Дневник: Morsel

Дверь открывается. Дверь открывается. Вы идёте прямо. Петроградка. Один из самых дорогих районов Петербурга, один из его самых криминальных районов. Вы подымаетесь — шесть ступенек. Слева и справа обшарпанные стены, наверху — потолок — он очень высок и штукатурка с него давно осыпалась. Квартплата здесь очень высока — вконец разоряться на ремонт или на консьержа никто не станет. Отражаясь от стен, заливая всё вокруг, исходит вязкий, слегка горчащий бежевый свет. Вы замечаете странную особенность — в доме два круга лестниц. Первый — парадный — здесь, вы не знаете — более просторные квартиры. Подняв голову, через широкие лестничные пролёты вы видите что-то другое. Это не тот же потолок — нет, это скорее два деревянных щита, за которыми находится, очевидно, чердак, но они давно прогнили и прогнулись вниз. С осторожностью вы поспешно отстраняетесь с площадки под ними.. Дом в семь этажей. Вам приходится согнуться чтобы пройти через проём — вы видите второй круг лестниц — пролёты у’же, чем раньше, но тут же — есть лифт. Вы притрагиваетесь к кнопке и обнаруживаете, что она вырвана и болтается на чёрном, замасленном проводе. Решётка, ограждающая шахту лифта местами порвана, да и сам лифт своими размерами больше похож на… вы отгоняете от себя мрачные мысли, но сама обстановка — её таинственность — она тянет вас. Вдруг — вы слышите голоса. Они доносятся сверху. Медленно, прижимаясь к стенам, ты идёшь выше. Любопытство манит тебя. Голоса становятся громче: -Ступай аккуратнее — соседи могут раскричаться, если увидят нас. -Ты же говорил, что часто там бываешь. -Да, всегда… когда мне одиноко. Но не всем нравится, что кто-то лазает на крышу. -Почему: -Ну, во-первых — надо пройти через чердак, там старый пол, да и вообще — ты же видишь, дом весь разваливается. Да и кто знает — кто там ходит, может там не я, а воры — Ты на этаж ниже и видите говорящих — мальчик и девочка лет 13-14. Мальчик в красной куртке и тёмных штанах, у него большие светлые глаза, красивая грустная улыбка. –А люди — продолжает мальчик,— люди не любят, взрослые очень не любят, когда их беспокоят. -Миш, так может… — Девочка — у неё светлые волосы, она едва выше своего спутника, на ней белые джинсы и белая курточка. —Так может не надо. -Да брось, ерунда. Только нужно успеть. Знаешь, порой так бывает, что одно мгновение — и ты уже опоздал. Вот сейчас, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду — и ты успеешь! Но она уходит. И тебе так грустно. -Миш, ты о чём? -Понимаешь, эта крыша — не очень высокая, но когда солнце заходит за горизонт и только первые красные лучи озаряют всё — вокруг становится так… так необычайно — ты должна это увидеть. Видишь — посмотри в окно, солнце уже садится, пойдём скорее…. Стоя на шестом этаже, ты не знаешь, но в офисе на Большом проспекте, совсем недалеко от этого дома, мужчина в красивом чёрном в полоску костюме, при красном галстуке, заканчивает свой рабочий день: -Павел Семёнович, я сегодня домой. -Но Митя! -Нет, правда, мне сегодня … мне сегодня уже нельзя. Мы уже почти пол года сдаём этот проект, каждый день до ночи.. сегодня мне уже нельзя. -Ну… хорошо — тогда ещё десять минут. Ведь ничего? Сдай все отчёты за сегодня Светочке и беги. Хорошо. -М.. ладно, хорошо, хорошо, хорошо — бормотал Дима, пятясь, выходя за дверь. Через пятнадцать минут он, разделавшись с делами, садился в свою машину. Красное пламя заката уже освещало улицу, отражаясь от витрин магазинов, когда он, превышая ограничения по скорости, мчался по знакомому маршруту. Ему вспоминался вчерашний разговор. Вслух он говорил сам с собой: «Он накричал на меня? И что, я должен ему такое позволять?! Нет, я всё сделал правильно! Но разве он был не прав? Разве…» — Мысль его оборвалась, c визгом тормозов он остановился около дома. Достал ключ, открыл дверь. А в это время, ты всё ещё слушаешь их разговор: -Саш, пошли скорее, мы опоздаем. -Миш, тут страшно и почти ничего не видно. -Пойми, это… это как будто ангел, чистый ангел спускается на землю на один только миг, на один, один единственный миг — чтобы показать, показать то, что не всякий может увидеть, я так хочу… я так хочу, чтобы ты тоже это увидела, но нам… нам нужно торопиться! -Мне страшно. -Саш, не бойся, я же с тобой. -Миш, Миш… — голос девочки дрожал, — ты самый лучший. Миша обнял девочку. — А теперь, пошли! Шесть ступенек. Дима поднимается. «Я брошу всё, всё, всё! Всё ради него. Я забыл, забыл… Но я начну всё с начала. Ведь я ещё не опоздал, ведь он сам сказал, что ещё есть время.»-Вдруг он услышал треск. Саша громко вскрикнула, Миша едва успел отпустить её руку, она видела, видела, видела как расширились от ужаса его глаза, как он успел улыбнуться ей, и как он скрылся из виду. Саша отпрыгнула от этого места. Она слышала его крик, девочка слышала, слышала, слышала. Сидя в углу, сжимаясь в комок, едва в сознании, она видела его улыбку, слышала его крик. Пролёт. Пролёт. «Ты». Пролёт. «Правда». Пролёт. «Ангел». Пролёт. Пролёт. «Пааапа!». Пролёт. Пол. Истошный крик, напомнивший ему голос сына, заставил его в один миг оказаться рядом с упавшим. Это. Был. Миша. Он упал на колени, отец, опоздавший на миг. Обняв обмякшее, изуродованное тело сына, он плакал. Кричал. Вспоминал. Вспоминал и укорял себя: -Пап, я люблю тебя. -Миша, я очень устал, мне правда очень хочется спать. — ТЫ всегда занят, ты всегда на работе! Я хочу просто быть с тобой!!— Миша кричал, Миша задыхался. — Ты ни о ком не думаешь — ты весь в работе. Ты… ты.. Внутри у Димы что-то взорвалось. Он кричал на сына, он упрекал его в этих обвинениях, ведь его работа это деньги, на которые они живут. Дима отправил сына в комнату. А утром, когда он уходил из дома, он увидел Мишу, тот стоял в дверном проёме -Папа, у нас ещё есть время. Дима ушёл. Весь день он думал, что скажет, что сделает, придя домой. Ты перегибаешься через поручень. Внизу ты видишь мужчину, склонившегося над телом упавшего мальчика. Глухие, неясные звуки, похожие на крик, на рёв, на дикие стоны, доносятся снизу. Вдруг, ты бросаешься наверх, преодолев пролёт, ты хватаешь её за плечи: -Милая, милая, всё будет в порядке, слышишь?! Обхватив коленки, девочка бормочет: «Вот сейчас, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду! Мгновение, ведь ангел, он показывает только… только секунду, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду. Верните, верните мне его, верните».

(комментариев: 0)

Дверь открывается. Дверь открывается. Вы идёте прямо. Петроградка. Один из самых дорогих районов Петербурга, один из его самых криминальных районов. Вы подымаетесь — шесть ступенек. Слева и справа обшарпанные стены, наверху — потолок — он очень высок и штукатурка с него давно осыпалась. Квартплата здесь очень высока — вконец разоряться на ремонт или на консьержа никто не станет. Отражаясь от стен, заливая всё вокруг, исходит вязкий, слегка горчащий бежевый свет. Вы замечаете странную особенность — в доме два круга лестниц. Первый — парадный — здесь, вы не знаете — более просторные квартиры. Подняв голову, через широкие лестничные пролёты вы видите что-то другое. Это не тот же потолок — нет, это скорее два деревянных щита, за которыми находится, очевидно, чердак, но они давно прогнили и прогнулись вниз. С осторожностью вы поспешно отстраняетесь с площадки под ними.. Дом в семь этажей. Вам приходится согнуться чтобы пройти через проём — вы видите второй круг лестниц — пролёты у’же, чем раньше, но тут же — есть лифт. Вы притрагиваетесь к кнопке и обнаруживаете, что она вырвана и болтается на чёрном, замасленном проводе. Решётка, ограждающая шахту лифта местами порвана, да и сам лифт своими размерами больше похож на… вы отгоняете от себя мрачные мысли, но сама обстановка — её таинственность — она тянет вас. Вдруг — вы слышите голоса. Они доносятся сверху. Медленно, прижимаясь к стенам, ты идёшь выше. Любопытство манит тебя. Голоса становятся громче: -Ступай аккуратнее — соседи могут раскричаться, если увидят нас. -Ты же говорил, что часто там бываешь. -Да, всегда… когда мне одиноко. Но не всем нравится, что кто-то лазает на крышу. -Почему: -Ну, во-первых — надо пройти через чердак, там старый пол, да и вообще — ты же видишь, дом весь разваливается. Да и кто знает — кто там ходит, может там не я, а воры — Ты на этаж ниже и видите говорящих — мальчик и девочка лет 13-14. Мальчик в красной куртке и тёмных штанах, у него большие светлые глаза, красивая грустная улыбка. –А люди — продолжает мальчик,— люди не любят, взрослые очень не любят, когда их беспокоят. -Миш, так может… — Девочка — у неё светлые волосы, она едва выше своего спутника, на ней белые джинсы и белая курточка. —Так может не надо. -Да брось, ерунда. Только нужно успеть. Знаешь, порой так бывает, что одно мгновение — и ты уже опоздал. Вот сейчас, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду — и ты успеешь! Но она уходит. И тебе так грустно. -Миш, ты о чём? -Понимаешь, эта крыша — не очень высокая, но когда солнце заходит за горизонт и только первые красные лучи озаряют всё — вокруг становится так… так необычайно — ты должна это увидеть. Видишь — посмотри в окно, солнце уже садится, пойдём скорее…. Стоя на шестом этаже, ты не знаешь, но в офисе на Большом проспекте, совсем недалеко от этого дома, мужчина в красивом чёрном в полоску костюме, при красном галстуке, заканчивает свой рабочий день: -Павел Семёнович, я сегодня домой. -Но Митя! -Нет, правда, мне сегодня … мне сегодня уже нельзя. Мы уже почти пол года сдаём этот проект, каждый день до ночи.. сегодня мне уже нельзя. -Ну… хорошо — тогда ещё десять минут. Ведь ничего? Сдай все отчёты за сегодня Светочке и беги. Хорошо. -М.. ладно, хорошо, хорошо, хорошо — бормотал Дима, пятясь, выходя за дверь. Через пятнадцать минут он, разделавшись с делами, садился в свою машину. Красное пламя заката уже освещало улицу, отражаясь от витрин магазинов, когда он, превышая ограничения по скорости, мчался по знакомому маршруту. Ему вспоминался вчерашний разговор. Вслух он говорил сам с собой: «Он накричал на меня? И что, я должен ему такое позволять?! Нет, я всё сделал правильно! Но разве он был не прав? Разве…» — Мысль его оборвалась, c визгом тормозов он остановился около дома. Достал ключ, открыл дверь. А в это время, ты всё ещё слушаешь их разговор: -Саш, пошли скорее, мы опоздаем. -Миш, тут страшно и почти ничего не видно. -Пойми, это… это как будто ангел, чистый ангел спускается на землю на один только миг, на один, один единственный миг — чтобы показать, показать то, что не всякий может увидеть, я так хочу… я так хочу, чтобы ты тоже это увидела, но нам… нам нужно торопиться! -Мне страшно. -Саш, не бойся, я же с тобой. -Миш, Миш… — голос девочки дрожал, — ты самый лучший. Миша обнял девочку. — А теперь, пошли! Шесть ступенек. Дима поднимается. «Я брошу всё, всё, всё! Всё ради него. Я забыл, забыл… Но я начну всё с начала. Ведь я ещё не опоздал, ведь он сам сказал, что ещё есть время.»-Вдруг он услышал треск. Саша громко вскрикнула, Миша едва успел отпустить её руку, она видела, видела, видела как расширились от ужаса его глаза, как он успел улыбнуться ей, и как он скрылся из виду. Саша отпрыгнула от этого места. Она слышала его крик, девочка слышала, слышала, слышала. Сидя в углу, сжимаясь в комок, едва в сознании, она видела его улыбку, слышала его крик. Пролёт. Пролёт. «Ты». Пролёт. «Правда». Пролёт. «Ангел». Пролёт. Пролёт. «Пааапа!». Пролёт. Пол. Истошный крик, напомнивший ему голос сына, заставил его в один миг оказаться рядом с упавшим. Это. Был. Миша. Он упал на колени, отец, опоздавший на миг. Обняв обмякшее, изуродованное тело сына, он плакал. Кричал. Вспоминал. Вспоминал и укорял себя: -Пап, я люблю тебя. -Миша, я очень устал, мне правда очень хочется спать. — ТЫ всегда занят, ты всегда на работе! Я хочу просто быть с тобой!!— Миша кричал, Миша задыхался. — Ты ни о ком не думаешь — ты весь в работе. Ты… ты.. Внутри у Димы что-то взорвалось. Он кричал на сына, он упрекал его в этих обвинениях, ведь его работа это деньги, на которые они живут. Дима отправил сына в комнату. А утром, когда он уходил из дома, он увидел Мишу, тот стоял в дверном проёме -Папа, у нас ещё есть время. Дима ушёл. Весь день он думал, что скажет, что сделает, придя домой. Ты перегибаешься через поручень. Внизу ты видишь мужчину, склонившегося над телом упавшего мальчика. Глухие, неясные звуки, похожие на крик, на рёв, на дикие стоны, доносятся снизу. Вдруг, ты бросаешься наверх, преодолев пролёт, ты хватаешь её за плечи: -Милая, милая, всё будет в порядке, слышишь?! Обхватив коленки, девочка бормочет: «Вот сейчас, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду! Мгновение, ведь ангел, он показывает только… только секунду, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду. Верните, верните мне его, верните».

(комментариев: 0)

Завтра. Будет. Лучше. Тусклый свет от монитора падал на стол. Клавиаутру. 120 клавиш. Пальцы быстро стучат по ним. Когда-то, я помню, как бабушка упрекала меня в том, что я ночью мешаю ей спать, слишком отчётливо в ночной тишине раздавались сухие щелчки клавиш. Двадцать два сорок один. Время раннее. Много воспоминаний и мыслей приходит, стоит только сесть и отвлечься. Отвлечься от всего вокруг. От тенденции. Я помню, как это начиналось. И вижу, во что это вырастает, быть может — оттого, что я был у истоков и успел утомиться этим, быть может, потому, мне проще бросить. Сайты, программы удалённого общения, форумы, чаты, он лайн игры. В какой-то момент человек начинает радоваться новой возможности пообщаться с миром. Например, теперь можно болтать не просто в чатах, а в видеочатах. Во всех этих хитросплетениях радостей есть одно небольшое но. Общаться с миром можно выйдя… нет, не в Интернет, на улицу. Клавиатура. Тень от моих пальце падает на два нижних ряда клавиш. QWERTY и ЙЦУКЕН — это первые шесть букв верхнего ряда раскладки двух алфавитов. Комбинация клавиш не случайна — вся раскладка тщательно продумана, наиболее часто используемые буквы поставлены в центр под указательные пальцы, если вы станете печатать «вслепую» десятью пальцами — вы скоро это заметите. Между прочим, многие дизайнеры до сих пор оспаривают удобство ныне принятой раскладки и предлагают свои. Знакомство на сайтах знакомств, виртуальные браки, виртуальный секс. Сеть. Место, где можно выдать себя за кого-то другого. Место, где можно прожечь свою жизнь, место, где можно забыть о мире вокруг. Сеть. World Wide Web. Это культура, это жизнь, это УДЕЛ миллионов. Как только я хочу что-то выяснить — я обращаюсь к Яндексу. Я веду девушку на крышу — я хочу показать ей всю чарующую красоту заката — я обращаюсь к Яндексу, я узнаю время, когда огненный диск опускается за горизонт. Я в сети. Семь часов вечера. Электричка. Жёлтый свет. Напротив вас сидит девушка. На вид ей 20-25. Чёрные, густые волосы спускаются на её изящные плечи. Коричневая приталенная куртка, синие джинсы, тёмно-коричневые туфли. На плече красавицы бежевая сумка. В руках она держит мобильник. Вам становится любопытно, а до вашей станции ещё далеко. Вагон почти пустой и вы, аккуратно, стараясь не привлечь её внимания, пересаживаетесь напротив примерно в полуметре от неё. Медленно, посмеиваясь над собственными действиями, вы «подползаете» к ней. Проходит около семи минут и вот — вы уже можете заглянуть в экран её телефона. -Привет, познакомимся? -Давай. Я сейчас еду в электричке. Мне скучно. Где ты сейчас? -Я дома. Как тебя зовут Вы вытаскиваете блокнот и ручку из внутреннего кармана, вырываете листок. Вы вырываете его резко. Звук теряется в стуке колёс, девушка не обращает на вас внимания. Вы рисуете на листке цветок. Ромашку. «Это тебе. Улыбнись.» — Пишете вы на листке, и передаёте ей. Вы ждёте, что она отвлечётся от мобильника и увас завяжется разговор. Она берёт листок, поднимает чарующие зелёные глаза, улыбается. Вы улыбаетесь в ответ. Девушка осторожно берёт вашу авторучку и рисуете на листке знак: «=) ». Её остановка. Вы остаётесь наедине со своими мыслями. Знаменитый метод Бена Франклина. Выделить свои добродетели и, каждую неделю работать над одной из них. У Бенджамина их было тринадцать. Как обозначить ту добродетель, что влечёт людей в сеть. Если сеть несёт им счастье, то что лежит в основе? Вы входите в просторный большой магазин. Супермаркет — тенденция капитализма. Вокруг разливается яркий бодрящий цвет — его частота, подобранная специалистами, погружает вас в транс. Между молочным и хлебным отделом — весь магазин. Вы успеете купить миллион вещей, пока найдёте хлеб, булку и молоко для дома. Через вентиляцию в помещении магазина распространяется сладкий аромат пиши, в зависимости от отдела — в состоянии лёгкого голода вы купите до 50 процентов больше продуктов. Яркие красные, салатовые, оранжевые вывески манят вас. Вы знаете, что всё это манипуляции, но вы сознательно согласны на них. Я помню, что когда был маленький, мы всей семьёй вместе ужинали, а по выходным и обедали. Теперь же — всё реже. Традиции теряются. Теряется уважение к мудрости лет, теряются семейные ценности, рушатся родственные узы, а потом — проснувшись ото сна — кто-то пытается обвинить иммигрантов в том, что они держатся вместе. Я выхожу на улицу. Симпатичная девушка моих лет идёт мне навстречу. Я не смотрю на неё. Когда мы приближаемся на расстояние пяти шагов, я перевожу взгляд на неё. Контакт глаз, я улыбаюсь, мягко. Движением руки показываю, что хочу, чтобы она вынула наушник. -Привет. Ты классно выглядишь — улыбаясь, я наклоняюсь к ней. -Привет, спасибо. — она удивлена, но улыбается. -Сегодня чудесный вечер и я бы хотел провести его с тобой…. Завтра. Будет. Лучше. Ночь длинна и она еще не кончилась. Хаджи Рахим

(комментариев: 0)

Закрой свои глаза. Я вышел из торгового центра на площадь и направился к пешеходному переходу. Солнечный свет бил по глазам. Вдобавок, на мне была чёрная куртка и чёрные джинсы — было весьма жарко. Зазвонил телефон -Алло. — её голос едва заметно дрожал. -Алло. — я отвечал ледяным голосом, мне совсем не хотелось, чтобы она думал, что этот звонок хоть сколько волнует меня. -Саша сказал, ты защитил диплом. Никит, я так за тебя рада — где-то далеко, на том конце радиоволны она, казалось, сейчас заплачет. -Чего ты хочешь? -Я… я хочу быть. Хочу быть с тобой. -Мы уже всё решили. Твои подруги важнее, у тебя совсем нет для меня времени. -Постой! — её голос срывался на крик –да, я знаю, что обещала, знаю, что ты купил, знаю, что это уже третий раз, но я… я правда не смогла, поверь мне. -Я устал тебе верить — пока. Не звони мне больше. –Я сжал зубы до боли, гнев, отчаянный и неудержимый зрел где-то внутри меня. Быстрыми шагами я направился к переходу, до него было метров сто, как вдруг, кто-то взял меня под руку. Я удивлённо обернулся — мужчина, лет сорока, в клетчатом пиджаке и светлых брюках, он был на пол головы выше меня. Крепкая мужская рука сжимала мою руку чуть ниже плеча, на его безымянном пальце был большой, красивый и, вероятно, очень дорогой перстень — голова льва, горельефно выступающая с прямоугольной основы. Переведя взгляд на его лицо я почему-то сразу смягчился. На нём были модные солнцезащитные очки, он смотрел в сторону пешеходного перехода, а на его губах был очень искренняя, располагающая улыбка. Не знаю почему, но я тут же забыл про звонок Сони, про свой гнев, меня очень заинтересовал этот человек. -Молодой человек, — произнёс он. — Я невольно подслушал ваш разговор, разрешите мне, старику, рассказать вам свою историю. Я так опешил, что не мог ничего сказать, а только поддакнул. Мужчина, выглядевший не больше чем на сорок пять, назвавший себя стариком, мягко подтолкнул меня под руку и, смотря вперёд, продолжил: -Право, это чудо. Весна. Время года когда всё оживает, когда всё живое, перезимовав, вновь выходит из своих убежищ, чтобы радоваться солнцу, радоваться жизни, чтобы дарить свою радость другим. Ах, Петербруг. Каждую весну можно наблюдать как прекрасной город наполняется солнечным цветом, каждую весну улыбки прекрасных девушек становятся ещё ярче, а их обворожительность дурманит сердца пылких юношей. Жизнь, казалось сама жизнь, наполняет красками всё вокруг, происходящее действие пленяет. Можно просто выйти на улицу, поднять глаза к небу и улыбнуться. Можно плакать, плакать от счастья, ведь как прекрасна эта жизнь, молодой человек, как прекрасно всё, что мы видим вокруг, — Я лишь смотрел на него и слегка кивал, пока мы шли вперёд, а он — всё больше вдохновляясь уже почти выкрикивал свои декламации жизнелюбия. Люди, проходящие мимо, оборачивались и улыбались — он, казалось, обладал какой-то магической силой обаяния, он говорил все это так искренне, что едва ли можно было усомниться, в том, что именно свои размышления он радостно выкрикивает сейчас. -Ценить мгновение — продолжал он, — ценить мгновение — вот величайший дар. Оглянуться, осмотреть всё вокруг, понять, как много мы теряем, смотря лишь себе под ноги — вот, что такое счастье. Улыбаться лишь потому, что начался новый день и солнце, само солнце вновь освещает твой путь. Любить, любить так, как не сможет никто другой, ведь нет никого, кто был бы таким, как ты, такой как она. Наслаждаться всем обликом любимого человека, радоваться каждой минуте, проведённой с ним и быть жадным, жадным, а не скупым, какими сейчас бывают многие до счастья… — С этими словами он, как –будто ощупывая мою руку, спустил свою ладонь в мою : -Позвони её, позвони и прости всё. Я тоже не видел это весны, этой чудной весны. Теперь, и только теперь я понимаю это солнце, я понимаю эту радость, но что мне теперь, когда я ОСЛЕП? Лишь только сейчас, наклонившись, я увидел элегантную белую трость, которую он, казалось скрывал от меня, держа её чуть позади. Всё ещё крепко сжимаю мою ладонь, он сказал — я прошу, если вам не сложно, молодой человек, помогите мне перейти дорогу, а потом — потом позвоните, обязательно позвоните ей. Я перевёл его, мы попрощались и я, склонившись над телефоном, набирал знакомый номер. В моей голове вертелись разные мысли, вдруг, я услышал гудок, щелчок: -Алло — сказал я, теперь нетвёрдым звучал мой голос. На том конце я услышал всхлипывание. -Никита?! –её голос был измучен слезами. -Не плачь, родная, я сейчас приеду. Не плачь, посмотри, посмотри, как ярко светит солнце, выгляни на улице — весна!

(комментариев: 0)

— Придурки! Мой парень побьёт вас. Ну, чего встали-то?, — Кричит девушка. На ней чёрное открытое платье, на ногах изящные чёрные туфли на каблуках. Её причёска, ещё недавно бывшая столь элегантной, теперь дерзко растрёпана. , —Эй, ну чего же вы? Молодые люди, всё это время старавшиеся не обращать на, очевидно, подвыпившую особу внимания, развернулись и, уверенными шагами направились в сторону скамейки, на которой сидели юноша и уже знакомая нам девушка. Её зовут Олеся. При виде развернувшихся в их сторону парней, по её лицу пробежала гримаса испуга, но тут же, словно, опомнившись, уступила место прежней распущенности — ну же! Что же, идите, идите, сейчас получите!, — девушка развязно махает руками, её голос дрожит. Рядом с ней сидит молодой человек. Он не её парень, но он с ней. Его зовут Максим. Он сидит, развалившись на скамейке. Действие происходит вблизи станции метро, вокруг оживлённо. В ушах у Макса наушники «капельки» — оттуда весьма громко звучит музыка, очевидно, что парень едва слышит выкрики своей подруги. Его взгляд сосредоточен, шея периодически напрягается, он готовится. При виде развернувшихся парней, Макс едва улыбнулся. На нём синие джинсы, белая футболка и белые кроссовки. Заметный шрам прорезает его левую бровь, глаза прищурены, уголки губ слегка приподняты. В его руке плеер. Он щёлкает джойстиком. Музыка сменилась, теперь из наушников звучит другая композиция, гораздо быстрее и энергичнее прежней. Он быстро щёлкает джойстиком. Музыка стремительно становится тише. Парни подходят. Девушка продолжает выкрикивать. Остаётся около пяти шагов. Девушка встаёт: -О, смельчаки! Ну же, ещё несколько шагов! — её движения выдают её волнение, она не на шутку испугана. Два шага. Парни останавливаются: -Твоя. Макс вынимает наушники из ушей, его взгляд направлен прямо в глаза обратившемуся к нему молодому человеку, с едва заметной задержкой Макс мягко улыбается: -Что, просто? -Бабая твоя? Макс убирает плеер в карман. -Да. -Без обид. — На нём синие джинсы, чёрные изящные туфли. Белый свитер, поверх которого Бежевая куртка-ветровка. Макс не знает его имени. Парень хватает Макса за футболку, одним рывком ставит его на ноги и, боксёрским отточенным хуком отправляет Максима землю. После этого боец поднимает взгляд из-под бровей на стоящую в оцепенении девушку: -В следующий раз держи язык за зубами. ,— Он поворачиваются к другу,— Пошли. — Его друг одет в чёрные спортивные штаны, чёрную футболку и чёрную спортивную куртку, на его ногах кроссовки. Всё это время он без доли эмоций на лице наблюдал всё происходящее. Теперь же, смотря на то, как Макс встаёт с земли, — он небрежно бросает то ли девушке, то ли Максиму: «Из-за такой дуры…» Парни разворачиваются и уходят. -ЕЩЁ! –Громко, встав на ноги, кричит Макс. Парни вопросительно оглядываются. -ЕЩЁ! –Ещё более воинственно Макс повторяет свой выкрик. Удивлённые друзья продолжают удалиться. -Леся, ЕЩЁ! -МАКС! — почти со слезами на глазах выкрикивает она. -ДАВАЙ! ТЫ уж согласилась. Новые крики и брань летят вслед удаляющимся парням. В конце концов, они возвращаются. Второй из друзей, направляется к девушке. Макс встаёт на его пути. -НУ?! — в глазах Максима горит почти безумный огонь.— Удивлённый оппонент стоит в нерешительности. Подошедший первый обидчик Макса сходу ударяет его в живот. Согнувшись Макс хватает ртом воздух. Одной рукой он держится за живот. Второй рукой он хватается за куртку уже отвернувшегося от него парня: -Как… как зовут? –хрипит Максим. -Никита. Отвали. — Никита отталкивает Макса от себя. -Нееееет — Макс смеётся, сидя на земле. Вдруг, резко вскочив, он с ходу врезается головой прямо в грудь Никиты. Пошатнувшись, тот падает. Друг Никиты бросается на неадекватного парнишку. Удар в голову — Макса делает два шага назад. Удар в живот. Ещё. Ещё. Рывком соперник валит Максима на землю. Войдя в азарт, парень в чёрной куртке бьёт Максима ногой по рёбрам. Подскакивает Никита. Олеся начинает кричать. Она в истерике. Люди вокруг лишь удивлённо шарахаются в стороны. Вдвоём они избивают Макса. Максим, почти без дыхания, смеётся. Его лицо в крови, он, едва ловя воздух ртом выкрикивает: -А меня! А меня Максом зовут! -Псих. — злобно выкрикивает Никита, сжав зубы.,— Уходим — призывает Никита друга, замечая, реакцию окружающих. Друзья быстро уходят. Собрав последние силы, Макс делает рывок и напрыгивает сзади на друга Никиты. Сильный удар снизу в челюсть откидывает тело Максима на спину. Макс зажмуривает глаза. Друзья убегают. Плачущая Олеся подбегает к Максиму, опускается на колени и плачет. Тушь течёт по лицу. Вокруг её глаз чёрные разводы. Губы искривлены, она трясёт Макса. -Ну, чего, чего ты добился?!.. Они едут в абтобусе. Вечер. Макс достаёт сигарету. Зажав её губами, он сидит, смотря вперёд. Его взгляд сосредоточен. Его лицо изменилось. Бровь рассечена, на нижней губе запеклась кровь, переносица в крови, которую аккуратно, носовым платком, вытирает Олеся. На следующей остановке заходит парень. По атрибутике, присутствующей в элементах его одежды, можно заметить, что он футбольный фанат. На нём старые потёртые синие джинсы, серые кроссовки, синя куртка, шарф с символикой футбольного клуба. — Здорово, Макс.— Парень улыбается нагловатой хулиганской улыбкой, у него не хватает одного зуба в нижнем ряду. Его зовут Коля. -Здорово. -Выполнил? -Да. -Отстань от него, ну… ну зачем вы это делаете? — Олеся отталкивает Колю. -Чего ты её таскаешь с собой, Макс? Ты же ведь даже не спишь с ней? -Макс… Ты позволишь ему — Олеся часто дышит. Вместе с Колей они стоят напротив сидящего Максима. Макс, кажется, смотрит куда-то мимо них. Языком он отодвигает сигарету подальше от разбитого участка губы. -Колян, — Макс приподнимает брови и переводит взгляд на Колю, — за языком следи. — Олеся, сядь. Садится и Коля. Макс продолжает: -Как матч? -В Смысле? -Ну, что до драки было на футболе? -Да, мяч парни гоняли по полю. — восклицает Коля. -Ясно, — смеётся Макс. -Макс, Макс, ты.. ты… — в глазах у Олеси слёзы, её брови страдальчески изогнуты. Если что-то изменится, позвони мне. Олеся выбегает в открывшуюся дверь. -Такие бабы — зло, откинувшись на второе сидение, говорит Коля.,— То ли дело, моя. ,— он закрывает глаза, будто вспоминает что-то. Макс зажигает сигарету. Глубоко затягивается, закрыв глаза. По проходу в их сторону идёт контролёр. Средних лет мужчина, он весьма полный. На нём оранжевый жилет, чёрная сумка через плечо. Небритость. -Слышь, пацанва, — грубо обращается он к Максу, здесь не курят. Максим встаёт. Предвкушая веселье, за его спиной встаёт и Коля. Кондуктор с бесстрастным лицом выдерживает взгляд Макса, губы мужчины слегка дрожат. Макс снова глубоко затягивается, закрывает глаза, берёт сигарету в руку. Открыв глаза, он выдыхает дым вниз. Его левая рука отправляется в задний карман Джинс. Макси прищуривает глаза и задорно улыбается, прикусив губу. -Извини, дядя. Макс разворачивается, зажимает в зубах сигарету, выталкивает из автобуса улыбающегося Колю, резко вынимает руку и ударяет ладонью по стене автобуса, выходит. Мужчина облегчённо выдыхает, проводит рукой по лицу, и, подойдя ближе, читает надпись на стикере, что приклеил к стенке тот парень: «Бойцовский клуб. Своя идеология.»

(комментариев: 0)

Завтра. Будет. Лучше. Тусклый свет от монитора падал на стол. Клавиаутру. 120 клавиш. Пальцы быстро стучат по ним. Когда-то, я помню, как бабушка упрекала меня в том, что я ночью мешаю ей спать, слишком отчётливо в ночной тишине раздавались сухие щелчки клавиш. Двадцать два сорок один. Время раннее. Много воспоминаний и мыслей приходит, стоит только сесть и отвлечься. Отвлечься от всего вокруг. От тенденции. Я помню, как это начиналось. И вижу, во что это вырастает, быть может — оттого, что я был у истоков и успел утомиться этим, быть может, потому, мне проще бросить. Сайты, программы удалённого общения, форумы, чаты, он лайн игры. В какой-то момент человек начинает радоваться новой возможности пообщаться с миром. Например, теперь можно болтать не просто в чатах, а в видеочатах. Во всех этих хитросплетениях радостей есть одно небольшое но. Общаться с миром можно выйдя… нет, не в Интернет, на улицу. Клавиатура. Тень от моих пальце падает на два нижних ряда клавиш. QWERTY и ЙЦУКЕН — это первые шесть букв верхнего ряда раскладки двух алфавитов. Комбинация клавиш не случайна — вся раскладка тщательно продумана, наиболее часто используемые буквы поставлены в центр под указательные пальцы, если вы станете печатать «вслепую» десятью пальцами — вы скоро это заметите. Между прочим, многие дизайнеры до сих пор оспаривают удобство ныне принятой раскладки и предлагают свои. Знакомство на сайтах знакомств, виртуальные браки, виртуальный секс. Сеть. Место, где можно выдать себя за кого-то другого. Место, где можно прожечь свою жизнь, место, где можно забыть о мире вокруг. Сеть. World Wide Web. Это культура, это жизнь, это УДЕЛ миллионов. Как только я хочу что-то выяснить — я обращаюсь к Яндексу. Я веду девушку на крышу — я хочу показать ей всю чарующую красоту заката — я обращаюсь к Яндексу, я узнаю время, когда огненный диск опускается за горизонт. Я в сети. Семь часов вечера. Электричка. Жёлтый свет. Напротив вас сидит девушка. На вид ей 20-25. Чёрные, густые волосы спускаются на её изящные плечи. Коричневая приталенная куртка, синие джинсы, тёмно-коричневые туфли. На плече красавицы бежевая сумка. В руках она держит мобильник. Вам становится любопытно, а до вашей станции ещё далеко. Вагон почти пустой и вы, аккуратно, стараясь не привлечь её внимания, пересаживаетесь напротив примерно в полуметре от неё. Медленно, посмеиваясь над собственными действиями, вы «подползаете» к ней. Проходит около семи минут и вот — вы уже можете заглянуть в экран её телефона. -Привет, познакомимся? -Давай. Я сейчас еду в электричке. Мне скучно. Где ты сейчас? -Я дома. Как тебя зовут Вы вытаскиваете блокнот и ручку из внутреннего кармана, вырываете листок. Вы вырываете его резко. Звук теряется в стуке колёс, девушка не обращает на вас внимания. Вы рисуете на листке цветок. Ромашку. «Это тебе. Улыбнись.» — Пишете вы на листке, и передаёте ей. Вы ждёте, что она отвлечётся от мобильника и увас завяжется разговор. Она берёт листок, поднимает чарующие зелёные глаза, улыбается. Вы улыбаетесь в ответ. Девушка осторожно берёт вашу авторучку и рисуете на листке знак: «=) ». Её остановка. Вы остаётесь наедине со своими мыслями. Знаменитый метод Бена Франклина. Выделить свои добродетели и, каждую неделю работать над одной из них. У Бенджамина их было тринадцать. Как обозначить ту добродетель, что влечёт людей в сеть. Если сеть несёт им счастье, то что лежит в основе? Вы входите в просторный большой магазин. Супермаркет — тенденция капитализма. Вокруг разливается яркий бодрящий цвет — его частота, подобранная специалистами, погружает вас в транс. Между молочным и хлебным отделом — весь магазин. Вы успеете купить миллион вещей, пока найдёте хлеб, булку и молоко для дома. Через вентиляцию в помещении магазина распространяется сладкий аромат пиши, в зависимости от отдела — в состоянии лёгкого голода вы купите до 50 процентов больше продуктов. Яркие красные, салатовые, оранжевые вывески манят вас. Вы знаете, что всё это манипуляции, но вы сознательно согласны на них. Я помню, что когда был маленький, мы всей семьёй вместе ужинали, а по выходным и обедали. Теперь же — всё реже. Традиции теряются. Теряется уважение к мудрости лет, теряются семейные ценности, рушатся родственные узы, а потом — проснувшись ото сна — кто-то пытается обвинить иммигрантов в том, что они держатся вместе. Я выхожу на улицу. Симпатичная девушка моих лет идёт мне навстречу. Я не смотрю на неё. Когда мы приближаемся на расстояние пяти шагов, я перевожу взгляд на неё. Контакт глаз, я улыбаюсь, мягко. Движением руки показываю, что хочу, чтобы она вынула наушник. -Привет. Ты классно выглядишь — улыбаясь, я наклоняюсь к ней. -Привет, спасибо. — она удивлена, но улыбается. -Сегодня чудесный вечер и я бы хотел провести его с тобой…. Завтра. Будет. Лучше. Ночь длинна и она еще не кончилась. Хаджи Рахим.

(комментариев: 0)

Дверь открывается. Дверь открывается. Вы идёте прямо. Петроградка. Один из самых дорогих районов Петербурга, один из его самых криминальных районов. Вы подымаетесь — шесть ступенек. Слева и справа обшарпанные стены, наверху — потолок — он очень высок и штукатурка с него давно осыпалась. Квартплата здесь очень высока — вконец разоряться на ремонт или на консьержа никто не станет. Отражаясь от стен, заливая всё вокруг, исходит вязкий, слегка горчащий бежевый свет. Вы замечаете странную особенность — в доме два круга лестниц. Первый — парадный — здесь, вы не знаете — более просторные квартиры. Подняв голову, через широкие лестничные пролёты вы видите что-то другое. Это не тот же потолок — нет, это скорее два деревянных щита, за которыми находится, очевидно, чердак, но они давно прогнили и прогнулись вниз. С осторожностью вы поспешно отстраняетесь с площадки под ними.. Дом в семь этажей. Вам приходится согнуться чтобы пройти через проём — вы видите второй круг лестниц — пролёты у’же, чем раньше, но тут же — есть лифт. Вы притрагиваетесь к кнопке и обнаруживаете, что она вырвана и болтается на чёрном, замасленном проводе. Решётка, ограждающая шахту лифта местами порвана, да и сам лифт своими размерами больше похож на… вы отгоняете от себя мрачные мысли, но сама обстановка — её таинственность — она тянет вас. Вдруг — вы слышите голоса. Они доносятся сверху. Медленно, прижимаясь к стенам, ты идёшь выше. Любопытство манит тебя. Голоса становятся громче: -Ступай аккуратнее — соседи могут раскричаться, если увидят нас. -Ты же говорил, что часто там бываешь. -Да, всегда… когда мне одиноко. Но не всем нравится, что кто-то лазает на крышу. -Почему: -Ну, во-первых — надо пройти через чердак, там старый пол, да и вообще — ты же видишь, дом весь разваливается. Да и кто знает — кто там ходит, может там не я, а воры — Ты на этаж ниже и видите говорящих — мальчик и девочка лет 13-14. Мальчик в красной куртке и тёмных штанах, у него большие светлые глаза, красивая грустная улыбка. –А люди — продолжает мальчик,— люди не любят, взрослые очень не любят, когда их беспокоят. -Миш, так может… — Девочка — у неё светлые волосы, она едва выше своего спутника, на ней белые джинсы и белая курточка. —Так может не надо. -Да брось, ерунда. Только нужно успеть. Знаешь, порой так бывает, что одно мгновение — и ты уже опоздал. Вот сейчас, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду — и ты успеешь! Но она уходит. И тебе так грустно. -Миш, ты о чём? -Понимаешь, эта крыша — не очень высокая, но когда солнце заходит за горизонт и только первые красные лучи озаряют всё — вокруг становится так… так необычайно — ты должна это увидеть. Видишь — посмотри в окно, солнце уже садится, пойдём скорее…. Стоя на шестом этаже, ты не знаешь, но в офисе на Большом проспекте, совсем недалеко от этого дома, мужчина в красивом чёрном в полоску костюме, при красном галстуке, заканчивает свой рабочий день: -Павел Семёнович, я сегодня домой. -Но Митя! -Нет, правда, мне сегодня … мне сегодня уже нельзя. Мы уже почти пол года сдаём этот проект, каждый день до ночи.. сегодня мне уже нельзя. -Ну… хорошо — тогда ещё десять минут. Ведь ничего? Сдай все отчёты за сегодня Светочке и беги. Хорошо. -М.. ладно, хорошо, хорошо, хорошо — бормотал Дима, пятясь, выходя за дверь. Через пятнадцать минут он, разделавшись с делами, садился в свою машину. Красное пламя заката уже освещало улицу, отражаясь от витрин магазинов, когда он, превышая ограничения по скорости, мчался по знакомому маршруту. Ему вспоминался вчерашний разговор. Вслух он говорил сам с собой: «Он накричал на меня? И что, я должен ему такое позволять?! Нет, я всё сделал правильно! Но разве он был не прав? Разве…» — Мысль его оборвалась, c визгом тормозов он остановился около дома. Достал ключ, открыл дверь. А в это время, ты всё ещё слушаешь их разговор: -Саш, пошли скорее, мы опоздаем. -Миш, тут страшно и почти ничего не видно. -Пойми, это… это как будто ангел, чистый ангел спускается на землю на один только миг, на один, один единственный миг — чтобы показать, показать то, что не всякий может увидеть, я так хочу… я так хочу, чтобы ты тоже это увидела, но нам… нам нужно торопиться! -Мне страшно. -Саш, не бойся, я же с тобой. -Миш, Миш… — голос девочки дрожал, — ты самый лучший. Миша обнял девочку. — А теперь, пошли! Шесть ступенек. Дима поднимается. «Я брошу всё, всё, всё! Всё ради него. Я забыл, забыл… Но я начну всё с начала. Ведь я ещё не опоздал, ведь он сам сказал, что ещё есть время.»-Вдруг он услышал треск. Саша громко вскрикнула, Миша едва успел отпустить её руку, она видела, видела, видела как расширились от ужаса его глаза, как он успел улыбнуться ей, и как он скрылся из виду. Саша отпрыгнула от этого места. Она слышала его крик, девочка слышала, слышала, слышала. Сидя в углу, сжимаясь в комок, едва в сознании, она видела его улыбку, слышала его крик. Пролёт. Пролёт. «Ты». Пролёт. «Правда». Пролёт. «Ангел». Пролёт. Пролёт. «Пааапа!». Пролёт. Пол. Истошный крик, напомнивший ему голос сына, заставил его в один миг оказаться рядом с упавшим. Это. Был. Миша. Он упал на колени, отец, опоздавший на миг. Обняв обмякшее, изуродованное тело сына, он плакал. Кричал. Вспоминал. Вспоминал и укорял себя: -Пап, я люблю тебя. -Миша, я очень устал, мне правда очень хочется спать. — ТЫ всегда занят, ты всегда на работе! Я хочу просто быть с тобой!!— Миша кричал, Миша задыхался. — Ты ни о ком не думаешь — ты весь в работе. Ты… ты.. Внутри у Димы что-то взорвалось. Он кричал на сына, он упрекал его в этих обвинениях, ведь его работа это деньги, на которые они живут. Дима отправил сына в комнату. А утром, когда он уходил из дома, он увидел Мишу, тот стоял в дверном проёме -Папа, у нас ещё есть время. Дима ушёл. Весь день он думал, что скажет, что сделает, придя домой. Ты перегибаешься через поручень. Внизу ты видишь мужчину, склонившегося над телом упавшего мальчика. Глухие, неясные звуки, похожие на крик, на рёв, на дикие стоны, доносятся снизу. Вдруг, ты бросаешься наверх, преодолев пролёт, ты хватаешь её за плечи: -Милая, милая, всё будет в порядке, слышишь?! Обхватив коленки, девочка бормочет: «Вот сейчас, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду! Мгновение, ведь ангел, он показывает только… только секунду, сейчас, секунду, вернуть бы только секунду. Верните, верните мне его, верните».

(комментариев: 0)