Пина Ветринская — Магия внутри

— Мы не можем считать Ваш штрих-код, поэтому проводим всю процедуру по старым канонам. Назовите Ваше имя и фамилию.

— Марк Фишер, — отвечаю, потянув за левый рукав длинной кофты.

— Возраст.

— 27 лет.

— Образование.

— Медицинское. Генетический анализ и модификация магического генома.

Следователь угукает, перевернув лист с вопросами.

— Кем Вы работали последние годы?

— Медбратом.

— В чем заключалась Ваша работа?

— Я проводил сбор магической энергии, — отвечаю неохотно, потирая запястья, которые закованы в наручники.

— Кем были Ваши клиенты?

— Люди с внутренней энергией. Как знаете, их осталось немного.

— Чем они отличаются от большинства людей?

— Зачем этот вопрос? — немного раздраженно спрашиваю следователя, записывающий разговор на диктофон.

— Для протокола.

Вздыхаю и объясняю спокойным тоном, делая неловкие жесты руками:

— За последние 80 лет 90% населения представляют собой люди, не имеющие магических способностей. Оставшиеся 10% принято называть носителями внутренней энергии. Иначе говоря, обычные люди могут использовать магию только в каких-то предметах и технологиях, а носителям они не нужны, так как могут использовать внутреннюю магическую силу.

Следователь делает пометку на бумаге.

— Опишите Ваш обычный рабочий день.

— Тут, особо, описывать-то нечего. Все прописано в инструкциях.

Следователь смотрит на меня выжидающе своими белыми глазами.

Я понимаю, что придется объяснять все в подробностях:

— Вначале я сканирую штрих-код клиента. Затем готовлю жгут и спрашиваю о самочувствии носителя. Оборачиваю жгут вокруг левой руки, не допуская перекручивания ленты. Затягиваю жгут. Обрабатываю место сбора антисептиком. С помощью заутора определяю место сбора энергии. Специально иглой прокалываю кожу. Вам это точно интересно?

Следователь кивает.

— К игле прикреплена трубка, которая транспортирует препарат в небольшой ящичек.

Пытаюсь показать руками его размеры, но мешают наручники.

— У меня не очень хороший глазомер, поэтому не осмелюсь указать размеры, но он небольшой. Меньше, чем ваш дипломат в два раза. После окончания сбора я вынимаю иглу, обрабатываю антисептиком, снимаю жгут и сканирую код. Таким образом, делаю пометку, что клиент прошел обязательную еженедельную процедуру.

— Что дальше Вы делали с препаратами?

— Отправлял по аэротрубе в неизвестность.

— Не ёрничайте. Куда дальше отправляются препараты?

— Не знаю. Скорее всего, в корпорацию, которая перепродает их другим компаниям.

— Для чего им их продавать?

Я не могу удержаться от легкого смешка, видимо, уже нервного. А как иначе, если ты сидишь в изоляторе без сна вторые сутки?

Следователь указывает на диктофон одном только взглядом.

— Вы же сами прекрасно знаете, что магию используют в качестве энергии для транспорта и техники. Даже этот диктофон работает на ней. А богатеи поправляют свое здоровье, улучшают свою внешность, продлевают свои годы.

Тут я чувствую острое желание закурить.

— Только достигается все это жертвами чужих жизней, — ворчу я.

— Поясните.

— В процессе сбора магии мы говорим клиентам, что это делается ради носителей «опасной» внутренней энергии. Якобы они подвержены риску! — я начинаю закипать от злости и стыда, — Вы только послушайте! Якобы магия может начать управлять ими и/или нанести непоправимый вред их телам, повышая их температуру, из-за чего они могут сгореть заживо. Ну что за бред? Вместо этого они приходят на процедуру, которая сокращает их жизни.

— Это лишь Ваши домыслы.

— Мы собираем треть всей энергии носителей. По письменному разрешению мы можем собрать половину. Буклеты со справочной информацией утверждают, что за неделю магия естественным образом полностью восстанавливается. Но на самом деле она пополняется лишь на одну пятую. Таким образом, — мне тяжело об этом говорить, но нельзя подавать виду, — магия в их телах медленно иссякает, истощая своих носителей.

Я уставился глазами в стальную поверхность стола.

— Где Вы были 23 февраля?

— На работе.

— Вас нет в базе данных за это число.

Я молчу, вспоминая, как не явился в этот день на работу. Роковой день.

— Почему Ваш штрих-код поврежден?

Я молча, оттягиваю рукав, чтобы скрыть ожог.

— Вы вошли в сговор с преступниками. За это Вас будут судить. Отвести его в камеру.

Ко мне подходят охранники-амбалы. Я встаю и смиренно иду за ними. Мои руки не чувствуют тяжести железа на руках. На сердце легкость. Я не жалею о том, что произошло 23 февраля. На секунду я почувствовал приятное волнение и теплоту в груди, которое постепенно стало охватывать все тело.

Правильно он тогда сказал: «Мы все обладаем магией, просто не верим в это».

Стоит лишь поверить.