В Невский — Ищите женщину

Около одиноко стоящей пятиэтажки, он увидел милицейский УАЗ, из которого, кряхтя, вылезал Ковальчук. Их взгляды пересеклись.

— Лужа!

— Серж! — они обменялись крепким рукопожатием. — На вызов?

— Ага. — Кивнул головой майор. — Труп.

— Криминал?

— Сейчас разберемся. — Ответил Сергей, и предложил. — Пошли? Если досуг.

— Не до них. — Отшутился Женя, и они направились к подъезду. К ним на встречу выскочил участковый и доложил:

— Козлов Кирилл Матвеевич, 1950 годя рождения. Живет, то есть проживал, в этом доме, квартира №60. Работал учителем в 39 школе. Я его знал лично. Хороший, умный, да и во все он был положительным.

— Пошли, посмотрим. — Сказал Ковальчук, и первым зашел в подъезд.

Козлов лежал на лестнице. Голова покоилась на верхних ступеньках, ноги — на нижних. Около трупа суетился медэксперт. Ковальчук вопросительно глянул на него, и тот, снимая перчатки, начал докладывать:

— Смерть наступила между 20 и 22 часами, то есть, час-два назад. Повреждений нет. Скорее всего, сердце. Шел себе спокойненько домой, а сердце раз — и встало. Вот и рухнул.

— А на голове имеется след удара о ступеньку? — спросил вдруг Евгений. И эксперт, и Сергей повернулись к нему. Женя пояснил: — Если он разом рухнул, то, судя по положению тела, должен бы быть след от удара о край бетонной ступеньки.

Эксперт глянул на труп.

— Да, странно. Но следа удара нет. Но, как говорится, вскрытие покажет. Можно забирать?

— Да. — Задумчиво ответил майор. — Поднимемся в квартиру.

В квартире висела тишина. Жена покойного сидела в кресле и теребила в руках влажный носовой платочек. За ее спиной стоял парень, лет 15-16, и курил, стряхивая пепел в ведро с фикусом. Ковальчук представился и начал беседу под протокол. А Лужин оглядывал комнату, лишь иногда прислушиваясь к разговору. Через час они покинули квартиру, и вышли на улицу. Около машины остановились, закурили.

— А парнишка, между прочим, курит «St. Morris». — Заметил Женя. — А это очень дорогие сигареты.

— Да? И что?

— Козлов был учителем. Зарплата смешная. Жена вообще безработная. А парень шикует.

— Ну и что? — уже раздраженно вопросил Серж. — Люди просто баловали своего единственного чадо. Это, раз. Два: парень сам работает на рынке. Имеет свой постоянный доход. Что еще ты заметил странного, мистер Холмс?

— У Козлова на зеленой рубашке одна из пуговиц пришита белыми нитками.

— Ну и что? — в третий раз продублировал вопрос майор.

— Уважающая себя женщина этого не сделает никогда.

— Слушай, — перебил его Сергей. — Ты в каждом деле ищешь криминал? Я тебя умоляю. «Висяков» у нас и без этого предостаточно. Сердечный приступ. Все! Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит. Понял, Евгений?

— Не дурак, вроде.

— Ладно. Извини. День выдался тяжелым. А у супруги день рождения сегодня, между прочим. А я не попал на торжество, да и подарок не купил. Эх, неправильную профессию я выбрал. Но она мне нравится, и нести мне этот крест до самой пенсии.

— Кстати, — Евгений достал из кармана флакон. — Вот возьми. Духи. Французские. Бери, бери!

— Спасибо, брат, выручил.

— Сочтемся. Ну, что, пока?

— Подвезти?

— Пройдусь пешком. — Они вновь обменялись рукопожатием.

Ночью ему снилась всякая дребедень: то труп Козлова, то его сынок с отвратительной усмешкой на лице, то одинокий букет цветов на лавочке, то стоящая у окна Фая со следами слез на щеках. Проснулся с тяжелой головой. И только после контрастного душа, чашки крепкого кофе и сигары, он пришел в относительное нормальное состояние. Уже готовый действовать и здраво рассуждать. Вот только где-то в глубине пульсировало раскаянье. Фаечка, наверняка, обиделась на него. И ему было стыдно встречаться с ней. Даже не стыд, а непонятная боязнь. Он позвонил Саве:

— Привет.

— Привет, шеф. Как дела?

— Слушай, я, наверное, сегодня не появлюсь в офисе. Одно дело наклевывается. Поработаю.

— Ок. — Сава отключился, и Женя был рад, что разговор дальше не продолжился и не перешел на неприятную тему.

— Что, Лужа. — Обратился он к зеркальному отражению. — Назвался груздем — так полезай в кузов. Не нравится мне эта смерть. Но и майора можно понять. И не стоит его сейчас ни напрягать, ни раздражать. Начнем исподтишка.

Первым делом он поехал в морг. Медэксперта он нашел в подсобке за завтраком. «Не завидная работенка» — Подумал он, глядя на изнеможенное усталое лицо эксперта.

— День добрый.

— А? Проходи, садись. Чай будешь?

— Нет, спасибо.

— Ты, кажется, друг нашего знаменитого Ковальчука?

— Да. А по совместимости, еще и частный детектив. — Евгений продемонстрировал удостоверение.

— Понятно. Тоже работаешь по вчерашнему телу? Я уже отправил отчет.

— Мы ведем параллельные расследования.

— Извини, — он развел руками. — Без приказа не имею права ничего не говорить.

— А если так. — Женя все же рискнул и положил на краешек стола купюру в 20$, почему-то опасаясь реакции эксперта. Сейчас как поднимет крик! От скандала не уйдешь. Но Фортуна была сегодня на его стороне. Деньги с ловкостью фокусника исчезли со стола и потерялись в одном из многочисленных карманах халата. «Лучшее лекарство от усталости» — мелькнуло у него в голове, видя, как резко преобразился мужик. Подтянулся и даже как-то помолодел:

— Вскрытие показало инфаркт. Это однозначно и сомнению не подлежит. Дело в другом: где он, этот инфаркт, случился? Ты оказался прав: упади он там, на голове была бы гематома, которую я не наблюдаю.

— Значит, его уже мертвого положили на лестницу?

— Получается, что так.

— Странно. Зачем это нужно, если он умер от естественной смерти?

— Ты что-нибудь слышал о гиосциамине?

— Гиосциамин? — медленно переспросил Лужин. — Нет. А что это такое?

— Медицинский препарат. При определенной дозе он способен вызвать инфаркт.

— Ого! — Евгений присвистнул. — Это же в корне меняет дело.

— Квалифицирую, как преднамеренное убийство. — Закончил его мысль эксперт. — И след на сгибе руки от вакцинации имеется.

— А этот препарат можно приобрести в аптеке?

— Нет. Он строго учета, списывается поштучно. Но в наше лихое время можно все купить и все продать.

— Спасибо. — От души поблагодарил его Женя и покинул морг.

На улице он с наслаждением закурил. Ситуация принимала мрачноватый оттенок. Шестое чувство, прозванное в народе «чуйка», в очередной раз не подвело Лужина: криминал был на лицо. Немного успокоившись и поразмыслив, Евгений мысленно набросал план действий и тут же поехал в 39 школу.

В фойе учебного заведения висел большой портрет Козлова в траурной рамке. Разговоры с учителями ничего интересного не несли. Все были удивлены, что у молодого и здорового человека, учителя по физкультуре, так неожиданно случился инфаркт. Зато беседа с уборщицей был намного благотворней.

— Ой, не говори, сынок. Жалко Кирилла Матвеевича. Хороший был мужчина, правильный. Не пил, не курил, спортом занимался. Уйду я с этой работы. Страшно мне.

— А чего вы боитесь?

— Так Козлов-то уже второй.

Лужину стало жарко в прохладной бытовке обслуживающего персонала, он расстегнул пуговицу на вороте рубашки:

— Как второй? — не понял он.

— Покойник второй. И тоже учитель.

— А кто первый? — он непроизвольно перешел на шепот.

— Француженка. Галина Ивановна Солодова. Убили ее, еще в декабре.

— Убили? — стало еще жарче.

— Ага. Встретили около собственного дома. Кирпичом по голове, и все.

— Да. Печальная история.

— Вот и я про то же. Проклятое тут место.

Разговор прервал звонок на урок, и женщина, сетуя на объем работы, подхватила ведро и ушла. Лужин вернулся на улицу, к сигаре и размышлениям. Умозаключение о том, что это было убийство, лишь окрепло. Все в один голос утверждали, что у мужика было крепкое богатырское здоровье. Вел активный образ жизни, и раз — инфаркт с летальным исходом. Такое просто не укладывается в голове. Лужин бодро шагал по тротуару, разговаривая сам с собой в полный голос, чем вызывал недоумение и настороженность у прохожих:

— Каждое преступление оставляет след. Либо финансовый, либо семейный. В случае с Козловым это, скорее всего, бытовой оттенок. Скажу больше: на лицо все признаки любовного треугольника. Нашел себе мужик другую женщину. С женой скандалил постоянно, и потому сам пришивал себе пуговицы. Что ж, логично. Но тогда его жена попадает в список подозреваемых и занимает там первое почетное место. А значит, вести с ней беседу следует в последнюю очередь, когда на руках будут факты, которые заставят ее признаться. А сейчас? Что сейчас? Шерше ля фам.! Ищите женщину! Только как начинать поиск? В школе несколько раз упоминали при разговоре, что Козлов — отличный семьянин. И без всякой иронии и двусмысленности. Значит, никто не подозревал о его второй жизни. Стоп, Лужа! Кто как ни бабушки у подъезда? Агенты невиданного фронта. Они все и про всех знают. Только надо иметь талант вызвать их на откровенный разговор и отсеять по его итогам все домыслы, сплетни и наговоры.

Разговор по душам состоялся в тот же вечер. И он подтвердил наличие женщины! Но, к сожалению, на этом вся информация и заканчивалась. Кто она, как выглядит никто не знал. Не видели ее, и все! Вырисовывался тупик, как бы ни было это печально. И следовало искать иные пути. Лужин остаток вечера и часть ночи просидел в кресле-качалке с сигарой в зубах и чашкой чая в руках. Телевизор монотонно и приглушено бубнил о последних новостях, которые сегодня не интересовали Евгения. Все мысли работали в одном направлении, и главное было то, что в течение дня он не вспоминал о Фае.

Весь последующий день он провел на рынке. Не зря все же говорят: «Хочешь побольше узнать о жизни города — побывай на местном рынке». Жизнь здесь кипела и бурлила. А приобрести можно абсолютно все, начиная от швейной иголки и заканчивая крутой иномаркой за несколько сотен тысяч баксов. Да и «черный рынок» был насыщен наркотиками, оружием и крадеными вещами. Чего уж говорить о медицинских препаратах. Полное изобилие. И тогда, получается, что и Матвей Козлов, сын покойного, вполне способен сменить мать с первой строчки хит-парада подозреваемых. А что? Вполне логично и объяснимо: обиделся сын на отца, сильно обиделся, раз решился на такое. Надо прощупать его. А для сего необходимо восстановить поминутно тот злополучный вечер, как у Кирилла, так и у Матвея. Не легкая задача.

Проезжая на такси мимо здания, где находился офис «ЛЕО», Женя заметил отсутствие света в его окнах. И попросил высадить его здесь. В офисе он тут же прошел в потайную комнату, где включил компьютер. Дискетки с происшествиями за каждый прошедший месяц лежали в шкафу, Фая добросовестно выполняла свои обязанности. Он выбрал декабрь прошлого года, действуя чисто интуитивно. Что-то зарождалось в голове, пока не определенное и непонятное, но судя по опыту, очень важное.

— Так, вот оно! Солодова Галина Ивановна, 1955 года рождения. Адрес, работа в школе №39. Убита двумя ударами кирпича. Мотив: ограбление. Часы, кошелек, позолоченная цепочка, норковая шапка. — Лужин откинулся на спинку стула и потеребил мочку уха. — Что-то мне не очень нравится это ограбление. Получается, что с нищего сняли последнюю рубаху. Она и так бы отдала свои «сокровища». Хотя на улице полно отморозков, которые и за пятак порежут кого хочешь. Но проверить все равно следует, что бы потом не возвращаться.

Утром он был в отделении милиции. Увидев его, Ковальчук аж скривился?

— Лужа, ты?

— Я.

— Надеюсь, не по поводу Козлова? Заходи, располагайся.

— Нет. Там же все понятно: инфаркт.

— Ой уж. — Усмехнулся горько Сергей. — И про гиосциамин ты, конечно же, ничего не знаешь?

Евгений на всякий случай округлил глаза. Майор не купился на уловку, но спорить не стал, обреченно махнул рукой.

— Говори уж, какими путями тебя на этот раз занесло?

— Убийство Солодовой Галины Ивановны, в декабре прошлого года.

— А это зачем?

— Люблю «висяки». — Ушел от прямого ответа Женя.

— Так, Солодова, Солодова. Ага, кажется, Захаров вел это дело, или все еще ведет. Подожди. — Он схватил трубку телефона. — Захар? Привет. Ковальчук беспокоит. Дело убитой Солодовой у тебя? Отлично. Принеси мне его на полчасика. Да. Нет. Тут один сыскарь интересуется. Ладушки. — Он бросил трубку и внимательно посмотрел на старого друга.

Тот сидел с невозмутимым видом.

— Говори.

— Не сейчас.

— А потом?

— Обязательно.

Пришел Захаров и принес тоненькую папочку с долом. Оно и понятно: ни свидетелей, ни допросов. Лишь протокол с места преступления и акт вскрытия. Чем дольше читал их Евгений, тем больше в кабинете становилось жарче, и меньше воздуха. Картина вырисовывалась очень занимательная. «Ограбление для отвода глаз. Вот на какие мысли наталкивает она. А это преднамеренное убийство. Потому факт, что грабитель первым ударом оглушил женщину, а вторым проломи височную часть, прямо говорит об этом. Похоже на контрольный выстрел. На кирпиче остались ворсинки шерстяных перчаток серого цвета». Женя на миг прикрыл глаза, и ясно восстановил в памяти картину — в прихожей квартиры Козлова, на трюмо лежали вязальные спицы и клубок пряжи, мышиного цвета. «А дальше вообще интереснее: по заключению экспертов, грабитель долго поджидал свою жертву. На снегу оставил отпечатки кроссовок 41-го размера и три окурка сигарет «St. Morris». По раскладке получается, что это Матвей убил Солодову. Но зачем?» — задал себе вопрос Женя и тут же уверенно ответил. — «А потому, что Солодова и была любовницей отца! Стоп! Не пори горячку! Надо все тщательно проверить».

Он положил папочку на стол и обратился к майору, который что-то сосредоточенно печатал на компьютере:

— Спасибо, Серж.

— Не за что. Нашел хоть что-нибудь полезное?

— Время покажет. Пока.

— Давай.

Лужин намеревался поехать на место проживания Солодовой. Главное на данном этапе было доказательства того, что Козлов и Солодова состояли в любовной связи. Сама Галина Ивановна была в разводе, имела 23-хлетнюю дочь. Значит, свободна. И могла не скрывать чувства к Козлову, храня фотографии, записки и прочую мелочь. Но попал он в квартиру только поздним вечером. Дверь ему открыла миловидная, очень симпатичная девушка.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Я — Лужин Евгений Олегович, частный детектив.

— Да? — удивилась девушка. — Чем могу быть полезной?

— Мне хотелось бы переговорить с вами, на счет вашей матери.

Лицо девушки вмиг посерело, осунулось, проявились заметные морщинки около рта.

— Заходите.

Они прошли в уютную, чистую комнату. Роскошью тут и не пахло, но все было чисто и аккуратно. Она предложила присесть в кресло, и сама расположилась в аналогичный, теперь их разделял только журнальный столик.

— А как это дело попала к вам? — поинтересовалась девушка.

— Чисто случайно. — Честно ответил Женя. — И мне кажется, что я смогу найти убийцу вашей матери.

— Убийцу?

— Именно. Не грабителя, а хладнокровного убийцу. — Подтвердил Женя. — Я уверен, что это было запланированное убийство.

Девушка прикрыла лицо ладошками и всхлипнула. Но ее слабость была минутной, она быстро взяла себя в руки.

— Спрашивайте.

— Скажи, у твоей матери был мужчина?

— Был. — После небольшой паузы ответила она. — Только я не знаю, кто он и как его зовут. Сколько раз я просила ее познакомить нас. Но она все откладывала на потом. А «потом» так и не наступило.

— Может, у нее остались записные книжки, дневники?

— Да, конечно. — Девушка встала и подошла к книжному шкафу. Достала обыкновенную школьную тетрадку. — Это все, что я нашла у нее в столе. Но там ни слова о мужчине.

Евгений пролистал тетрадь. Девушка была права. Здесь были собраны цитаты великих людей и краткие комментарии к ним самой Солодовой. На одной страничке он наткнулся на стихотворение, написанное на иностранном языке. Он вопросительно посмотрел на девушку.

— Это французский. Но я, к своему сожалению и позора, так и не выучила его. Сколько б мама не уговаривала. Училась я в школе с математическим уклоном.

Чем-то привлекало это стихотворение, заставляя проявить особое внимание. И Женя стал внимательно разглядывать незнакомый текст, пока не пришло озарение. У стихотворения отсутствовала рифма. Не надо было быть полиглотом, что бы увидеть, что окончание строк были разительно противоположны. «Чуйка» вопила, что он напал на след.

— Разрешите, я возьму эту тетрадь.

— С возвратом?

— Конечно. — Он поднялся с кресла. Девушка, закрывая за ним дверь, она тихо попросила:

— Найдите этого подонка.

— Обещаю. — Так же тихо ответил он.

Утром он отправился в филиал МГУ, где точно существовала кафедра французского языка. Ее декан с радостью, даже без вознаграждения, согласился помочь расследованию.

— Да, на первый взгляд это стих. Но это ошибочное мнение. Это проза. Горькая проза нашей жизни. Записывайте, молодой человек.

Я и не подозревала, что в 45 можно вновь познать любовь. Любимый мой, козленочек, как же я рада, что судьба нам дала этот шанс познать всю глубину счастья. Вот только одно тревожит меня. Твоя семья, особенно сын Матвей. Я видела его, говорила с ним. Боже, сколько в нем зла, обиды и непонимания. Я удивляюсь, как ты, такой прекрасный, честный, добрый человек мог породить это исчадие ада. Он не даст нам пути. Он убьет нашу большую и светлую любовь.

Из университета Лужин вышел с тяжелым сердцем. Дело было почти раскрыто, да не одно, а целых два. Видимо. Кирилл стал подозревать сына в убийстве любимой женщины. И тот решил убить собственного отца. О, времена! О, нравы!

Ковальчук выслушал его внимательно, не перебивая и не торопя, позволяя делать лирические отступление о несправедливости мироустройства. Потом они вдвоем еще раз сверили все факты и улики. Получив увесистую порцию благодарности, Лужин с чистой совестью и чувством выполненного долга покинул отделение.

Возвращаясь домой, на одной из улиц, он нос к носу столкнулся с Фаей.

— Ой! — она от неожиданности вскрикнула.

— Привет.

— Здравствуйте.

— Опять на «вы»? — он покачал головой.

— Не привыкла.

Женя окинул взглядом полупустую улицу и заметил небольшой ресторанчик.

— Значит, так, — он взял ее под локоток. — Сейчас зайдем в ресторанчик, где выпьем на брудершафт. Тем более, я должен загладить свою вину перед тобой.

— Какую?

— Я не мог прийти на твой день рождения. Так уж получилось. Извини. Просто шел к тебе, и встретил майора Ковальчука. И в итоге за это время раскрыл сразу два преступления.

— Да вы что?

— Серьезно. Вот только денег у нас от этого не прибавится.

— Расскажите?

— Обязательно. Но только после того, как мы выпьем шампанское на брудершафт. — Он ярко выделил тоном последнее слово. Словно давал понять, что в этой процедуре переход на «ты» не столь важен. А вот поцелуй, который закрепляет соглашение!!! От мысли осознания этого щечки Фаины покраснели, а во рту резко пересохло.

— А ты мне расскажешь, как прошло празднование твоего дня рождения. Ладушки?

— Ага. — Автоматически ответила Фая.

Хотя и рассказывать было абсолютно нечего. Потому, как не было празднования. Приглашала она только Лужина и Саву. А потом намекнула Саве, что его присутствие — необязательно. Тот все понял и подбодрил сотрудницу. И долго она стояла у окна, наблюдая, как Евгений не решается войти. Так и не зашел, оставив букет на скамейке, чем вызвал обильные слезы на ее лице.