Александр Саркисов — Колдовское счастье

Я шёл с работы в благодушном настроении.

Начало отпуска, дорога в дивный мир.

Мозг отказал в рабочем построении.

Свободен я, и отдых мой кумир.

Могу я всё, ведь завтра не проверят

Мой выхлоп утром, выпью без оглядки.

Сегодня будет всё — потерян берег.

Ну ладно, не потерян, мозг в порядке.

Чуть с корешами постоял у горки.

Ведь подошёл не просто постоять.

Я им колбаски и сырка, по горстке.

Они мне стопку, может три, ну может пять.

Счастливый подхожу к родимой двери.

В душе вдруг шевельнулось… Но с чего бы?

Я вздрогнул, нехорошего в предверьи.

За ручку взялся в чувствии недобром.

В квартире тишина, но всюду свечи,

И пахнет чем-то что-то типа ладан.

Внезапно опустилось мне на плечи

Прям что-то сзади, резко и нещадно.

И голос прошептал в тиши, зловеще:

«Имел ты право в сей войти чертог?»

Я дёрнулся, ну так, по-человечьи.

Чуть-чуть движенья, но каков итог!

К моим ногам свалилось чьё-то тело,

Гремя костями о паркетный пол.

Пока стремглав оно туда летело,

Задело мощно коридорный стол.

За ним сидело что-то. С диким визгом,

Придавленное мебелью моей,

Произнесло скрипучим басом низким:

«Ты сучка, Ирка, будь осторожнЕй».

«Не я придумала концепт, идите обе».

Под стол, упавшее, тот час отозвалось.

«Тебе бы взять, да и схуднуть, корове,

Тогда бы, Ира, всё и задалось».

И тут из зала вся в рванье и в чувствах.

Вверх взмыла ведьма, сидя на метле.

Лицом страшна, привязанная к люстре,

Вплыла в проход, как чудо при луне.

Миг был не ждан и сказочно прекрасен.

Но только миг, ведь люстру вешал я.

Я точно знал, что этот трюк опасен.

Жаль, что не знала этого она.

И прилетела ведьма прямо в лапы

К Кощею вечному, отбивши мне всё то,

Чем я трудился, принося зарплату,

Ведь из защиты — тощее пальто.

Исчадье блякнуло и всхлипнуло тотчас же.

Как видно больно было и ему.

Чуть-чуть раздвинув цепкие объятья,

Я рассмотрел в хлам пьяную жену.

Встав и пройдя на колдовское поле,

То бишь я в зал вошёл и понял сразу всё.

Весь шабаш обусловлен не заклятьем,

А выпитым винищем, ё-моё...

И хорошо вино, иначе точно

Решили бы на мётлах полетать.

Этаж десятый, а асфальтец прочный.

Пришлось бы их оттуда отскребать.

Три ведьмы недоделанных сгрудились

У выхода, пытаясь осознать,

Откуда вдруг напасти навалились,

И что это за гоблин, твою мать.

Колдуней двух я усадил к таксистам.

Ребята поняли, что лучше не шутить.

Волшебной палочкой плеча коснувшись быстро,

Велели ведьмы мчать и не дерзить.

А третья прозябала в коридоре.

Обняв со страстью старую прихожку.

Что снилось ей? Не знаю... Может море?

И к пляжу светлому заветная дорожка.

Взвалил колдунью на плечо и в спальню,

Но лишь вошёл, ко мне пришло прозрение.

Я угадал… Не спальня, а мечтальня.

Средь осени дождливой озарение.

Плакатами пестрит опочивальня.

И всюду — море, море, море...

Так вот о чём был шабаш «театральный»!

Я понял, что просили эти трое...

Эх, глупые, ну разве это выход?

Кого-то под себя заставить мыслить?

Я улыбнулся, и подумал лихо:

«Меня к таким уж точно не причислить».

Но вдруг… Накинул тощее пальтишко.

Поцеловал колдунью нежно в губы.

Дверь в спальню притворил, как можно тише,

И за билетами, как добрый старый Гудвин.

Гонял я варианты понапрасну.

Где подешевле наше побережье?

Где обретёт она со мною счастье?

Где это счастье будет неизбежно?

Ведь море же везде одно и то же,

Какой не примени к нему эпитет.

Однако ведьмы подошли к вопросу строже,

И голос за меня сказал: «В Египет».