Leda — Яков Есепкин На смерть Цины

На смерть Цины

Четыреста тридцать первый опус

Фавны оперы нас охранят,

Веселяся, витийствуйте, хоры,

Сводность ангели тусклые мнят,

Режут цоколь мелки Терпсихоры.

Белый царь ли, мышиный король,

Всё б тиранить сиим винограды,

Темных свечек заждался Тироль,

Негой полны Моравии сады.

И куда ж вы несетесь, куда,

Италийские ангели требы,

Нас одела иная Звезда

Во гниющие мраморы Гебы.

Четыреста тридцать второй опус

Раскрошили юродские тьмы

Гребни желтые наших полотен,

А и золото сим для Чумы,

С кистью Брейгель,Ероним бесплотен.

Кто успенный еще, алавастр

Виждь и в нем отражайся, каддиши

Нам ли чаять во цветнике астр,

Львы умерли и здравствуют мыши.

Сколь начнут адострастно гореть

За Эдемом белые цесарки,

Мы явимся — камен отереть

И сотлить перстной желтию арки.

Четыреста сорок четвертый опус

Тисов твердые хлебы черствей,

Мак осыпем на мрамор сугатный,

Где и тлеет безсмертие, вей

Наших сводность жжет сумрак палатный.

Шелк се, Флория, что ж тосковать,

Лишь по смерти дарят агоние

Из партера бутоны, взрывать

Сех ли негу шелковой Рание.

В Александровском саде чрез тьмы,

Всекадящие сводные тени

К вялым розам тянулися мы —-

Днесь горят их путраментом сени.

Четыреста сорок пятый опус

С Ментой в мгле золотой предстоим,

Лишь для цвета она и годится,

Алым саваном Плутос таим,

Гея тленною мятой гордится.

Крысы выбегут хлебы терзать,

Маки фивские чернию веять,

Во столовых ли нощь осязать,

Ханаан ли хлебами воссеять.

Сем путраментом свечки тиснят

В изголовьях царевен синильных,

Яко гипсы кровавые мнят

Всешелковость их лон ювенильных.