Пина Ветринская — Замок из хрусталя

Где песчинка — память бытия. Тут хранится все: от мелочей как логарифмы до важных событий, людей и слов.

Дворец стоял на пустой улице, словно из дешевых мультфильмов с пластмассовым небом, редкими палками, которые обозначают деревья. Наверное, именно поэтому, я стараюсь оставаться внутри, не выглядывать наружу.

Я здесь давно, но так и не смогла всецело изучить этот дом. Со стороны кажется, что здесь только два этажа и какая-то странная башня в романском стиле, которая не вписывается в этот привычный нам стиль коробки.

Просыпаюсь всегда в одной комнате. Она не большая. Может, 5 на 5 метров. По среди комнаты — стол, рядом два кресла. Напротив — камин, как в фильмах о Шерлоке Холмсе. Справа и слева от него шкафы. В нем всякие мелочи: статуэтки, книги, бумажки, маленькие предметы, как компас, флакон с бабочкой и свечи.

На чайном столике рядом с правым шкафом лежит деревянный чемоданчик. Здесь собраны ароматы. Иногда бывает приятно вспомнить запахи прошлого и настоящего.

На стенах местами висят доски для заметок. На них маленькие записочки и разные напоминания. Каждый предмет — символ, помогающий вспомнить что-либо.

Например, видите этот рисунок? Не смейтесь! Да! Это скрипка, которая рисует картину Моне «Кувшинки»! Бессмыслица? А вот и нет! Это символ фразы “Littera scripta manet” или «что написано пером, не вырубишь топором».

Кажется, раньше тут было несколько фотографий. Но сейчас я их здесь не вижу.

— Что ищешь сегодня? — раздается спокойный голос за спиной, со стороны кресла.

Я не оборачиваюсь. Этот жилец не любит показывать лицо. Мысленно я называю его "Пустотой", ибо даже голос был у него не женским, не мужским. Но мне всегда спокойно, когда он тут. Наверное, мне кажется, что он приглядывает за местным порядком. Я отвечаю ему отрицательным качанием головой. А он погружается в книгу, судя по шуршанию листов.

Я обхожу помещение еще раз и останавливаюсь около камина. За ним — секретный проход, прям как в фильмах про шпионов. В той комнате хранится то, что вдохновляет меня, то, что хотела бы развить в себе, те осколки людей, которые захотела бы иметь и в себе, память о некоторых личностях, потаенные мечты, скрытые даже от меня.

Простите, но туда впустить вас я не могу. Это слишком личное.

Каждый раз, когда я оказываюсь здесь, мне начинает казаться, что я попала в сказочный домик, где внешний размер не соотносится с внутренним. А еще... Мне начинает казаться, что в прошлый раз комнат было здесь меньше. Забыла сказать, в этой комнате есть три двери.

Раньше была всего одна. Она вела на лестницу в подвал.

В подземелье всегда было спускаться трудно. Глубокие уровни сознания меняются чаще всего. Один день это — погреб, второй — дно колодца, третий — школьный кабинет информатики, четвертый — сад замка Акерсхус, другой — средневековый Кентербери, в следующий — кельтский лес. Сегодня это поле со светлячками. Их движения такие успокаивающие, что я невольно вспоминаю одну мелодию. А на языке верится строчка оттуда: «… Иногда я иду за светлячком, погружающим меня в ночь…».

Спустя некоторое время разговоров с земными звездами, я покидаю подвал и оказываюсь в комнате, с которой все началось. Взгляд падает на одну из двух оставшихся дверей. За ней раздается стук печатной машинки. При входе запах пыли и чернил ударяют в нос. Хруст под ногой. Делаю шаг назад. Смотрю вниз. Исписанные листы бумаги. Поднимаю и читаю:

"Железнодорожная станция Д. под кодом 11235 располагалась меж двух городов, чьи названия так быстро растворялись в памяти, что даже на табло с расписанием стёрлись раньше других. Остались только первые буквы: О и П. Рядом была маленькая деревня. С годами она становилась все меньше и меньше, бледнее и бледнее. Поэтому не удивительно, что станция Д. выполняла преимущественно функцию путевого хозяйства, представляя собой клубок стальных змей, которые то сплетались, превращаясь в химерное многоглавое существо, то расходились, словно в ссоре, в разные стороны...". Ниже была черта, а под ней: "Смотритель станции? Аллюзии на Кафку?". Понимаю, что это лист со старой задумкой одного текста, который попал в идейную яму.

Следующий лист содержит одну цитату: «"Если вы умеете ходить, вы умеете танцевать" Пьер Дюлэйн». Вспоминаю, как смотрела один фильм. Мне настолько тогда понравился его посыл, что потом использовала эту фразу в тексте на турнире на автор.нет, когда было задание, связанное с путешествиями. Танец как символ путешествия двух людей, которое продлиться всю их жизнь.

Я слышу затихшие стуки печатания и понимаю, что сейчас здесь лишняя. Может, я и хотела бы покопаться в идеях и наработках, но, как говорит сознание, сейчас не лучшая идея. Организму тоже нужен отдых.

Выхожу и закрываю за собой дверь.

Осталась только зеркальная комната. Странное место. Я его никогда не помню. Каждый раз, когда я заглядываю сюда, просыпаюсь в своей комнате. Я слышу будильник, встаю, иду на кухню, готовлю завтрак, ем, пью кофе, возвращаюсь в комнату, собираю сумку и…

Слышу настоящий будильник. Просыпаться невероятно тяжело. Ощущение, будто в дурмане.

Сон внутри сна. Словно дурная шутка мозга. Ты проснулся, а вроде и нет. Думаешь, что уже делаешь дела, а на самом деле спишь.