал, что тут наши войска? — Ферус наблюдал, как вода покидает ботинок и исчезает в бездонной бездне реки.

— Тут? Ещё нет, но скоро пойдет наша территория, — весло исчезало и появлялось из темных вод. — Вполне возможно, что враг пожелает проверить реку, и тогда нам не поздоровиться.

— Надеюсь, не пожелает, — Ферус натянул ботинки.

— Красивая ночь, — Айзим направил свой взор на темно-серое небо.

— Знаешь, ты поступил очень глупо, отправившись спасать меня, — Ферус нахмурился. — Но все же я тебе благодарен.

— Я думаю, ты поступил бы также, — улыбнулся Айзим.

— Наверное, да, — Ферус глядел на проплывающие берега. — Однако, что было бы, если бы ты погиб? Наша сторона лишилась бы сразу двух выдающихся полководцев.

— Жизнь без риска — это не жизнь, — заметил Айзим. — Тем более, мы и так почти уже победили.

— Не торопись делать выводы, друг, — Ферус ухмыльнулся. — Мы ещё не дома, а враг коварен. Он может напасть в любую минуту, ударить из-за спины, пойти на хитрость.

— О чем ты? — Айзим смотрел в глаза другу.

— Ничего, — вздохнул Ферус. — Так, мысли…

— Что это там? — друг встрепенулся он.

— Где? — Айзим повернул голову и тупо уставился на темный берег. — Я ничего не виж…

Айзим не успел докончить фразу, кинжал проткнул его грудь.

Утро.

Двое всадников медленно скакали по песчаному пляжу. Тихо. Где-то вдалеке виднеется перевернутая лодка, лежащая на песке. Солнце высоко в небе, греет и посылает свои лучи на водную гладь бегущей реки. Один из всадников постоянно гладит ручку лежащего на коленях топора. Внушительная вмятина — след от стрелы, словно шрам на красивом теле, портит внешний вид древка.

— Где он научился так стрелять? — брови мужчины нахмурились, рыжая борода затряслась.

— У эльфов, он жил с ними, — неохотно ответил Ферус.

— Ловкий малый! — ухмыльнулся бородач.

— Войска готовы? — Ферус сделал серьёзное лицо.

— Да, — ответил бородач. — Победа — вопрос времени, войска неприятеля в смятении.

— Сразу два командира не вернулись с задания, — улыбнулся бородатый всадник и дернул поводья.

Тимофей Верхов(2005).