Дневник: Марина Шамсутдинова

В МАВЗОЛЕЕ Настанет день и — Он воскреснет, Пузырь наживы с писком треснет, Пройдут полки по Красной Пресне, Мы вспомним ваши имена. Нас не поставят на колени, Пока на Красной дремлет Ленин… К борьбе готовится страна.                         —-------- Москва, Красная площадь, 140-летие со дня рождения Ленина. Нас собралось более 7000 человек, 22 апреля 2010 года.

(комментариев: 0)

ГОГОЛЬ И ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВ: ОБРАЗ РУСИ-ТРОЙКИ    У каждого народа свои образы Родины. Образ России, благодаря гению Николая Васильевича Гоголя, вот уже вторую сотню лет сливается с образом Птицы тройки, которая летит, несётся вперёд, не давая ответа, куда и зачем, и только: «косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства». Ужас движений, ражий оскал коней, хоть «и не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом…» В этой тройке обычай русского народа не скоро запрягать, но быстро ехать, устремляясь сломя голову за новой мечтой, за новой идеей переустроить и осчастливить мир.                                                            Рванулись. И — деревня сбита,                                                            Пристяжка мечет, а вожак,                                                            Вонзая в быстроту копыта,                                                            Полмира тащит на вожжах!                                                                                         («Тройка», 1933)    Перед нами та же Птица тройка — Русь! Летучая и неугомонная:                                                         «Кто смог, сбираясь в дальний путь,                                                         К саням — на тёсаных берёзах                                                         Такую силу притянуть?»                                                                    Такой мечтой в 20 веке стала мечта о справедливом социальном государстве, в котором простой народ получил бы право на достойную жизнь и нерабский труд. Новое время всколыхнуло народные таланты, которые прозябали в своих неведомых «рассейских» углах и потянулись в Москву учиться, чтобы не мешкая положить к ногам своего отечества свою волю и свой талант. Одним из таких самородков и был сибиряк — Павел Васильев! В его стихах есть запах, «ты пахнешь, как казацкая нагайка», цвет, плоть и язык — г у с т о й язык разноплеменного советского государства, российского народа. Ключевым стихотворением к пониманию неуправляемой авторской воли Павла Васильева может служить стихотворение «Тройка».    Цвет: «И кажешь, морды в пенных розах», «И белозубый скалит рот, // И харя с красными белками», «Другая, рыжая и злая, // Вся в красный согнута калач».    Плоть: «Ты на ногах своих лохматых», «И коренник, как баня, дышит, // Щекою к поводам припав, // Он ухом водит, будто слышит, // Как рядом в горне бьют хозяв».    Язык: «Ресниц декабрьское сиянье // И бабий запах пьяных кож, // Ведро серебряного ржанья — // Подставишь к мордам — наберешь», «Но даже стрекот сбруй сорочий // Закован в обруч ледяной. // Ты медлишь, вдаль вперяя очи, // Дыша соломой и слюной».    Революция. Война. Смерть. И лагерная неволя, которую он предрекал себе, смотрели на него звериными глазами, глазами «кобелей»: И чьи-то руки в миг последний С цепей спускают кобелей. И коренник, во всю кобенясь, Под тенью длинного бича, Выходит в поле, подбоченясь, Приплясывая и хохоча.    В финале стихотворения поэт вочеловечивает образ тройки, его коренника он соотносит с собой, а, значит, с тягловым предназначением Русского Поэта, который, «приплясывая и хохоча», сам есть центральное звено Тройки, что по сути ново в русской литературе. У птицы тройки уже был возница, возница, который «привстал, да замахнулся, да затянул песню — <…> и вон она понеслась, понеслась, понеслась!...» Но новое время требовало новых песен, своих песен, яростных и неугомонных!    Только за сто лет к Тройке цепляют ещё и «пол-России гиблой тачанкой»: гражданская война с её противоречивыми правдами не могла не отразится в искренних стихах Павла Васильева. Национальный колорит добавляет раскосый глаз коренного киргизского коня, прекрасно прописаны и охарактеризованы две другие лошади тройки: «Одна — из меченых и ражих, // Другая — краденая знать // — Татарская княжна да б...., — // Кто выдумал хмельных лошажьих // Разгульных девок запрягать?»    Русь по-прежнему мчится, волоча за собой полмира. Дерзкой удалью веет от этих строк, чувствуется, что сам автор мчится в этой тройке и управляет конями. Сам автор ощущает в себе силы стать новым — « первым поэтом страны советов», его слог лёгок, его язык вкусен, он «чертовски» талантлив. Он в самом начале своей писательской дороги, после ареста по доносу он ещё надеется на ссылку или лагерь, он жаждет продолжить писать, он ещё так молод, у него столько ещё впереди . Но он был приговорён к расстрелу и на следующий день убит. Многие поэты революционного поколения по причине своей неподатливости и непластичности к новой власти даже «до шахт не дошли» (Б. Слуцкий). Прозаики уцелели, видимо, потому, что прозаику для творчества нужно много дополнительных аксессуаров, в виде бумаги, а поэт опасен тем, что способен пустить в народ всего-то десяток строчек, которые даже и записывать не нужно, сразу высекаются в памяти. Высекаются и косвенные доносы с дружеским рукопожатием: «Здравствуй, враг отечества!» — знаменитое пастернаковское в писательском клубе.    Эпоха лошадей в России, конечно, отжила своё. Трудно себе представить, что в начале 21 века поэт российский прицепит новую птицу тройку к «ладе калина», пусть и в сто лошадиных сил. Скорости сейчас другие, многим всё больше по нутру фотонные ракетные двигатели… А Русь тройка мчится себе вперёд, оплакивая своего погибшего поэта, и ожидает следующего, нового, коренного. Подождём и мы. —------------ 2010 Доклад был зачитан 19 февраля 2010 года на научной конференции "Поэт Павел Васильев и русская культура" в Литературном институте имени А.М.Горького. НА СТОЛЕТИЕ ПАВЛА ВАСИЛЬЕВА Не в 37-ом, а в «две тыщи девятом» Он мог умереть на кресте не распятым. Мог стать патриархом от литературы, Отпетым лежать в «храме номенклатуры». Но был лишь расстрелян за час до рассвета Глазастым и чистым, улыбчивым летом, А гранки рассыпали, вырвали с корнем, Но время пришло, мы всех вырванных вспомним. Все песни отыщем и заново сложим, Пусть нам говорят — мир коварен и сложен. Коль слово — поэта приводит к расстрелу, То, значит, начальство то слово задело. Мы всех палачей назовём поимённо, Какие б над Красной не встали знамёна! Он к правде тянулся, был дерзким и сильным, Он был — и остался — наш Павел Васильев!                                                         —--------------- 12 февраля 2010 Павел Васильев ТРОЙКА Вновь на снегах, от бурь покатых, В колючих бусах из репья, Ты на ногах своих лохматых Переступаешь вдаль, храпя, И кажешь, морды в пенных розах, — Кто смог, сбираясь в дальний путь, К саням — на тесаных березах Такую силу притянуть? Но даже стрекот сбруй сорочий Закован в обруч ледяной. Ты медлишь, вдаль вперяя очи, Дыша соломой и слюной. И коренник, как баня, дышит, Щекою к поводам припав, Он ухом водит, будто слышит, Как рядом в горне бьют хозяв; Стальными блещет каблуками И белозубый скалит рот, И харя с красными белками, Цыганская, от злобы ржет. В его глазах костры косые, В нем зверья стать и зверья прыть, К такому можно пол-России Тачанкой гиблой прицепить! И пристяжные! Отступая, Одна стоит на месте вскачь, Другая, рыжая и злая, Вся в красный согнута калач. Одна — из меченых и ражих, Другая — краденая, знать, — Татарская княжна да б...., — Кто выдумал хмельных лошажьих Разгульных девок запрягать? Ресниц декабрьское сиянье И бабий запах пьяных кож, Ведро серебряного ржанья — Подставишь к мордам — наберешь. Но вот сундук в обивке медной На сани ставят. Веселей! И чьи-то руки в миг последний С цепей спускают кобелей. И коренник, во всю кобенясь, Под тенью длинного бича, Выходит в поле, подбоченясь, Приплясывая и хохоча. Рванулись. И — деревня сбита, Пристяжка мечет, а вожак, Вонзая в быстроту копыта, Полмира тащит на вожжах! 1934г.

(комментариев: 0)

«Удел русской бабы — муж алкоголик»                                                                                                                                 Автоцитата Вчера ходил по дому Гоголем, Сегодня смотришь Львом Толстым. Вчера налили, выпил, много ли? Сегодня боль, похмельный дым. У нас всё гладко получается. Чуть что, так Пушкин должен знать. А врут, так Троцкий отдувается, Цветаста уличная знать. Там имена давно фамилии: И, уголовный чтя закон, Угнут вас, если что, по линии – Ушанка, лапти, самогон!                     —------------ 16.09.2009

(комментариев: 0)

(комментариев: 0)

(комментариев: 0)