В Невский — Замкнутый круг

— Привет.

— Привет.

— Уже проснулась?

— Конечно. Время семь часов. А ты где?

— На Чертовом озере.

— О Боже! — Наигранно воскликнула она. — Вена, ну почему тебя тянет в такие странные места? То Дьявольские пещеры, то Сатаническая роща. Экстремальщик ты мой. — Последнее она добавила с нежностью.

— Вот такой я человек.

— И не боишься?

— Нет. Я ничего не боюсь.

— Не правда. В каждом человеке заложен зародыш страха.

— Я боюсь одного. — После небольшой паузы согласился Вена.

— И чего же?

— Я боюсь потерять тебя.

— Это не случится. — Улыбаясь, ответила девушка. — Никогда.

— Надеюсь. — Отозвался он, почему-то совсем не веселым голосом, в котором проскальзывали сомнения и обреченность, потом добавил. — У тебя когда экзамен?

— В полдень. Зайду в первой пятерке. Так что ругай меня.

— Не могу я ругать тебя.

— А ты постарайся.

— Не могу.

— Представь, что я — стерва.

— Не могу.

Она засмеялась его упорству, которое сейчас доставляла ей радость и гордость.

— Ни пуха, ни пера.

— К черту!

— Я уже здесь. — Со смехом ответил он, и отключился.

-------------------

Шапошников Василий зашел в пиццерию и осмотрел зал в поисках знакомого лица. Дело в том, что ему сегодня позвонил в офис мужчина и назначил встречу, сообщил лишь то, что одно знакомое лицо желает обсудить личные вопросы. Это и понятно, бизнес его никого не интересовал. Безобидный, позволяющий лишь жить безбедно. Он уже собирался покинуть пиццерию, когда увидел ее. С трудом подавил в себе волну возмущения. На него смотрела молодая, двадцатилетняя, симпатичная девчонка. В больших глазах горело огромное желание быть замеченной. Он вздохнул и подошел.

— Здравствуй, Венера.

— Здравствуйте, Василий Петрович.

Тут же к столику подскочил услужливый официант, и Василий заказал чашку кофе себе, и пиццу девушке. Тот бросился выполнять заказ, а Василий, чуть наклонившись к Венере, прошептал, не пытаясь скрыть гневные нотки:

— Очередная твоя уловка, девочка?

А та и не скрывала радости, не обращая внимания на сердитость бывшего начальника. Еще месяц назад она была его секретаршей. Сразу после окончания курсов один знакомый помог ей устроиться на работу. И она в первый же день влюбилась в этого солидного мужчину. Сорок пять, едва заметная седина, но в отличной спортивной форме и всегда в хорошем настроении. Девушку не смущала разница в возрасте, и чувства с каждым новым днем лишь крепки и возрастали. Венера мечтала и строила планы на будущее. Но Василий Петрович не замечал ее восторженных взглядов и двусмысленных знаков внимания. Такая банальность и повсеместность — секретарша становится любовницей шефа — не проходила. Шеф оставался непреступным. И, уже совсем отчаявшись, Венера призналась открытым текстом в любви. Василий Петрович деликатно отверг ее, и предложил помощь в преодолении вспышки чувств. Но Венера разрыдалась, закатила истерику, обозвала «старым дураком» и даже «импотентом». Пришлось самой писать заявление, стыдно было смотреть ему в глаза. Но, провалявшись, месяц на диване, поняла, что сглупила. Нельзя завоевать любовь человека, находясь от него на расстоянии. И плюнув на все морали и кодексы чести, начала в буквальном смысле осаждать и офис, и квартиру бывшего шефа. Звонила, писала, посылала SMS— сообщения и факсы, наносила неожиданные визиты. Но всегда терпела фиаско. Но упорство главенствовало над остальными качествами характера, перерастая иногда в наглость. Да и тот факт, что Василий Петрович уже давно схоронил жену, по ее размышлениям, могло сыграть решающую роль в завоевании его сердца. Сама же Венера воплощала и ум, и красоту, что уже само по себе редкость.

— Ты переходишь всякие границы.

— Я люблю Вас. — Тихо и спокойно ответила Венера. — И это чистая правда. Ну, что я могу поделать с собой? Что?

Он пил кофе маленькими глоточками.

— У меня дочь — твоя ровесница.

— Вот и отлично. Мы с ней подружимся. — Миловидно улыбнулась Венера. — Тем более, вам, Василий Петрович, по штату полагается молодая жена.

— Послушай, девочка, — Василий с трудом держал себя в руках, — я человек старой закалки, старой формации. Я. — Он не знал, что говорить. Сколько уже было сказано, и все — впустую. Теперь пришлось выложить свой главный аргумент. — У меня есть женщина. Любимая женщина. С которой, кстати, я собираюсь связать свою дальнейшую судьбу.

— Какая-нибудь старушка? — Венера прищурила глазки, чтобы скрыть боль и обиду. Но сарказм скрыть не удалось.

— Почему? — Он покачал головой. — Мы с ней с одного года. — И понимая, что наносит девушке глубокую рану, поспешил хоть как-то сгладить. — Понимаешь, девочка, мы с ней — люди одного поколения, воспитанные на общих идеалов и целях. У нас много общего. Мы оба любим Достоевского и Лескова, Пьеху и Лещенко. Обожаем старые, добрые, советские фильмы, театры и музеи. Нам есть о чем поговорить. Понимаешь?

— А я не дам вам спокойно жить. Вы же знаете меня. Я найду эту старушку и поставлю перед фактом моего существования. И тогда посмотрим на ваше утопическое счастье и гармонию.

Василий Петрович лишь грустно улыбнулся ее угрозам:

— Она знает про тебя.

— Знает? — Опешила Венера.

— Постарайся забыть меня. Ты можешь, конечно, испортить мне жизнь. Но зачем? Для меня ты навсегда останешься просто девочкой. Наивной, капризной и взбалмошной девочкой, а порой просто глупой.

Он встал, оставил деньги на столике и поспешил покинуть пиццерию, которая почему-то стало таким неприглядным и неуютным. И только на улице, несколько раз глубоко вздохнув, он почувствовал себя намного лучше.

-------------------

Василиса вышла из здания института и сразу увидела знакомый мотоцикл «Yamaha» с седоком в седле. Огромный букет роз завершал картину. Летящей походкой она сбежала по лестнице и подошла к Вениамину.

— Привет.— Он чмокнул ее в щечку, протягивая букет.

— Спасибо. А по какому поводу?

— Окончание экзаменов.

— А я завалила. — Ответила Василиса, наблюдая за его реакцией. Метаморфоза была удивительной. За короткое мгновение его улыбка, словно чулок, слезла с лица, обнажив разочарованно — изумительную гримасу. Она рассмеялась в голос. — Я пошутила.

— Ну, и шуточки у тебя. — Облегченно выдохнул Вениамин, и кивнул на своего «железного друга». — Ну, что, отметим?

— Я тебя умоляю. — Приложила руки к груди девушка. — Только не быстро.

— Ok.

Но едва сев за руль, Вена забыл обо всём. За коротко рекордно время они домчались до излюбленного ресторанчика. В городе было огромное количество кафетерий, закусочных и столовых. Но они всегда приезжали сюда, за город, в придорожный комплекс для дальнобойщиков «Подорожник», с гостиничными номерами, ресторанчиком, боулингом. Здесь было всегда уютно и спокойно, с ненавязчивыми музыкальными композициями. Хозяин, настоящий грузин, всегда приветлив и обходителен. Василиса слезла с мотоцикла и укоризненно посмотрела на парня.

— Быстро? — Догадался он.

— Ты не ехал. Ты летел.

— Извини.

Они зашли в здание ресторанчика, который был почти пустым, не считая двух водителей.

— О! — Из-за стойки бара вышел хозяин, широко расставив руки и так же широко улыбаясь. — Кого я вижу! Самая красивая пара.

— Здравствуйте, дядя Самвел.

— Как всегда?

— Как всегда.

Они прошли в конец зала и сели за столик у окна. Хозяин поспешил на кухню, вскоре из динамиков полилась их любимая легкая музыка. Самвел знал их вкусы, видел их счастье, и не мог не нарадоваться. Принес вазу для цветов.

— Через минуту все будет.

— Хорошо.

Им и, правда, было хорошо. Вот так просто сидеть друг против друга, смотреть в глаза, наслаждаться музыкой и молчать. А молчание порой красноречивей любых потоков слов. Салат из свежих помидоров, картофель — фри, курица — гриль, мороженое и капучино были, как и всегда, великолепными. Не надоедали никогда.

— Остался еще год учебы. — Вздохнула Василиса.

— Слушай, Василек, — он пожал ее маленькую ладошку. — А может, мы не будем ждать этот год, и поженимся?

— Вен,— выдохнула она. — Мы же говорили об этом. Через год. Потерпи. Сейчас навалится все скопом: и учеба, и семья, и быт. Я, наверное, не выдержу. А потом гос экзамены, защита диплома.

— Я буду помогать тебе.

— Я знаю. — Она немного помолчала. — И все же, давай подождем. Да и знаем мы друг друга недостаточно.

— Ты так думаешь?

— Уверена. Чтобы узнать человека одного года общения недостаточно. Жизнь очень сложная и многогранная. Иногда выдает такие сюжеты, что просто «ах!».

— И что ты предлагаешь?

— Только без иронии. Ладно? Я говорю очень серьезно. Не улыбайся. Так вот, у меня большая библиотека Шелтон и Смолл. Они описывают такие жизненные ситуации, что порой граничат с фантастикой. Давай сделаем так: я буду тебе рассказывать, а ты высказывать свое мнение, свое решение и план выхода из тупиковых ситуаций.

— Хорошо. Я на все согласен.

— А вот этого не надо. Не стоит раболепствовать. Говорить только честно и откровенно. Свои мысли, а не то, что я хочу услышать.

— Ok. Ты думаешь, что это поможет нам узнать друг друга ближе?

— Уверенна.

Они пообедали и вернулись в город. И только около ее подъезда спохватились, что забыли в «Подорожнике» шикарный букет. Но особо не расстроились, понимая, что куда важнее сегодняшний разговор, который начал отсчитывать новый этап в их отношениях. Время романтики и глупых поступков прошло, на смену пришло что-то новое, взрослое, серьезное. Эдакий экзамен на человечность, честность и совесть. И если они выдержат его, то уже счастье никогда не покинет их.

— До вечера.

— Извини. Сегодня не получится. Будут гости.

— Тогда, до завтра?

— Я позвоню.

Он поцеловал ее и, развернувшись, на большой скорости покинул двор.

—------------------

Василиса уже давно проснулась, но продолжала нежиться в кровати. Экзамены были позади, и можно было целиком отдаться любимым занятиям и полноценному отдыху.

Вспомнился вчерашний вечер. Отец, наконец-то, познакомил её со своей будущей женой. Василиса была в восторге от этой женщины. Имя, такое редкое и красивое, полностью соответствовала натуре: Милена. Вспомнив поведение отца, Василиса не могла не улыбнуться: он больше походил на влюбленного школьника, чем на солидного мужчину. Краснел, робел, терялся. Но и это не мешало пройти вечеру с ужином по высшему разряду. Все вышло очень мило и прекрасно.

От воспоминаний и блаженства ее оторвал неожиданный визит Вениамина. Неожиданность состояла в том, что без предупреждения и звонка, совершать визиты было не в его духе. Она хотела даже пошутить на этот счет, но увидела, что он чем-то крайне озабочен и расстроен, тактично промолчала. Провела его на кухню, включила чайник и сделала бутерброды.

— Что случилось?

— А! — Вяло махнул рукой Вена. — Дома неприятности.

— Большие? — Мягко и осторожно поинтересовалась она.

— Мать собирается замуж. — Со злом буркнул парень, что и заставило ее удивленно приподнять брови. Жизнь, и, правда, как сон, увиденный в сновидениях. Такие параллели — редкость.

— И тебе не нравится её избранник?

— Избранник? — Удивленно переспросил Вена. — Я даже не знаком с ним.

— Тогда что?

— Мне не нравится, что она выходит замуж — Последнее слово он выделил особо.

— Почему? — Василиса начинала понимать причину его гнева, и это ей не нравилось.

— Как почему? — Недоумевал Вена. — У неё взрослые дети. Им самим впору создавать семьи.

— Правильно! — Согласилась Василиса. — А мать, значит, пусть остается к старости в полном одиночестве. Так что ли?

— Почему это? У неё появиться сноха, зять. Потом и внуки пойдут. — Гнул свою линию Вена, не догадываясь, что подружка находится на взводе.

— Причем тут внуки? Это удел молодых. А твоей матери нужна поддержка, понимание, опора. Нужно, в конце концов, личное счастье.

— Она упустила свое счастье, когда разошлась с отцом. — Проворчал Вена, наконец-то понимая, что Василиса не на его стороне.

— Тебя гложет обида? Ты же сам мне говорил, что твой отец — подлец, что мать была абсолютно права, разведясь с ним. Говорил, что ей трудно было одной растить вас с сестренкой. А теперь ты вырос — и на, благодарность!

— Боже, Василек! Ты не понимаешь, что мне это неприятно.

— Ну, почему? Я, и, правда, тебя не понимаю.

— А! — Махнул тот рукой и замолчал. Но через мгновение заговорил горячо и быстро. — Я все понимаю, она боится остаться одна, боится одиночества. Но я не собираюсь ее бросать. Я всегда буду рядом, буду во всем помогать, заботиться.

— А если это любовь?

— Любовь? Да ладно. — Он саркастически усмехнулся. — Какая любовь может быть в ее возрасте? Брось!

— А ты не скажи, — Василиса встала, налила по чашкам чай, который давно вскипел и успел остыть. — Вот мой отец, например, тоже влюбился. И тоже собирается жениться. Я его прекрасно понимаю и поддерживаю.

— Да? — Искренне удивился Вена. — Надо же. Ситуация, похлещи вологодского кружево. Прям, как в женском романе. И что же ты?

— А что я? Я не против. Это его жизнь. Это его право. Как я могу быть против? Как я могу диктовать ему условия? Даже в уме такого не держу. Наоборот, я мечтаю увидеть отца счастливым. Тем более с женщиной, такой приятной и доброй во всех отношениях.

Вдруг лицо Вениамина озарила какая-то мысль. Глаза блеснули дьявольским огоньком, и грустная улыбка коснулась бледных губ.

— Она была в черном платье. Каштановые волосы. Родинка на верхней губе. А звать ее Милена Сергеевна.    

— Да. — Тихо выдохнула Василиса, и медленно опустилась на стул. Она взглянула на него испуганными глазами, и он подтвердил зарождающую догадку:

— Это моя мать.

На кухне повисла немая тишина. Каждый, молча, осознавал произошедшее и переживал. Первым нарушил молчание Вениамин:

— Вот теперь ты поддержишь меня. Теперь и ты станешь против их брака. — В его словах скользила неоспоримая уверенность, переходящая порой в злорадство. А она лишь продолжала в недоумении смотреть на него. — Мы же сами с тобой собираемся через год пожениться? Или ты хочешь, чтобы над нами потешался весь городок?

— А ты боишься насмешек?

— Нет. Но мне неприятны слухи и сплетни.

— Я думала, что ты выше этого. — Разочарованно произнесла Василиса, и вышла из кухни. Вена пожал плечами, последовал следом. Но из-за закрытой комнаты послышался ее голос:

— Вена, прошу, уходи. Мне сейчас просто необходимо побыть одной.

— Да, да, — согласился он. — Нам есть о чем подумать. Позвоню вечерком.

— Хорошо.

— Не унывай. Наши предки должны понять, что лучше им отступить, и дать возможность молодым обрести счастье.

Василиса на это ничего не ответила.

-------------------

Вениамин вернулся домой в разбитом состоянии и расстроенных чувствах. В голове не укладывалось: как такое возможно в реальной жизни? Как судьба может так жестоко посмеяться над их мечтами, над их чистой любовью? Нет, тут все ясно и однозначно: мать должна забыть о своих планах, уступить дорогу к счастью сыну. Сомнений у него это не вызывало. Она — мать, и, конечно же, желает счастье своему ребенку. Хотелось сразу же рассказать ей про это, но матери дома не оказалось. И Вениамин, терзаемый изнутри чувствами, поделился ими с младшей сестренкой.

— Подожди, подожди, — встрепенулась Вера. — Как ты сказал, его зовут?

— Василий Шапочников.

— Василий Петрович? — Уточнила Вера.

— Не знаю. — Пожал в недоумении плечами брат.

И тут с сестренкой приключилась истерика. Она что-то невнятное говорила, громко смеялась, при этом слезы обильно текли по щекам. Пришлось закатить ей звонкую пощечину, чтобы как-то привести в чувство.

— Я! — Закричала Вера. — Это я его люблю!

— Не понял.

— Он был моим шефом, — пояснила сестренка, понимая, что мечта ускользает из ее рук. Она же видела, как мать накануне светилась от счастья, когда сообщала им с братом о скором замужестве. И потому добавила порцию лжи. — Он — мой любовник.

Вскрик боли, и отчаянье прервал их разговор. Они оба обернулись и увидели в дверях мать, которая стала невольным свидетелем финальной части их разговора.

— Да, да! Я люблю его! — Крикнула Вера.

— Неправда, — тихо возразила мать, постепенно отходившая от шока. — Василий — порядочный человек. Он не мог пойти на такое. — Догадка озарила ее. — А не ты ли, та самая молоденькая девочка, которая не дает ему прохода?

— Да, подождите вы! — Прервал их Вена. — Причем здесь вы? Это я должен кричать от отчаянья! Это я люблю Василису, его дочь! Это я собираюсь жениться на ней! И мне не важно, кто из вас больше любит ее отца.

Обида, слезы, чувство безысходности терзали его. И он выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.

-------------------

Они уже добрых два часа сидели в ресторане, а разговор так и не перешел на главную тему. Словно, оба боялись. И все же первой переступила через себя Милена:

— Нам придется расстаться.

Василий схватил ее руку, словно боясь, что она сейчас испарится в воздухе, растает.

— Нет, Мила.

— Да.

— Я слишком долго ждал тебя. Так неужели наши дети, кровь от крови, плоть от плоти, не могут понять это? Ситуация, конечно, неординарная, но не трагическая. Почему мы с тобой не можем пожениться?

— А дети?

— И пусть они женятся!

— Но….

— Что, но? Что, но? Разве тут есть какое-либо преступление? Нет!

— А общество?

— Общество?! — Он скривился, как от зубной боли. — Мне, грубо говоря, наплевать на мнение общества. Я люблю. Я просто хочу быть счастливым. Почему я должен прислушиваться к обществу? Почему я должен оставаться глухим к своему сердцу? Почему? Вот этого я никак не могу понять.

— А Вера?

— Что Венера? — Растерялся Василий.

— Она любит тебя.

— О, Боже, Милена! Не говори глупости. Венера молода и наивна. Ее любовь — это натянутое чувство.

— А если нет?

— Мм. — Василию не хотелось даже предположить обратное. А Мила тем временем продолжала настаивать на своем:

— Представь, как ей будет трудно, если мы поженимся. Мне что, придется отказаться от дочери? Она же всегда будет видеть в тебе предмет своего обожания, даже если ее чувство — притянутое.

— Что же делать? Что делать? — Он провел рукой по волосам. — Это какой-то замкнутый круг. Но надо найти решение. Надо! Оно есть! Оно должно быть.

— Да, есть.

— Ну? — Он с волнением и надеждой смотрел на нее.

— Нам надо расстаться.

Он молчал, долго молчал.

— А ведь и Василиса с Веной нам будут вечно напоминать о нас с тобой. Или ты предлагаешь и от них отказаться.

Теперь пришла очередь промолчать и Миле. Она не знала ответа.

-------------------

   И только сама жизнь распорядилась по-своему. Они расстались.

И Василий с Миленой. И Вениамин с Василисой. И отец с дочерью. И мать со своими детьми.

Каждый затаил частицу обиды друг на друга. Каждый взял с собою кусочек этого замкнутого круга.