Дневник: Хузбашич Наташа

Переживание лета в конце лета. Это путешествие, отпуск в конце августа — начале сентября было именно характера переживания лета в конце лета. Предвкушение нового в момент исчезновения этого нового. Бархатный сезон — это таящая на губах мякоть переспелого арбуза, стекающий сок по подбородку и легкий озноб по коже после. Бархат арбузов, легких накидок и бархат шуршания купюр. Вкус соленого моря уже чувствовался очень четко. Справа болел зуб, слева щипало руку, горячая голова. Словно только что из воды. Ладошки домиком на запотевшем липком стекле плацкартного купе в мгновение растворили отражение камеры с пассажирами. Исчезли полки с засаленными матрасами, свисающие щеки подушек и Ирина Алексеевна, тревожно поджавшая рукой левый бок. Исчезло все. Осталось мерное покачивание колес. Темная густая масса. Легкая рябь. Луна. Луна тянулась лентой по черной воде. «Здравствуй, море!» Черная-черная рука опустилась откуда-то сверху. Абсолютно нестрашная, пушисто-газовая пятерня приблизилась ко мне. Ухватила за челку. «Княяяяааазева, подстригись!» Через день я отрезала волосы. Вместе с ними на пол упали 6 часов переживаний, 55 минут горя 36 секунд жуткого страха. А также те мужчины, с которыми мы расстаемся, меняя прическу. Они неловко шмякнулись на коричневый кафель парикмахерской и так и остались лежать там. В доме с запахом мокрых полотенец и свежесваренного кофе. Море — это много голубой воды. На его боках лежат голые люди лицом вниз. Их подкопченные тела обдает запах помойки. Их лица улыбаются. Море — это шелковое одеяло на легчайшем пухе. Зимой я буду им укрываться, засыпая под вьюжный свист ветра за окном. Море — это животина, закованная обручем железной дороги. Оно скрывается от железного коня симпатичными пейзажами. Убегает в центр и буянит там, хлещет, рвет, кричит, а потом чудно светится. Море — солоноватые губы на ветру, дрожь в ногах от боя волн, нетерпеливые горячие руки заходящего солнца бегают по всему телу. Море — рев самолетов над самой головой. Теперь знаю, что чувствуют люди в окопах, когда летят бомбардировщики. Море — оркестр на берегу играет вальсы 30-х годов. Впереди на площадке танцуют пары. Красное платье, белый костюм, вихрь эмоций во взгляде, жесте, ритме движений. Море — желтая дорога к волшебнику Изумрудного города привела на Театральную улицу. Горы, горы, горы, горы, горы, горы, горы, горы…………………………………………………. Ощущение полного единства со стихиями — воздухом, водой, землей, солнцем. Огромная лавина и ты. И больше никого. Одиночество в кишащей куче. Такое хорошее одиночество, дающее покой и силу и отнимающее способность говорить…

(комментариев: 0)

Dobroe utro. С точкой на конце предложения. Написано латиницей. День молчания. Нет ответа. Два порыва позвонить. Вовремя остановилась. Добрый вечер! Видите? На конце восклицательный знак. Какое к черту восклицание в 12 часу ночи. Какой к черту добрый вечер. Если ты, наверняка, сидишь в туалете, нервно куришь, с необъяснимой внимательностью читаешь книгу, куришь, куришь, нервничаешь, вспоминаешь меня и пишешь эту хрень? А за десятимиллиметровой прослойкой дерева хлопочет она, мать твоего ребенка, твоя «вторая половина». Какого черта ты мне нужен располовинчатый? Что же это такое? Все снова, да? Правда, теперь ты уже не так смел. Боишься? Ленишься? Играешь? Добиваешь? Мне уже не больно от ударов и уколов. Научилась все принимать. Благодарить силы Вселенной за столкновение с тобой. Как долго еще будет действовать твой магнит? Или мой сдаст первым? А может быть, и сдал уже. Ведь тянусь к тебе я, а не ты. Железка без силы. Не знаю. Самоедка. Грызу, терзаю. За что? Думаю о тебе, когда засыпаю и когда просыпаюсь. Это что? Объясни. Слишком много вопросов. Буду молчать и читать все по твоим глазам. Спи спокойно, человек. Приснимся друг другу и будем рады встрече, будем безумно веселы и беззаботны. Люблю. Касаюсь своей щекой твоей и вдыхаю твой запах. У-у-у-у-х.

(комментариев: 0)

В ледяной воде эгоистического расчета исчезает пар, идущий от твоего тела. Он кристаллизуется. Постепенно и сладко. Маленькими кристаллами падает на оболочку глаза. Правого. Левый успеваешь закрыть. Женское. Снова и снова ты закрываешь его. Колкими, мгновенно пронзающими, увлажняющими прикосновениями кубы, тетраэдры, призмы, звездчатые октаэдры и додекаэдры льда напоят голубое озеро мозга. Молния мысли разрядится вспышкой безумия и просветления. Красота должна быть конвульсивной. Содрогающейся от движения, скорости и столкновения. Движение и покой. Живое и желтое. Бумс. Кра-со-тааа. Капли. Пли! Из всех пушек по движущимся целям. Из разбитых корыт по деревянным идолам. Чувственная мимоза дыряво моргает, ничего не понимая. Чувственная мимоза — это ты. Ну что? Что ты не понимаешь?

(комментариев: 0)

Животина. Жи-во-ти-наааа. Что же гложет так жалобно и жалко… чувства… дрожь… жидко и жидко… Обрежьте же жилы. Жилистыми руками разорвите жалкие цепи. Лопнет и брызнет блеск животных глаз. Поползли по злым полам. Подцепили занозы добра. Обломили ногти о быт. Живые и желтые… жуткие сцены. Поставили сами. Пьеску на радость котам. Жирным полосатым котам с колоколами на хвостах, ковшами в умах, блохами в сердцах. Чешется сердце. Зудит. Пахнет так терпко их стул. Обнаружили смысл. Смысл? — мысл, — ысл, —сл, —л. А мысль? Неглубокую. Выпили ли литл. Проглотили капли чертовщины женской. Облили браслеты ржавой мукой. Потемнело в глазах.     Посветлело в ногах. Оторвало в позвонках. А ? — Четырехкубичное счастье

(комментариев: 2)

Это было обычное утро. Звонок будильника в 7:00, в 7:30, в 7:45. Три вида мелодии на телефоне. Иначе не проснуться. Никак. Никогда. Потом душ. Без него не вспомнишь о том, что ты живой человек. Пара телодвижений на пользу уже начинающему рыхлеть организму. Чай. Теперь одеться. Надо сказать, она ненавидела одежду. И любила ее также искренне как порой ненавидела. Бренные переплетения нитей обладали таинственной магией зачаровывать и отвратительной способностью порабощать умы людей. Если у таких людей вообще есть умы. Клубок противоречий … Остановка. Маршрутка. «А дверь за вас кто закроет?» Борьба за жизнь на перекрестке. Пять минут одиночества. Офис. По утрам самое страшное — просыпаться одной. А еще хуже с кем-то, кто тебе противен; но об этом ты узнаешь только утром. Это был обычный день. Работа. Работа. Работа. Никто не искал смысла в работе. Целью были деньги, власть и лесть своему тщеславию. А у некоторых целей не было вообще. Она знала, что смысла нет. Не только в их работе. Но и вообще в жизни. Объяснять и доказывать это кому-то никогда не хотела и не делала этого. Это был ее маленький секрет. К обеду стало легче. Снова придумала один из вариантов развития своей судьбы. К вечеру стало все равно. Это был обычный вечер. Не темнее и не светлее других. Только небо было выше и дышать было легче. Свободнее. Уже неделю не думала о нем. А если и вспоминала, то ощущения не прибивали к земле, а помогали летать. Не звонил. Не звонила. Даже не чувствовала его тоски. Уже отменила планы по спасению его души, таланта и мыслей. А через час бежала, счастливо хохоча про себя, пугая прохожих своими дикими счастливыми глазами. Отчаянно. Смело. С готовностью снова спасти весь мир этого человека. Лучше бы ногу сломала. Хотя нет. Лучше все-таки голову. Знала же, что и как бывает, когда так сильно хочешь. Не было даже слов упрека. У нее их никогда не было. Зачем упрекать человека, если знаешь и любишь его таким. Постояла у дерева. Подышала. Хорошо-о-о.

(комментариев: 3)

Шевеление волос на затылке от звуков музыки. Ноги не слушаются. Ноги идут на звук. Это она? Или нет? Стой… слушай… кожей … волосами… запахом своим сливайся с этим звуком. Запах. Черный цвет. Беспорядок вокруг. Порядок в голове. Отказавшее тело. Оно не мое. Делает, что хочет. Оно сошло с ума. А мозг все понимает. Рука … вторая … третья … боже, четвертая. Р-р-р-р-а-з. Однааа рука. Моя. Левая. И правая. Прочь гнилые подкорки сознания. Я едина. Цельна. Что ты пялишься? Ты, там в углу? Знакомое лицо… не ты ли …? Ты… Я… Это я. Черт. Откуда вы беретесь. Милые, останьтесь во мне, все… не покидайте меня, люблю вас, вру — не люблю, ничего не чувствую. Не покидайте, дайте ощутить вас в себе. Себя в себе. Р-р-р-р-р-а-з. Больно? Черта с два. Красиво … красное на белом … убрали … спрятали… заклепали … Р-р-р-а-з.

(комментариев: 7)

Кто виноват и что делать? Вечный вопрос, который тревожит честные и нечестные головы, искренние и меркантильные души, сильные руки и слабые ручонки, тянущиеся к чужим вещам. Виноват — получи нож в спину, пощечину по лицу и много странных слов за глаза. Виноват. Не важно, кто это сделал. Ты ни чем ни лучше, если ты стал отправной точкой в этой грязной до отвращения истории. Виноват. Ты верил в невиновность кого-то, ты защищал слабого обиженного человека. К черту все это. Забыли. Проехали. А хамство жертвы — это си-ту-а-ция. Оно оправдано. Обидели, украли, обманули, подорвали. Что хочу теперь, то и делаю. Дааааа. Так-то оно так. Все верно. Как ни крути. Четвертое звено в цепи — оно так далеко от первого, а тянет всех за собой в грязное, вонючее, безжизненное болото. Осталось 10 сантиметров, пять, два, одинннн — как же тяжело дышать. Говорить уже невозможно. Можно только иногда, набравшись сил, крикнуть или уже прошептать только — не виноват. Хотя нет,. Теперь остается кричать — прости. А может даже, простиТЕ? Как же быть. Как быть. Стыдливо прятать глаза. Все забыть. Вести себя как ни в чем не бывало. Прекратить отношения. Извиниться и разойтись. По-хорошему? Или это называется — вежливо. Открещиваться от второго звена — от плоти плоти своей. Без второго звена невозможно жить. Можно оторваться от третьего и четвертого. Заставить их заржаветь в этом болоте, сгнить, оторваться от нас. Не заржавеем мы — сталь, она терпима к таким условиям, она лишь покроется тиной, слоем грязи, мелкими слизняками. Но это ничего. Это можно смыть. Язв не останется. Не останется. Язвы не тронут наше тело. Им этого никто не позволит. Царапай поверхность, режь ее, бей ее, полей кислотой (а вот кислота-то и прожжет), скрути, оторви, врежь, надави Безо всякой надежды я пою на краю …

(комментариев: 4)