Teodor — Лампочка Ильича.

   Вася в детстве ел много сладкого и вырос умный. Петя, у которого детства не было, умным не получился: родителей не знал, не помнил своей национальности, не читал книг.

   У Васи после сладкого детства сейчас, в суровой зрелости, зубов почти не осталось — израсходовал на пульпиты и кариесы. Теперь обходился пломбами и вставной челюстью, которую иногда оставлял в самых непредвиденных местах. Сам же прятал, чтобы не терять и забывался куда.

   У Пети зубы остались здоровые, зато не было левого глаза. Не было давно, лет с десяти. Стреляли из самопалов (устройство из медной трубки и спичек). Закрыл левый, прищурил правый. «Стрелил». Попал, но левый больше не открылся. Что-то технически сработало не штатно.

   Днём друзья ходили по улицам, долгими вечерами играли в карты, спорили. Выигрывал Вася. Петя, надеясь хоть раз оказаться удачливее, не прекращал попыток, но всегда оказывался безуспешен.

   — А что Петя, кто сегодня за дежурного.

   — Что уж, ладно уж, — говорил Петя и мрачнел.

   В обязанности дежурного не входило ничего. Это было, как деепричастный оборот или безличное предложение, лишь обозначало превосходство одного над другим, хотя делать что-нибудь не принуждало. Но Петя переживал и ждал реванша.

   Однажды, тёплым осенним днём, Петя грелся на скамейке возле подъезда, щурился на солнышко и слушал, как полная женщина читала дремлющему мужу газету. Мужчина иногда даже всхрапывал, но женщина не умолкала, и Петя был благодарен. Он смеялся, где нужно и вздыхал про остальное.

   Очень понравилась заметка про студента, который на экзамене по электротехнике получил «отлично» и нервный срыв. Чтобы отвлечься взял круглую лампочку на 60 ватт и «положил» себе в рот. Отвлёкся, но вынуть уже не смог. Посторонняя помощь в виде непрерывно ржущих друзей не помогла. Врач неотложки не знал, как на лице растут суставы, и чтобы выполнить главную заповедь врача «не навреди», ничего не делал. Молодого человека увезли в дежурную больницу, где ещё полночи пришлось ждать необходимого специалиста.

   По Фрейду корни такого нетипичного поведения спрятаны в детских переживаниях. В газете об этом говорилось как-то вскользь, зато объяснялись медицинские подробности и делались предостережения. Дальше Петя ничего не слышал, он задумался и задумал неладное. Найти круглую лампочку на 60 ватт было просто. Труднее оказалось дождаться вечера. Опускаю подробности, потому что их не было. Увидев друга, Петя взялся за лежащую в кармане лампочку.

   — Слабо? — спросил осипшим от волнения голосом и вынул, что принёс.

   Ничего не подозревающий Вася казался навеселе.

   — «Лёхко», — ответил он, и дальнейшая трагедия была предрешена.

   Через минуту изо рта торчал электрический цоколь, а Петя смеялся и не умел остановиться. Глядя на него, хотел смеяться, ещё ничего не понявший, Вася, но с лампочкой во рту это было неудобно. У Пети от смеха на лице произошла судорога, анфас стал похож на профиль, а Петя перестал быть похожим на Петю.

   Вася увидел Петино лицо, и лампочка жалобно заскрипела, готовая лопнуть. Теперь они оба были хороши, и явно не хватало третьего, который мог разглядеть эти удивительные лица. Вася присел на пол, беззвучно чихнул, Петя после этого схватился за стену, чтобы не упасть. Через время они стояли рядом, поддерживая друг дружку, и плакали, не умея по-другому выразить отношение к происходящему. Это продолжалось, пока им не захотелось на улицу.

   Во всём подвале сегодня горела лишь одна лампочка, и, закрыв дверь теплоцентра, друзья товарищи оказались в темноте.

   — Темно, хоть глаз выколи,— шутил Вася, но Петя этой шутке не радовался.

   Чтобы увидеть куда идти, вернее, куда не идти, стали ждать пока глаза привыкнут к темноте. Но Петин глаз не привыкал, и Вася из-за проглоченной лампочки сильно и не старался. Слишком темно. А тут ещё и Петя решил пошутить, что для него характерно не было. Успел сказать: «Посвети, братан...»,— намекая на свежий «фонарик» под Васиным глазом, и они опрокинулись в темноту, изнемогая от нахлынувшего. Когда пришли в себя, решили вернуться и взять настоящий фонарь, который Вася недавно выиграл в карты у местного дворника.

   Вернулись. Петя по-прежнему был похож неизвестно на что, лицо ещё не встало на место, а Вася уже стал обыкновенным Васей.

   — «Ильич лэмр», — сказал он, держа злополучный «девайс» в руках и улыбаясь.

   От удивления у Пети начались новые судороги, на щеках выступил нездоровый румянец. Он вытаращил единственный глаз, открыл единственный рот. Вася в этот момент увидел Петины зубы, и его настроение упало,— снова стал завидовать. Это происходило всегда, когда он видел эти безупречные, ни разу неиспорченные зубы.

   — Входит и выходит, — зло сказал Вася и сделал то, что сказал.

   — Не верю! — закричал Петя, упрямо мотая головой.

   — Да «пжалуста», — ответил Вася, и повторил на бис свой немыслимый подвиг.

   — Везде обман, — вздохнул Петя, схватил злополучный «лэмп», вытер рукавом и сделал то, чего делать не стоило.

   — Иногда людям нужно верить, — нехорошо улыбнулся Вася и показал спрятанную в руке, заранее вынутую челюсть.

   Петя осерчал и, зная своё превосходство в силе, стукнул по оставшимся Васиным зубам. Оставшиеся зубы оказались такими же вставными, как и вынутые ранее. Петя сделал удивлённое лицо, хотя прекрасно знал обо всём. Вася поднял и попробовал вернуть необходимое на место, но не смог из-за того, что ушибленное лицо болело. После нескольких попыток Вася психанул и схватился за деревянную скамейку, чтобы ударить неумную Петину голову. Помедлил секунду и не передумал. Единственный Петин глаз выскочил-покатился. Оказался поддельным — из искусственного вещества. Теперь Вася сделал вид, что удивился, хотя тоже давно знал о главном недостатке товарища.

   Тут в дверь теплоцентра постучали. Не имея прописки, люди встревожились. Один без глаз, с торчащей изо рта лампочкой, другой без зубов, со свежим синяком. Оба такие, что смотреть тошно. Никто и не смотрел, но за дверью засмеялись. Друзья замерли и ждали. Ничего и нигде. Осторожно вышли. Петя поставил глаз на место и уже различал крупные предметы, Вася в одной руке нёс то, что не хотело помещаться во рту, другой светил фонарём. На улице ночь. Прямо над домом огромная луна. Чистое ночное небо манило, от обилия звёзд кружилась голова. Вася восхищённо замер, смахнул слезу, поправил торчащую из Пети лампочку и представил себя улыбающимся. Вскоре он и в самом деле улыбнулся.