Push — Возлюби

ВОЗЛЮБИ

— Зачем ты так с нами? — раздался голос внутри. Голос принадлежал маленькой девочке, той самой — маленькой, солнечной, мечтающей о любви и заботе, находящейся в вечном ожидании чуда; девочке, о которой она уже давно забыла.

Девушка заглянула в себя. Внутри дрожащим огоньком мерцало слабое свечение. Оно то разгоралось больше и ярче, и тогда девушке становилось теплее, то сжималось в плотный горящий шарик, окруженный непроглядной темнотой. Там, внутри, огонек держала она сама, только была совсем юной — на несколько лет наивнее и счастливее.

— Я люблю его! — девушка закрыла глаза и, со стоном скользнув по косяку вниз, опустилась на пол. Солёные капли тотчас скатились из наполненных глаз на коленки. Огонек внутри сжался в точку.

— Нет. Ты любишь свою привязанность к нему! — ответила девочка ровно, спокойно, без жалости. — Привязанность — это болезнь. А от болезни надо лечиться.

— Как? — этот вопрос сквозь слёзы она задала автоматически. Мысли о нём, о расставании с ним сводили ее с ума, и в последнее время она часто вспоминала такие диагнозы как паранойя и шизофрения, хотя всё так же путалась в них.

— Не отводи от меня глаз! — попросил огонёк внутри, разгораясь. — От любой болезни есть лекарство. Вспоминай! Помнишь, когда мне было четырнадцать лет, я сильно заболела, и ты лечила меня? Ты поила меня счастливым мёдом, обнимала тёплым пледом, мы по ролям читали «Дом странных детей Мисс Перегрин» и вместе боялись и потели под одеялом. Тогда мысли о болезни уходили прочь. Ты помнишь наш смех, наши объятия, нашу заботу и участие? Мы хотели порадовать выздоровлением и родителей, и друзей. Ты помнишь, что у нас есть друзья?

— Конечно. Но чем я старше я становлюсь, тем меньше их у меня. Остались самые лучшие. — девушка вспомнила лица друзей, их аватарки и улыбнулась. — Знаешь, они меня… нас с тобой поддерживают — и сообщения пишут, и звонят. С ними я улыбаюсь. Они никогда не заставляли меня плакать.

— Вот именно! Это очень плохо, если любимый мужчина стал причиной твоих слёз. Если только это не слёзы счастья. Сейчас же ты плачешь не от радости, а от болезни.

— Ты права, милая. Сто раз права.

— За что ты так с собой? Со мной? С нами? Знай, ты делаешь больно и мне. Я тоже плачу вместе с тобой. Ты же чувствуешь это?

— Прости, я не хотела причинять тебе боль. Конечно, я всё чувствую! — девушка прислушивалась к своему внутреннему голосу, и стенания ее постепенно стали затихать.

— Так почему ты не любишь меня? Почему любишь болезнь, а не меня — свою часть? — жёлтое солнце внутри засветилось ярче, подобно разгорающемуся вечером фонарю. — Я гораздо ближе к тебе и буду с тобой всегда. Я чувствую малейшую смену твоего настроения, чувствую, как разрывается твое сердце от невыносимости разлуки с ним, я знаю, как темны твои мысли и как солёны твои слёзы. Я — это ты! И чем сильнее ты загоняешь себя, тем меньше я чувствую твоей любви.

— Но я люблю тебя!

Внутренний голос вырвался из горячей головы и, казалось, был везде, отражался эхом от потолка, стен, мебели.

— Я не чувствую твоей любви! Вернись в себя! Вернись в этого ребенка! Стань на мгновенье девочкой — маленькой, солнечной, мечтающей и любви и заботе, находящейся в вечном ожидании чуда — и почувствуй всей силой, всем нутром, каждой косточкой, что тебя не любят — игнорируют твои намерения, не ценят твоих стараний, унижают безразличием, не обнимают. Не любят!

Звенящая тишина повисла в комнате.

Сидящая на полу девушка видела, как пылинки неспешно танцуют свой хаотичный танец вечности в косом солнечном луче. В этой тишине она начала различать всё тот же звенящий голос. Он уже не гремел набатом, а был ровен и даже тих.

— Мне так хочется твоей любви, твоей заботы и ласки.

— Милая, я поняла тебя!

— Неужели, взрослая ты позволишь мне, той светлой части тебя, почувствовать твою отрешенность, избегание, твою боль и нелюбовь ко мне?

— Никогда! Ни за что на свете я не хотела бы причинить тебе такую боль! Ты — это я! Я тебя очень люблю и не позволю своим взрослым переживаниям помешать мне любить тебя — ни привязанностям, ни сожалениям, ни комплексам — как бы эти болезни не называлась. Прости меня, моя хорошая! Никто не стоит нашей любви!

— Береги меня — свою маленькую хрупкую девочку. Я хочу быть с тобой всё такой же улыбающейся, доверяющей людям и мечтающей о любви.

Маленькое чудо плескалось морем внутри, а на ладонях держало солнце — жаркое, но совершенно не обжигающее. Это солнце высушило слёзы в глазах девушки и наполнило сердце светом. Нет, это не было радостью или счастливым волнением. Теплота упорядочила мысли, вытеснив самые темные, и принесла ей ощущение внутреннего спокойствия.

Девушка, сидящая на полу, вытерла слёзы и огляделась. Солнечный луч успел доползти до её колен и, словно приложив к ним свою горячую ладонь, пообещал: «Всё будет солнечно».