Странное чувство овладело мною, будто я танцую, но при этом сижу неподвижно и смотрю на себя со стороны. Я двигалась плавно, медленно, слегка выгибая бедра то вправо, то влево, поддаваясь какому-то неуловимому ритму, который слышала только я. Руки, изгибаясь, как виноградные стебли, обвивающие прутик опоры, ползли то вверх, рассекая воздух, то скользили вниз, словно отхлынувшие волны. Потихоньку к движениям рук и бедер добавилось мерное покачивание головы, плеч, стоп. Дверь открылась. В комнату вошли. Я продолжала двигаться, не обращая внимания; я была в своей комнате, и это вторжение мне не нравилось. Музыка стала отчетливее. Движения же были ватными и не моими. Мною управляли. Но мне не хотелось прерываться, это было, словно облака: видишь, но не можешь дотронуться. Я себя ощущала, но не видела в зеркале. Он стоял неподвижно и смотрел. Он видел. Он видел все. Поэтому мне это не нравилось, поэтому я не любила его. Зато он очень любил. И не обязательно меня, а эти танцы-облака. Их танцуют многие, но не многие ощущают то же, что и я. Поэтому он выбрал меня. Я знала, что есть такие люди, которые выбирают, знала, что нельзя полностью отдаться чувствам, т.к. меня могут заметить, но мне казалось, что я обычная, что они найдут кого-нибудь поинтереснее.
Однако я не совсем искренна, я ждала, ждала, что меня может быть заметят, и мне очень не хватало этого пристального взгляда, этого магнетизма, этого ножа, разрезающего нежное, маленькое облачко. Я не была бы столь погружена в себя, если бы не знала, что это мне зачтется. Отсюда и мой танец. Но я не только танцую. Я еще смотрю. А он смотрит на меня, также пристально. Но когда я смотрю, я не стесняюсь себя, а когда я танцую мне все-таки неловко. Я люблю свои глаза, они правильно смотрят, они сильные. Я могу ими управлять. А он опускает взгляд. А я смотрю, не отрываясь, и начинаю улыбаться. Я победила. Он стал рабом. А был хозяином. Может с этого дня вообще перестать танцевать и только смотреть? Но нет, мне нравиться мой танец, и потом, иногда приятно чувствовать рядом хозяина.
Сегодня у меня праздник. Я заставила его улыбнуться. Он не хотел, не в его привычках улыбаться. А я, маленькое белое облачко, смогла у него выудить эту гримасу-улыбку. Я просто посмотрела на него правдиво. Я сказала ему глазами, что я думаю, и ему стало стыдно от моей правды. Я решила с этого дня так и жить. Не скрывая ничего. Он не смог сдержаться, потому что остальные не осмелились ему сказать правду, он был в недоумении, правда, всего минутку, потом он сразу взял себя в руки, но мне и этой минутки было достаточно, я увидела в этой минутке всех его друзей, которые врали, увидела, как спутались его мысли.
Утром плавала в море, он стоял и смотрел с вершины скалы, солнце светило ему прямо в спину, поэтому его практически не было видно. Только силуэт. Но я знала, что это он. Он мне стал ближе, я стала его чувствовать, я даже уже не нервничаю, когда он стоит и смотрит, как я танцую.
Вечером грелась у камина, суставы трещали наперебой с поленьями, и от этого треска я чувствовала себя живее, чем когда-либо. Я скрутилась на неудобном, обитым зеленым шелком громадном кованом стуле, ноги уходили из-под меня и, каждый раз, почти в момент падения, я приходила в себя и возвращалась в эту комнату с камином и вновь устраивалась на стуле. Он укрыл меня пледом, подоткнув под ноги, чтобы я не скользила. Я была ему очень благодарна, но не настолько, чтобы забыть кто он. Он сел на мраморный пол у моих ног и положил голову мне на колени. «Пусть», — подумала я, — «ему тоже надо помочь успокоиться, он ведь все-таки человек!»
: Ох, меня упрекают за то, что я до чайника придрался...а сам? А ты то чего до Виталика пристал?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
.jpg)
напомнило "Венеру в мехах"^^