Djena — "Здрасте, я Ваша бабушка"

— Что произошло на этот раз? — улыбнулся вошедший в комнат Алекс, на ходу снимая пиджак и ослабляя узел галстука. Хайе посмотрела на него и вздохнула.

— Ой, Алекс, и не спрашивай! Лучше тебе не знать. Я даже боюс тебе говорить об этом.

— Может, рискнешь?

— Только что звонила моя бабушка, она собирается приехать.

— Так это ж хорошо! Познакомишь меня с бабулей?!

— Алекс, ты не знаешь, о чем говоришь! Это не бабуля, это. Это. — Моника запнулась от возмущения. Короче, это ходячая катастрофа, а не бабуля! Хотя, что я тебе рассказываю, ты сам все увидишь, убедишься, так сказать, воочию.

— Неужто все так плохо? — Алекс сел рядом с Моникой на подлокотник кресла. Он посмотрел на нее, и вдруг на него нахлынуло невероятное чувство нежности. Он наклонился к ней, и они слились в долгом страстном поцелуе.

— А вот этого при бабушке делать не советую! произнесла Хайек, с трудом отрываясь от его губ.

— Почему? — оторопел Алекс. Уж этого он никак не ожидал.

— Ну, а я тебе о чем говорю? Она убеждена, что женщина не должна позволять мужчине таких вольностей, — сказала Моника, не успев обдумать то, что она только что произнесла. Они оба засмеялись.

— Ты хоть сама-то поняла, что сейчас сказала? — сквозь смех проговорил Алекс.

— Вообще-то, она действительно так считает— смутилась девушка и положила голову ему на плечо.

— Ну-ну, не расстраивайся. Переживем. — Моника шумно вздохнула.

— Надеюсь, что переживем. Вот Рексу она сразу не понравится, увидишь. Она не любит собак.

Рекс жалобно заскулил и закрыл морду лапой. Алексу стало не по себе, но он постарался не подать виду и бодро сказал:

— Уверен, не все так страшно, как тебе кажется.

— Мне бы хоть немного твоего оптимизма, — пробормотала Моника. Она взяла ладонь Алекса и прижала к своей, в задумчивости сравнивая размеры. Алекс с улыбкой взглянул на ее тонкую полупрозрачную кисть на фоне его широкой загорелой ладони.

— И вообще, нечего переживать, — сказал он. — Бабушка не самое страшное, что может нагрянуть. Пошли лучше погуляем, в такой вечер грех сидеть дома.

Он чмокнул ее в лоб и пошел одеваться. Моника, нахмурившись, проводила его взглядом, и тоже медленно поднялась.

Наутро, когда Кристиан вошел в контору, он обнаружил, что он пришел первым, хотя и опоздал на полчаса.

— Что-то они задерживаются, — удивился Бёк. — Да оно и к лучшему. Алекс не будет издеваться, что я опоздал.

Уместно заметить, что причину его опоздания нельзя было назвать уважительной. Вчера он до двух ночи смотрел футбол и выпил столько пива, что утром еле встал. Есть ему совершенно не хотелось, и это сэкономило ему время, которое пришлось бы потратить на завтрак. Да и на работу он шел в приподнятом настроении, так как убийств не было и так особенно работать и не приходилось.

В коридоре раздались шаги и позванивание ошейника Рекса.

— А, идут, — сказал себе Кристиан.

Не успел он опомниться, как на него уже с радостным повизгиванием накинулся Рекс и принялся энергично его вылизывать.

— Рекс, ты меня опрокинешь на пол, я тебе этого не прощу, — предупредил Кристиан, пытаясь увернуться.

— Доброе утро, — приветствовал его Алекс, вошедший вслед за Моникой.

— Угу, — согласился Кристиан. — Что опаздываем?

— Проспали, — пробормотал Алекс и потянулся.

Кристиан понимающе кивнул и сел за свой компьютер. Однако он совсем не то подумал. Алекс и Моника полночи напряженно обсуждали, что они будут делать с бабушкой, какую культурную программу для нее предусмотреть, в какую комнату поселить, не переклеить ли, в самом деле, обои, потому что любимый бабушкин цвет сиреневый. Кончились эти их переживания тем, что оба заснули сидя, прямо на диване в гостиной.

— Сегодня нет работы, в принципе, — пожал плечами Кристиан. — Могли бы вообще не приезжать.

— Ну, бумаги вместо нас никто в порядок не приведет, — вздохнул Алекс. — Так что все равно мы не даром пришли. Моника, а ты почему села за компьютер? А ну-ка вставай, шкода. Тебе врач ясно сказал: никаких компьютеров.

Кристиан понял, что она не послушается и наморщил нос, готовясь к возмущению Моники. Моника уже набрала в легкие воздуха для зажигательной речи, но тут зазвонил телефон на ее столе, и она сняла трубку.

— Криминальная полиция, отдел Брандтнера, Хайек, — со вздохом сказала она.

— Брандтнер это и есть твой молодой человек? — раздался из телефона старческий недовольный голос, полный сарказма. Монику передернуло.

— Ба-бушка — протянула она упавшим голосом. — Как я рада слышать.

— Не болтай чепухи, — строго ответила бабушка. — Всем известно, как плохо ты слушаешься свою бабушку. Но, хочешь ли ты того, или нет, сегодня я буду у вас. Я должна же проконтролировать, в каких условиях держит тебя этот Брандтнер. У него никак предки были пожарными?.. Ну и фамилии у людей пошли.

— Бабушка! — с негодованием перебила Моника.

— Помолчи пять минут! Хочу тебе заметить, что я не стану мириться со сквозняками, так что не вздумайте укладывать меня в гостиной на каком-нибудь диванчике. У меня радикулит. Кроме того, я не потерплю никакой живности.

— Но Рекс — начала было Моника. Рекс вопросительно поднял голову.

— Ах, Рекс? — перебила фрау Хайек. — Убрать!

— Но бабушка.

— Никаких но я вижу, ты совсем распустила своего Брандтнера, — отвратительно презрительным голосом заявила бабушка. — Я с ним разберусь. И тебя воспитаю заодно. Всего хорошего.

И она повесила трубку. Моника со вздохом опустила трубку на рычажок. — Хорошо, что Алекс ничего не слышал — подумала она с облегчением и вдруг обнаружила, что Алекс почему-то покатывается со смеху, опустив голову и закрыв глаза ладонью. Кристиан с каким-то недоуменным видом также улыбался, тщетно пытаясь спрятать улыбку.

— В самом деле, ну и фамилии пошли, — пробормотал Алекс, отсмеявшись.

Моника удивилась:

— Алекс?

— Ладно, ладно, — ответил тот весело. — Я все слышал. У тебя на телефоне был включен микрофон.

Кристиан не выдержал и закашлялся, отворачиваясь к стенке. Но по тому, как сотрясались его плечи, было видно, что он изнемогает от смеха. Моника смутилась. Она подошла к Алексу и виновато погладила его по голове.

— Прости. Но она совсем не то хотела сказать.

— Тебе не за что извиняться, — Алекс встал и обнял ее. — Тебя, помнится, тоже собирались воспитать.

— А с тобой разобраться& — Монику заразило его веселье и она тоже засмеялась, спрятав лицо на его груди.

— Боже, какой ужас.

— Если она будет против Рекса, я могу взять его к себе, — заметил Кристиан.

— Меня! Меня возьми к себе! — с мольбой сказал Алекс.

— А то я боюсь, круто со мной разберутся.

— А я? — испугалась Моника. Она оторвала лицо от мягкой пахнущей одеколоном рубашки Алекса и взглянула на него, но, увидев на его лице улыбку, успокоилась.

— Ты что же, думала, я тебя брошу на бабушку? Ты думаешь, я такой бессердечный?

— Ну ладно уж, — делано строгим голосом сказала Моника, расправляя помятый воротник его рубашки. — Все-таки она моя бабуля, нечего на нее наезжать.

И она с гордым видом прошествовала назад за свой компьютер. После таких треволнений Алекс уже забыл, что минуту назад вытаскивал ее из-за компьютера, а Моника не стала ему напоминать.

День пролетел удивительно быстро. И хотя Моника старалась вести себя как ни в чем не бывало, она с содроганием думала о приближающемся вечере. Работы не было, и ничто не могло отвлечь ее от мрачных мыслей. Она со страхом думала о том, как любимая бабуля будет наводить свои порядки в доме и терроризировать Алекса. Когда пробило семь, Алекс нехотя зашевелился.

— Пора домой, — неестественно-бодрым голосом объявил он.

— Ура, — сказал Кристиан.

— Эх, — вздохнула Моника. — Что поделать, домой, так домой. Настал час расплаты.

Кристиан удивленно воззрился на нее.

— Мон, ты до такой степени боишься бабушки?

— Нет, но — не знаю.

— Не волнуйся, все будет хорошо. В конце концов, она ведь тебя любит, я в этом уверен. А тот, кто любит, не станет издеваться.

— Хочется верить, — жалобно сказала Моника.

Попрощавшись с Кристианом, Алекс, Моника и Рекс сели в машину. Алекс не сразу завел ее. Он как-то обстоятельно копался в бардачке, поправлял зеркала заднего вида и пытался что-то насвистывать. Моника его не торопила. Уже когда он взялся за ключ зажигания, она вдруг сказала:

— Алекс! Если что, ты все равно знай, что я тебя люблю.

— Моника — Алекс улыбнулся. Она говорила так, словно собралась на казнь.

— Нет, я правда тебя люблю. Не веришь?

— Верю, верю. Но…

— Вот и хорошо, — обрадовалась Моника. Она обняла его за шею и как следует поцеловала. — Ну все. Теперь можем ехать.

— Солнышко, ты слишком нервничаешь. Тебе нельзя так переживать.

— Может быть. Но при бабушке придется забыть о поцелуях.

Алексу стало тоскливо от этих слов.

Возле дома Алекса наблюдалась следующая картина. На крыльце стояли чемоданы. Возле чемоданов прогуливалась пожилая женщина строгого вида и надменно разглядывала окна дома. Увидев ее, Моника задрожала.

— Алекс, обещай, что будешь держать меня за руку, — пробормотала она.

— Не волнуйся, все обойдется, — утешил ее Алекс, слабо веря в собственные слова. Рекс прижал уши и заурчал.

Заведя машину во двор, Алекс вышел из нее и открыл дверцу Монике и Рексу. Бабуля Моники наблюдала церемонию выхода из машины с терпеливым и внимательным выражением лица. Алекс изобразил милую улыбку, а Моника заморгала и пошла к строгой даме.

— Бабушка! — пролепетала она и чмокнула ее в холодную морщинистую щеку. — Я так рада видеть тебя!

— Как же, — отозвалась та. — Могу я спросить, почему я не удостоилась встречи в аэропорту? Хотя вам наверно некогда, в вашей полиции.

Она говорила так гневно, что Моника была готова заплакать. Вспомнились все детские переживания за разбитую вазу и воровство варенья, а так же наказания бабушки за все эти проделки. На ум пришел так же угол с цветастыми обоями, между шкафом и окном Моника поежилась и сжала руку Алекса.

— Я вижу, ты сегодня не в себе, дитя мое, строго заметила бабуля. — Ты не собираешься познакомить нас? Хотя и так все ясно. Вы, молодой человек, господин Брандтнер, не так ли?

— Можно просто Алекс, — дружелюбно ответил тот, пожимая протянутую старушечью лапку.

— Прекрасно. Алекс. А это что за явление природы?

Рекс заурчал и спрятался за хозяином.

— Я же сказала, убрать, — покачала головой бабушка.

— У вас плохая привычка, не слушаться старших. Я это исправлю.

Пока Алекс перетаскивал ее чемоданы в дом, соображая, каких таких камней она в них напихала, бабушка уже отправилась на экскурсию по дому. Рекс от греха подальше залез в своей комнате под шкаф и тихонько сидел там, поблескивая умными глазами на грозную фрау Хайек.

— Чувствуется, что эта кухня у вас только для красоты, — гремела бабушка на весь дом, сотрясая стены. — Моника, дитя мое, разве ты сюда заходишь? Мне кажется, здесь готовятся только кашки-минутки. И то, скорее всего, это делает твой дражайший Брандтнер, — трубила она, ничуть не стесняясь Алекса. Алекс скептически наблюдал за ней, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив на груди руки. — А кто уборку делает? Ты? Не рассказывай мне сказки. А где живет ваш гиппопотам? В будке во дворе, я полагаю?

— Это не гиппо.. не бегемот! — обиженно выпалила Моника, которая всю жизнь мечтала иметь собаку, и теперь в Рексе воплотилась ее мечта. — Это немецкая овчарка! И живет он в своей комнате.

На лице бабушки отразилось глубочайшее презрение.

— Вот как? В своей комнате, значит? А кто тогда в будке живет? Может, вы решили туда поселить меня?

— Бабушка, — с упреком сказала Моника.

Фрау Хайек прошествовала в спальню Алекса и Моники с гордо поднятой головой.

— Так-так, — сказала она, без тени смущения озираясь вокруг. — Прекрасно. Это вы здесь спите?

Моника почувствовала, что краснеют уши. Она уткнулась лбом в плечо Алекса.

— У вас неправильно подобрана цветовая гамма, — продолжала она, самым наглым образом выдвигая один за другим ящики ночных тумбочек и всякий раз как-то удовлетворенно хмыкая. — В спальне не должно быть таких сумасшедших цветов, как красный. Да еще роз понаставили. Моника, тебе вообще нельзя никаких цветов, может быть аллергия. И этот ангел на твоем столе выглядит совершенно нелепо. Это вообще кто тут обставлял комнату, уму непостижимо. Полное отсутствие вкуса. А где твоя ночная рубашка?

Бабуля приподняла подушку и извлекла оттуда шелковую полупрозрачную кружевную рубашку на бретельках.

— Моника, ты в этом спишь? — грозно спросила она. — И тебе не холодно?! Ты не боишься простудиться? Что за нравы, Боже мой. Хотя, нет, вряд ли ты мерзнешь по ночам, — гадким голосом добавила она.

Моника уже была в полной готовности провалиться сквозь землю. Алекса начала раздражать бестактность бабульки, к тому же ему не нравилось, что Моника из-за нее нервничает. Он, по-прежнему крепко сжимая в руке руку Моники, подошел поближе к противной старушенции и приготовился было встать на защиту своей любимой девушки и их гнездышка, как фрау Хайек быстро заткнула его:

-— А это что такое? — она совершенно бесцеремонно открыла один из ящиков ночной тумбочки Алекса и увидела там цепочку с ключами от машины Моники.

Теперь настал черед краснеть Брандтнеру. Она оглядела его с ног до головы и выдала,

— Да, молодой человек, а вы, я смотрю, даром времени не теряете.

— Послушайте, это наше. — Он посмотрел на Монику. Девушка видела его первый раз таким растерянным. Монике стало его жалко, что он страдает, в общем-то, из-за нее, а точнее, из-за ее родственников, и она решительно заявила:

— Бабушка, мне уже давно не 10 лет, и я в состоянии сама…

— То, что ты в состоянии, я уже успела заметить, — бабуся скептически посмотрела на округлившийся живот внучки. У Моники на глазах выступили слезы, ей было очень обидно за несправедливые слова этой женщины, свалившейся им как снег на голову и успевшей причинить им кучу неприятностей. Хайек отвернулась, чтобы бабушка не увидела, что она плачет. Зато это заметил Алекс. Он обнял Монику и попытался поцеловать ее так, чтобы не зоркий глаз бабули не разглядел этого. Но не тут-то было.

— И как не стыдно, господин — Бриндт — Как вас там? Ну, да это не важно. Неужели вы не понимаете, что подобное ваше поведение опускает Монику в глазах окружающих?

Алекс как будто чем-то поперхнулся. Он закрыл рот рукой, чтобы она не видела, что он смеется.

— Господи, это как же такие люди вырастают? — подумал он. Он ласково посмотрел на Монику, которая еле сдерживалась, чтобы не зарыдать от обиды и злости. — Надо что-то предпринимать. Срочно.

— Так, молодые люди, все с вами понятно. А вот от тебя, Моника, я никак не ожидала — гордо произнесла фрау Хайек и с высоко поднятой головой вышла из их спальни. Только за ней закрылась дверь, Моника кинулась Алексу на шею и заплакала.

— Алекс, ну она же совсем не права. Ну почему она так — захлебываясь от слез, прошептала она. — Все же совсем не так.

Алекс не знал, как утешить ее. Он обнял ее еще крепче и поцеловал в макушку.

— Солнышко, не плачь, тебе нельзя нервничать — приговаривал Брандтнер. —Скоро она уедет, и мы будем все это вспоминать со смехом.

— Только вот до этого счастливого момента нужно еще как-то дожить, — пробормотала девушка. Она посмотрела на Алекса и поцеловала его. Он ответил на ее поцелуй. Это продолжалось бы, наверное, долго, если бы их не застукала за этим увлекательным занятием бабушка, которая забыла в их спальне свой ридикюль.

— Так-так — недовольно произнесла она, поправляя очки. — Значит, по-хорошему вы не понимаете. Ладно, будем по-плохому.

— Куда уж хуже — тихонько сказал Алекс, но абсолютный слух бабушки не упустил и этого. Она надменно хмыкнула, и весь ее вид не предвещал ничего хорошего.

Вечер тянулся невероятно долго. Алекс и Моника были вынуждены пропустить их любимый детективный сериал, только чтобы любимая бабушка посмотрела очередную серию мыльной оперы. Этот день был самым невинным днем с тех пор, как Моника с Алексом стали жить вместе. Они сидели, примостившись на неудобном кресле, предоставив фрау Хайек целый диван. Пропуская мимо ушей тупые реплики героев, они смотрели друг на друга, не решаясь сказать ни слова, опасаясь гнева старушки.

— Нет, ну каков подлец! — воскликнула бабуся, уставившись в экран телевизора. Моника и Алекс машинально повернулись к экрану.

Там молодой человек безупречной внешности с неестественным, чересчур красивым, лицом страстно целовал не менее красивую черноволосую девушку. Надо сказать, бабушка наблюдала эту сцену с нескрываемым любопытством. Моника с Алексом усмехнулись. С горем пополам они пережили этот вечер. Самое страшное началось, когда бабушка стала укладываться спать. Молодые люди выделили ей лучшую комнату в доме, лучшее постельное белье, лучшее одеяло и вообще все лучшее. Однако это их не спасло от ее недовольства.

— Ну, бабуль, спокойной ночи, — с надеждой произнесла Моника и направилась к двери, где ее с нетерпением ждал Алекс.

— А куда это ты собралась на ночь глядя? — сняв очки, строго спросила фрау Хайек.

— В смысле? — растерялась Моника. — Спать, вообще-то.

— Куда?

— К Алексу…

— Зачем к Алексу? Ты ляжешь спать здесь. Комнат в доме много, хоть и выглядят они безвкусно.

— Почаму?

— Потому, что не прилично неженатым людям спать вместе! — отрезала бабушка. Этого Алекс не мог ей простить. Он решительно подошел к ней и выпалил: — Знаете что, это не вам решать, где и с кем Монике спать! Вам ясно? — при этих словах он взял Монику за руку и потащил за собой из комнаты.

— Алекс, я восхищена! — воскликнула девушка и поцеловала его. Брандтнер легко взял ее на руки и понес в спальню.

Однако поспать им так и не удалось. Часа в два ночи по дому разнесся недовольный возглас фрау Хайек:

— А где здесь лампочка? Мне нужно включить свет!

— Господи, сколько это будет продолжаться? — сквозь сон пробормотала Моника, с головой укрываясь одеялом. Алекс открыл глаза.

— Мон, не вставай, я сейчас сам посмотрю. Спи, — он подоткнул ее одеяло вышел из спальни, тихо сказав с нескрываемым злорадством, а свет включить в этой комнате нельзя, лампочка перегорела, — и под громкий голос тещи крикнул, — Госпожа Хайек, что там у вас?

Кристиан впервые за последние две недели приехал на работу раньше начала рабочего дня. Он был необычайно горд этим, однако вся его гордость мгновенно улетучилась, стоило ему только войти в комнату.

— Привет, Бек, — поприветствовал его Алекс, сидящий за столом рядом с Моникой. — Чего так рано?

— Рано? — А вы — растерялся Кристиан.

— А мы вот тут решили приехать пораньше. Чего дома-то делать? — рассудила Хайек, которая сколько себя помнила, больше всего на свете любившая поспать и по утрам вымаливала у Алекса каждую минутку сна.

— А, ну да — Бек посмотрел на наручные часы.

— Конечно, полвосьмого, чего дома-то делать? — он усмехнулся и добавил, — бабуля, что ль приехала?

— Да, — как-то странно посмотрел на него Брандтнер.

— Ну и как? Вы уже подружились? — с иронией спросил Бек.

— Крис, не издевайся, пожалуйста. Мне вчерашнего вечера вполне хватило.

— Ладно, не буду. Не завидую я тебе, Алекс. — шумно вздохнул Кристиан, но сразу же осекся под взглядом Моники, все это время внимательно слушавшей их диалог. — Работы нету и, видимо, не будет.

— Конечно, убийцы тоже люди. Кому охота в такую погоду убивать кого-то? — Алекс посмотрел в окно на серое небо, с которого падал дождь. Был конец октября. — Все нормальные люди сейчас десятый сон видят&

— Я думаю, что несмотря на полное отсутствие работы, мы с тобой просидим здесь до глубокой ночи. — Моника посмотрела на Алекса.

Кристиан сочувственно вздохнул.

Раздался телефонный звонок. Моника с Алексом в один голос воскликнули: — Нас нет и не будет!!!

Кристиан улыбнулся и взял трубку.

— Криминальная полиция, группа Брандтнера, Бек.

— А чему это вы улыбаетесь, господин Бек? — раздалось на том конце провода.

— Фрау Хайек! — сразу узнал Крис. — Здравствуйте! Чем обязан в такой ранний час?

— Позовите Монику! — проигнорировала его вопрос бабушка.

— А. А она это вышла.

— Алекса?

— Он тоже.

— И это в рабочее время, — по-своему поняла его женщина.

Кристиан хмыкнул. — В таком случае передайте им, что я крайне недовольна их поведением. Почему я должна завтракать в одиночестве? Почему они не накрыли мне на стол?

Кристиан еле сдерживал смех.

— Вот во времена моей молодости…

— Я непременно передам им, когда они придут, — перебил ее Кристиан, понимая, что иначе ему придется выслушать тираду воспоминаний о юности. Он посмотрел на Монику и Алекса, которые внутренне как-то сжались, опасаясь гнева бабули.

— Вы слышите меня, господин Бек?

— Да! — уверенно воскликнул он.

— До свиданья, — она положила трубку.

— Надолго она приехала? — обратился к друзьям Бек.

— Похоже, навсегда — убитым голосом произнесли они.

— И минута вам кажется вечностью — театральным голосом процитировал Кристиан.

— Не сыпь соль на рану, — отмахнулся Алекс.

— Да что она вам сделала? Ведь это всего-навсего старенькая.

Кристиан не договорил, раздался новый телефонный звонок. Алекс сделал страшные глаза, а Моника закрыла лицо руками.

— Кримина — начал было Кристиан, сорвав трубку.

— Как вас там, Бёк, кажется? — прогремела трубка.

— Да, — протянул Кристиан, подивившись памяти фрау Хайек.

— Так вот. Где Моника?

— Вышла, я же говорю.

— Ей пора бы вернуться. Идите и позовите ее. Я подожду.

Кристиан вздохнул. Он положил трубку на стол и стал смотреть в потолок. Алекс и Моника удивленно воззрились на него. Бёк приложил палец к губам и подмигнул. Догадавшись, что бабуля требует позвать ее, Моника беззвучно, но отчаянно зашептала:

— Скажи, я у шефа!!!

Кристиан закивал и взял трубку.

— Я уж думала, мне придется разбить палатку возле телефона. Где вас носит, молодой человек? — строго спросила бабка.

— Она у шефа, она задержится, — сообщил Кристиан, изображая тяжелое дыхание после пробежки по комиссариату.

— Вот как? — возмутилась Хайек. —Одна?! А сколько лет вашему шефу?!

Кристиану стало противно. Эта вздорная тетка во всем видела что-то пошлое.

— Да на него дунь, он рассыплется, — соврал Кристиан.

— Совсем старенький.

— Ну-ну, — успокоилась бабушка. — А где тогда этот самый Алекс, короче?

— На допросе, — отрезал Бёк.

— Когда он явится, скажите ему, пусть позвонит мне, я должна ему кое-что сказать, — заявила бабка.

— Алекс, когда явишься с липового допроса, позвони своей любимой бабушке, — немедленно передал Кристиан, едва положив трубку.

Алекс застонал.

— Я скорее повешусь, — проворчал он.

— Ладно, давайте уже работать, что ли, — вздохнул Кристиан и сел за бумаги. — Тут надо кое-что рассортировать, у нас картотека ужасно запущена и отчет по прошлому делу еще не сдан.

— Это по твоей части, отчеты писать, — отозвался Алекс.

Но тут снова раздался звонок, на сей раз звонил телефон Алекса.

— Ошибаешься, Лекс, мое дело сидеть на телефоне, — недовольно ответил Кристиан и взял трубку. — Крим.

— Поставьте уже автоответчик, — перебила фрау Хайек.

— Не помешало бы — согласился Кристиан, стоя раскрывая какую-то папку и перелистывая документы, подшитые в нее.

— Так что на сей раз, госпожа Хайек? Допрос еще не закончился. А Моника еще у шефа.

-; Вы где-нибудь видели, чтобы у собаки была своя комната и свой шкаф? — неожиданно спросила бабушка. Видно, эта тема наболела у нее со вчерашнего дня и ее распирало с кем-то поделиться.

— Вполне нормально, что тут такого.

— Я добьюсь, чтобы эта псина ночевала во дворе! От него же шерсть по всему дому! Вообще, вот вы как смотрите на все их заведение?

— На что? — Кристиан чуть не уронил всю кучу бумаг на пол, но вовремя ловко удержал выскальзывающую нижнюю папку коленом.

— Семьей это трудно назвать. Разве это прилично?

— Ни я, ни кто-либо другой, не вправе их осуждать, — строго заявил Кристиан, которого уже раздражала наглость старухи. — Это их жизнь. И им самим решать, как им жить.

Алекс и Моника с глубочайшим уважением посмотрели на Кристиана, который так смело высказал бабушке то, что они вдвоем никак не решались сказать ей вчера. Фрау Хайек просто захлебнулась в трубке от гнева.

— Мальчик мой, я вижу, вы еще меньше понимаете в жизни, чем они! И вы просто защищаете своего дружка, этого совершенно аморального типа!

— Всего хорошего, — рявкнул Кристиан и швырнул трубку.

— С-сумашедшая, — пробормотал он, выгружая наконец всю кипу папок на стол, но тут же взглянул на Монику и смутился.

— Э прости, Мон то есть, она конечно.

— Все правильно, — тихо сказала Моника.

— Рекса она выгонит в конуру. Она грозилась, — сообщил

Кристиан и сочувственно погладил Рекса. Рекс жалобно заскулил. за окном сплошной стеной лил дождь, и пес с ужасом представил себе темную холодную конуру.

— Еще чего, — рассердился Алекс. — Я ей не позволю.

— Ты уверен? Ты сегодня какого-то землистого цвета, явно не в форме, — покачал головой Кристиан. — Ты что же, не выспался?

— Ты знаешь, какую истерику она закатила среди ночи? — не выдержал Алекс. Он чувствовал, что ему необходимо все рассказать Кристиану, иначе он сойдет с ума от негодования. — Заставила ночью перестилать ей кровать и вообще передвинуть ее подальше от окна.

— И ты двигал ночью мебель? — фальцетом спросил Кристиан, почему-то покраснев. Он представил себе злого Алекса в его полосатых боксерских шортах, который среди ночи двигает кровать под едкие замечания старушки, и теперь просто задыхался от смеха. Но в то же время понимал, что другу совсем не так весело, и старался держать себя в руках.

— Двигал, — мрачно бросил Алекс. — И нечего ржать.

— Прости, Лекс. Да, она даст вам жить еще, — задумчиво сказал Кристиан.

Моника с тоской слушала их разговор. Вчера она явно перенервничала, и сейчас на ее душе было гадко и липко, и к горлу подкатывал тяжелый комок. Она представила себе, что бабушка там перекопала весь их шкаф в поисках нового компромата, и что она наверно предвкушает, как вечером они придут домой, и придумывает новое издевательство. Раздался звонок ее телефона, Моника подскочила от неожиданности. Кристиан с каким-то глухим рычанием бросился к телефону.

— Кри…

— Это опять вы, невоспитанный молодой человек? — ехидно спросила трубка.

— Ё Да, — выдавил Кристиан, прикусив язык.

— А где же Моника?

Кристиан покосился на бледную измученную Монику и ответил:

— У шефа, где ж еще.

— Что так долго? И Алекс, конечно, еще не вернулся? Знаете, у меня вообще такие подозрения, что они там встретились в коридоре. Никакой нравственности.

— Боже мой, ну неужели вам приятно за ними шпионить? — взорвался Кристиан. — Вам было бы приятно, если бы за вами так наблюдали? Они взрослые люди, черт возьми!

Моника удивленно смотрела на Бёка. Таким она его еще никогда не видела. Да, он вспыльчивый и часто мог повысить голос, но он никогда не позволял себе разговаривать в таком тоне со старшими.

-Что же она ему такого сказала, что он сорвался — с ужасом подумала Моника. Выслушав от бабушки какое-то едкое замечание относительно своего воспитания, Кристиан положил трубку и тяжело вздохнул.

— Теперь, похоже, я рехнулся. Взял и наорал на старушку — тихо сказал он.

У него был такой виноватый вид, что Алекс и Моника пожалели его.

— Она тебя довела, ты же не с бухты-барахты так вспылил, — успокоил его Алекс. — Что она тебе там вкручивала?

— Да ну, Бог с ней, — Кристиан отрешенно махнул рукой и стал смотреть в окно. Дождь все лил, лил, и бесчисленное множество капель стекало по запотевшему оконному стеклу. От дождя и ветра гнулись и обиженно шуршали ветки с последними осенними листочками. И все-таки непогода не могла сломать их. Дождь пройдет, а ветка останется, такая же гибкая и упругая, и когда выйдет солнце, она будет бросать причудливую тень на подоконник и Рекса, который обычно спит под этим окном.Только трудно было поверить, что дождь пройдет и выглянет солнце.

До вечера бабушка допекала их, названивая в контору каждые десять минут. Она изнывала дома от скуки, у нее были грандиозные планы насчет воспитания своей внучки и ее аморального дружка но ведь для самого процесса требовались вышеназванные, а они упорно не подходили к телефону, испуганно держа друг друга за ручку и наблюдая круглыми глазами за самоотверженным Кристианом, который устало отмазывался от настырной старушки байками про допрос и шефа. Алекс и

Моника с ужасом ждали семи часов.

— Может, задержимся? — вяло предлагал Алекс.

— Можно, — вздыхала Моника.

Рекс многозначительно скулил и шел искать утешения у кого-нибудь из хозяев или у Кристиана. За день Кристиан похудел и выглядел таким уставшим, словно на нем возили дрова. Однако он не роптал и на все благодарные и сочувственные реплики друзей только смущенно отмахивался. Он понимал, что им, бедолагам, предстоит провести ночь в одном доме с этой бабулей.

Моника собиралась уже задержаться на работе подольше, но вскоре поняла, что если сейчас же не окажется в теплой ванне, а потом в мягкой постели и желательно рядом с Алексом, то просто упадет в обморок. И она прямо заявила Алексу, что у нее уже болит спина сидеть за столом.

— Я уже готова терпеть любых бабушек, только бы попасть скорее домой! — жалобно сказала она. Алекс заглянул в ее печальные глаза, которые смотрели на него с мольбой, и понял, что придется ехать домой. Никогда он еще не думал, что будет так ненавидеть конец рабочего дня.

— Ну хорошо, пошли, — со вздохом сказал он и изобразил насколько возможно более бодрую улыбку, хотя на душе скребли кошки.

— Спокойной ночи, Крис.

— Ни пуха вам, — сочувственно пожелал Бёк.

— К черту, — ответил Алекс. — Если доживем до завтра, ты из-за нас не торопись на работу. Мы все равно рано приедем.

— Ага, едут, — радостно отметила бабка, заметив в окно подъезжающую машину.

Она прошествовала в прихожую, чтобы сразу взяться за воспитание несчастных.

Вскоре в дом вошла Моника. За те два шага, что она совершила от машины до дома, она успела намокнуть, и бабушка победно сказала:

— Вот и ты, деточка. Ты как всегда ходишь без шапки. Ты заболеешь!

Моника несчастными глазами взглянула на нее и стала стаскивать с себя мокрую куртку.

— Бабуля, как прошел твой день? — робко спросила она, расшнуровывая кроссовки.

— На телефоне, — отрезала бабуля. — Где тебя носило?

То ты у шефа, то просто вышла, то на допросе?

— Ба, ну я же работаю, — попыталась возразить она и несмело улыбнулась.

— А где твой благоверный?

— Ставит машину в гараж.

— А тебя отпустил под дождь?

— Бабуль, ну два шага же!

— Он совершенно не заботится о тебе. Он тобой пользуется, как красивой девушкой, и только, — безапелляционно заявила фрау Хайек, скрестив руки на груди.

— Бабушка, перестань, — с упреком сказала Моника.

— Ты думаешь, он станет заботиться о твоем ребенке? Ты ошибаешься, милая моя. Если бы ты была действительно дорога ему, он бы на тебе женился.

— Это неправда, — тихо отозвалась Моника. — Он меня любит.

— Неужели? — с сарказмом переспросила бабушка. — Это обман, девочка моя. Когда любят, женятся.

Моника стиснула зубы, чтобы не расплакаться, и молча пошла в ванную. Скинув одежду и забравшись в теплую воду, Моника почувствовала, как расслабились все ее мышцы, и поняла, что больше не может сдерживать слез и она расплакалась, закрыв лицо ладонями. Ее жгло каждое слово безжалостной бабушки. Из прихожей раздался родной и любимый голос Алекса, и Моника немного успокоилась, прислушиваясь.

— Рекс, сидеть, — скомандовал Алекс. — Дай я тебе лапы вытру, сейчас наследишь на полу. Да стой же ты, разбойник. Вот молодец.Нет, пожалуй, ванны тебе не избежать — недовольное ворчание Рекса. — И нечего на меня так смотреть. Я тебя не заставлял лезть в грязь. Добрый вечер, фрау Хайек.

Моника открыла воду, чтобы ее шум заглушал дальнейшие реплики, она боялась слушать, что будет дальше.

А дальше был следующий разговор. Смерив презрительным взглядом лохматого мокрого Рекса и не менее взъерошенного и мокрого Алекса, пытавшегося делать какие-то попытки к налаживанию мостов, бабушка надменно заявила:

— Вы отпустили Монику одну к шефу?

— Да, а что такое? —Алекс улыбнулся. Получилось довольно жалко. Фрау Хайек покачала головой: — Ничего. Я просто забыла, с кем и о чем разговариваю. Кстати, ваш друг, этот Бёк, ужасный грубиян. Хулиган. Он даже сказал «черт возьми», разговаривая со мной. Если бы вы были воспитанным человеком, вы бы ему дали по шее за такое фамильярное обращение со старшими.

— Или еще лучше — вызвать на дуэль, — деловито кивнул Алекс, которому стало смешно. Он никак не мог представить себе Кристиана в образе хулигана, который целыми днями только и делает, что грубит старшим.

— Не шутите, мальчик, не стоит, — ледяным тоном заметила бабушка. — Кстати, вы передвинули мою кровать на самое холодное место в комнате. Там ужасные сквозняки. Меня продуло.

— У нас в аптечке должен быть меновазин, — утешил ее Алекс и решительно направился в ванную.

— Но там ведь Моника, вы с ума сошли! — вознегодовала бабушка.

Алекс только непонимающе пожал плечами и преспокойно вошел в ванную. Увидев Алекса, Моника обрадовалась:

— Что за чудо? Ты ли это, Алекс?

— Я, — улыбнулся тот. Он вытащил из шкафчика аптечку и стал в ней копаться. — Твою бабулю просквозило, я ищу ей мазь. Ты себя как чувствуешь? Что-то ты бледная, — добавил Алекс, критично взглянув на мокрое лицо Моники, выглядывающее из хлопьев белой мыльной пены. — Как ангелок среди белых облаков, — усмехнулся он и, наклонившись к ней, поцеловал.

И как назло, в этот миг бабушка достигла двери ванной и открыла ее с явным намерением вытурить Алекса оттуда. Увидев открывшуюся ее взору сцену, бабушка загремела:

— Александер! Вы с ума сошли! А ну марш отсюда!

Алекс через плечо оглянулся на дверь и фыркнул. На пороге стояла фрау Хайек с вытянувшимся лицом, а сзади выглядывала смешная любопытная морда Рекса.

— Моника! Ты сама его распускаешь! — продолжала вопить бабушка. Ее зычный голос эхом отдавался в кафельной комнате.

— Ухожу, ухожу, — сдался Алекс, подмигивая Монике, и выскользнул из ванной.

— А с тобой, фрёйлейн Хайек, у меня будет отдельный разговор, — пообещала бабушка и захлопнула дверь. Моника тихо рассмеялась и нырнула с головой под воду.

Когда Моника вышла, вытирая мокрые волосы махровым полотенцем, она увидела, как Алекс носится по кухне и сервирует стол под надзором строгой бабушки, которая то и дело покрикивает на него. Алекс однако не сердился и только усмехался про себя. Он решил относиться к нежданной гостье с юмором, пока хватит сил, потому что боялся, что Моника будет страдать и переживать, а это может пагубно сказаться на ней и ребенке.

— А почему стол передвинут? — пролепетала Моника, застыв в дверях.

— Потому что там, где он раньше стоял, он смотрелся безвкусно, — дословно процитировал Алекс и улыбнулся невинной улыбкой.

Бабушка удовлетворенно кивнула.

— Нет, похоже, вы поддаетесь воспитанию, — радостно отметила она.

Но тут она заметила Монику и снова приобрела строгий вид.

— Моника! Ах ты, непослушная девчонка, ты что ходишь по дому в одном халате? Да еще появляешься в таком виде на глаза мужчинам!

— Ты имеешь в виду Алекса и Реджинальда? — улыбнулась Моника, которую заразил оптимизм Алекса.

— Одного Александра достаточно, — проворчала бабушка.

— Ну-ка пойдем, тебе надо одеться и высушить волосы. Фен вредит волосам, деточка, так что послушайся бабулю и суши волосы платками. Зато вот доживешь до моего возраста, так не останешься лысой. Завтра я тебе сделаю маску на волосы из меда и яйца, это очень полезно.

У Моники сделалось отчаянное лицо. Алекс подмигнул ей, и она вздохнула.

Бабушка увела ее из кухни, обняв за талию, и продолжала строить свои планы по оздоровлению внучки. Алекс улыбнулся и присел возле Рекса на корточки.

-Ну что, Рекс, наддала она нам жару, да? Пошли купаться, пока она колдует над Моникой.

После террора грозной бабульки Рекс был уже готов на все, и он побежал в ванную впереди хозяина.

Когда, наконец, все собрались на кухне, Моника предстала перед Алексом в таком виде, что он невольно усмехнулся. Бабушка надела на нее теплую фланелевую пижаму розового цвета с замечательными милыми мишками, а также желтые пушистые тапочки, похожие на цыплят, и розовые же полосатые носки. На голову многострадальной Монике она повязала косынку в горошек, по-детски завязав ее узелочком под подбородком.

— Ну вот, другое дело, — кудахтала бабушка, суетясь вокруг

своей внучки как вокруг куклы. — Будешь в этом спать сегодня. Не даром я все-таки привезла тебе эти теплые вещи и косынку, как чувствовала! Ты с детства не любила тепло одеваться и поэтому постоянно простужалась.

— Нечего улыбаться, — с горечью сказала Моника, обиженно взглянув на Алекса.

— Так я улыбаюсь, потому что ты очень мило выглядишь, — честно ответил тот. Моника только вздохнула.

Во время ужина Алекс все поглядывал на поскучневшую Монику. Он вдруг заметил, что она совсем не такая, какой казалась ему раньше — взрослая, уверенная в себе и независимая, твердая и немного резкая. Оказалось, что это всего лишь девочка в мягкой пижамке с мишками и в тапочках, беззащитная и наивная, которая нуждается в постоянном внимании и заботе. И эта новая сторона в Монике, внезапно раскрывшаяся перед Алексом, вызвала в нем какую-то новую волну любви и нежности к ней. Он всегда думал, что любить ее сильнее просто невозможно, но оказалось, он ошибался. Теперь он видел ее, так сказать, и в состоянии детства, и картина ее жизни стала совершенно ясна ему. Алекс почувствовал, что он словно знает ее всю жизнь, что она стала совсем родной ему…И он даже был благодарен фрау Хайек за то, что она приехала к ним, ведь она раскрыла ему и внутренний мир Моники, которая в душе еще оставалась такой маленькой и пушистой, какой он увидел ее сейчас.

Алекс очнулся и заметил, что бабушка что-то давно уже говорит.

-Твоего ангела я выкинула на чердак, — рассказывала бабуля Монике.

— Моего?! Ангелочка?! — ахнула Моника. — Но зачем? Это же моя любимая фигурка!

— Не говори ерунды, — отрезала бабушка. — Это всего лишь статуэтка, которая портила тебе всю комнату.

— Ты и в детстве так, выбрасывала мои игрушки в мое отсутствие, — обиженно сказала Моника.

— Розы я тоже выкинула, — пропустив слова внучки мимо ушей, продолжала фрау Хайек. — Тебе вредно.

Моника отрешенно вздохнула.

После ужина бабушка села за свой сериал, а Алексу и Монике надлежало сидеть у нее на виду и вести себя прилично. И они сидели опять вдвоем в одном кресле и, чего уж греха таить, под шумок держались за руку, благо бабуля была поглощена сериалом. Там как раз показывали сцену расставания двух влюбленных, и бабуля даже всплакнула.

— Ведь они любят друг друга, — всхлипывала она. — Они же должны пожениться, почему им мешают.

Моника и Алекс многозначительно переглянулись. — Вот как переживает за киношных героев! Нет, чтобы на себя посмотреть! — подумали они. Алекс налил расчувствовавшейся бабусе воды и ободрительно сказал:

— Не стоит так переживать, все обойдется. В жизни бывает гораздо хуже.

— Да что вы понимаете, — уязвлено отозвалась фрау Хайек.

Весь вечер несчастные Моника и Алекс просидели перед телевизором, не смея даже заговорить друг с другом, и со страхом представляя, какие еще воспитательные сюрпризы припасла бабушка.

— Ну вот что, дорогие мои, — объявила она в десять часов вечера. — Пора ложиться спать, а то завтра проспите на работу и вас уволят.

— Но еще только… — начала было Моника, но умница Алекс быстро сказал:

— Да, правильно, а то проспим. Надо слушаться старших.

Бабушка кивнула. Послушание Алекса начинало ей нравиться.

— Так, вашего мамонта вон, — категорично заявила она.

Рекс, который и подразумевался под мамонтом, забился под диван и не имел ни малейшего желания оттуда вылезать.

— Бабуля, но ведь Алекс его только искупал, он опять извозится во дворе, — попыталась возразить Моника, с ужасом наблюдая, как бабушка шурует шваброй под диваном.

— Искупает еще раз, — ледяным голосом ответила она.

— Фрау Хайек, но ведь дождь идет, — заметил Алекс. — Неужели вам не жалко бедного Рекса? Он простудится! Никогда не поверю, что вы способны выгнать его в такую непогоду.

Из-под дивана раздалось одобрительное ворчание и подвывание Рекса.

Бабушка притомилась и устало оперлась на швабру.

— Ну так и быть. Сейчас исключительные обстоятельства. Пусть остается.

Рекс опрометью выскочил из-под дивана и со скоростью света умчался в

свою комнату, где занял позицию под шкафом.

— Моника, теперь выпей молоко и отправляйся спать немедленно, — продолжала командовать бабуля, разогревая молоко в кастрюльке.

— Бабушка! — захныкала Моника. — Ну пожалуйста.

— Тебе необходимо молоко! На своей сумасшедшей работе с трупами и уголовниками ты теряешь гемоглобин. И не вздумай возражать!

— Мало мне Кристиана было, что ли, — пробормотала Моника.

Бабушка круто развернулась к ней.

— Кого? — с живым интересом переспросила она.

— Кристиана, — с опаской повторила Моника.

— А кто он такой?

— Наш с Алексом друг.

— Неужели это тот самый телефонный хулиган?

— Д-да. Но он совсем не хулиган…

— Так-так, ну и что же такого тебе делает этот Кристиан?

— Бабуль, давай не будем, — Моника попыталась ретироваться из кухни, но бабушка ее настигла и остановила.

— Он что же, знает о твоей беременности?

— Ну да, — захлопала глазами Моника. —Даже раньше Алекса, — подумалось ей, но она благоразумно промолчала.

— Конечно, это твой Алекс ему рассказал? Никакого такта! Это же такой интимный вопрос! А он, значит, обсуждает его со своими дружками! Моника, ведь это неприлично! Что еще Алекс обсуждает со своими друзьями, ты не задумывалась?!

— Это я сказала, ну и что, — тихо ответила Моника, устремив виноватый взгляд в пол. У бабушки от негодования перехватило дыхание.

— Моника Хайек!.. Ты в своем уме?! Рассказывать такое какому-то парню?! Да что он о тебе подумает?! И Александер, конечно, не стал возражать, да? А ему приличествовало бы набить морду этому Бёку, которому доверяются такие личные вещи!

— Бабушка, он мой друг. Лучший друг, понимаешь? А друзья не подразделяются на хороших и плохих!

Моника уже переходила на повышенные тона, и Алекс, который был в комнате Рекса и готовил ему лежанку, наконец понял, что на кухне что-то происходит. И он устремился в кухню. Он застал там Монику, которая была готова вот-вот расплакаться, и бабушку, которая нависала над ней и грозно что-то объясняла.

— Никогда бы не подумала, что в тебе столько цинизма! — услышал Алекс. — Ты себя ведешь более чем неприлично, и даже не понимаешь этого! Приличная девушка не станет жить с мужчиной, которого едва знает и с которым ее ничто не связывает! Любовь? Да не рассказывай мне сказки! Когда родится ребенок, выяснится, что он тебя знать не знает! И я ведь не хотела отпускать тебя одну в Вену!

— Фрау Хайек! — ошарашено вымолвил Алекс. — Что вы такое говорите?!

— А, вот и вы, — презрительно заметила бабушка. — Никогда не думала, что подобная история приключится с моей внучкой! Как я тебя воспитывала! Но, видно, все-таки я не смогла заменить тебе мать! Хотя какое воспитание дала бы тебе она, вот вопрос. Она же была такой же упрямой и своенравной, как и ты!

При упоминании о матери Моника не выдержала и разрыдалась. Ее Моника почти не помнила, она умерла, когда Монике было всего три года, и ее образ в памяти Моники всю жизнь был чем-то волшебным, святым.

— Бабушка — прошептала она сквозь слезы. — За что?..

Алекс почувствовал, что его словно ударили по голове. Его Моника, его самый дорогой и любимый человек на свете, вынуждена была выслушивать подобное от собственной бабушки…Он взял Монику за руку и молча потащил ее в их комнату. Он боялся сказать хоть слово, чтобы не сорваться. Бабушка, однако, ему не препятствовала, и только с победным видом смотрела им вслед.

— Это вы во всем виноваты, молодой человек, — убийственным тоном произнесла она.

Моника не помнила, как она оказалась в их изуродованной бабушкиными стараниями комнате. Ее глаза застилали слезы, сердце жгла обида и горечь воспоминаний о первом настоящем, недетском горе, которое ей пришлось испытать так рано. Она плакала навзрыд, сжавшись в клубочек и крепко прижавшись к Алексу. Вся его футболка уже была мокрой от ее слез. Алекс просто не знал, как ему успокоить свою любимую. Он не мог найти нужных слов, и поэтому только осыпал ее поцелуями.

— За что она так, Алекс? — бормотала Моника сквозь слезы, сотрясаясь от рыданий. — Ведь она знала, что бьет по самому больному месту! Ведь я же ничего плохого не сделала.

— Ну не плачь, пожалуйста, — мягко говорил Алекс. — Она наверно просто не подумала, что говорит. Не плачь, солнышко мое, дорогая моя, ну пожалуйста.

Однако прошло не меньше получаса, прежде чем Моника перестала плакать и наконец оторвала мокрое лицо от плеча Алекса. Она плакала так сильно, что даже начала икать.

— Ну вот, все-таки она меня довела, — вздохнула Моника. — Прости, что закатила истерику.

— Не говори глупостей, — возмутился Алекс. — Давай лучше укладываться спать.

Моника попыталась улыбнуться и посмотрела на себя в зеркало.

— Ну уж дудки, в этом я спать не стану, — заявила она, стаскивая с себя пижаму.

— А ты не простудишься? — подозрительно спросил Алекс.

— Нет. Ты ведь не дашь мне замерзнуть, правда.

Она надела свою так называемую ночную рубашку и со вздохом забралась под одеяло. Неожиданно ручка закрытой двери стала дергаться, и раздались недовольные возгласы бабушки:

— Моника! Ты что там делаешь? А ну-ка выходи, тебе пора ложиться спать! Я не позволю тебе ночевать в одной комнате с этим субъектом.

У Моники загорелись глаза.

— Алекс! Ты запер дверь?!

— Ну да. А что еще делать-то.

— Алекс, ты гений! — обрадовалась Моника, обнимая его за

шею. — Молодец! Теперь хоть поспим спокойно.

Бабушка притомилась ломиться в закрытую дверь, и, выкрикнув несколько не самых лестных эпитетов в адрес Алекса, ушла в свою комнату.

— Слава Богу, — вздохнула Моника. — Спокойной ночи, дорогой.

Среди ночи Алекс вдруг проснулся от чувства, что Моника куда-то исчезла. Его подбросило на кровати. Открыв глаза, он обнаружил, что Моники действительно нет. Алекс почему-то забеспокоился. Он встал и отправился искать ее. Из своей комнаты высунул морду Рекс, который всегда чувствовал, спит ли хозяин или бодрствует, и с радостным урчанием бросился к Алексу, виляя пушистым хвостом.

— Рекси, умоляю, тихо, — прошептал Алекс и потрепал его по загривку. — Разбудишь эту каракатицу.

Однако каракатица спала крепко, так как приняла валерьянку, и храпела на весь дом. Алекс понял, что Рекс может помочь ему искать Монику.

— Рекс! Ищи Монику, — скомандовал он.

Пес заворчал и уверенно пошел к лестнице на чердак. Он видел своими глазами, как десять минут назад хозяйка шла к этой лестнице мимо его комнаты. — Наверно пошла искать своего ангелочка — с улыбкой подумал Алекс, поднимаясь вслед за Рексом на чердак. Сверху струился голубоватый свет ламп дневного света. Моника сидела перед шкафом на винтовом табурете, и на ее плечи была накинута футболка Алексу, видно, первое, что подвернулось ей под руку, и рассматривала какой-то альбом с фотографиями. Она держала на коленях того самого ангелочка, которого бабушка так безжалостно сослала на чердак. Алекс хотел было подойти к ней, но тут заметил на ее щеке тоненькую струйку, завершающуюся слезинкой. Алекс не сразу понял, почему она плачет, но тут он заметил, что альбом, который она рассматривает ее семейный. — Наверно, она ищет фотографии своей мамы — подумал Алекс. Он не ошибся. Моника подолгу рассматривала каждую страницу, и на ее лице была светлая улыбка, хотя по щекам и катились слезы. Алекс почувствовал, как сжалось сердце. Он понимал, что ее лучше оставить сейчас одну, но не мог уйти, покинув ее на чердаке в гордом одиночестве. И он подошел к ней.

— Моника.

Она вздрогнула и взглянула на него затуманенными воспоминаниями и полными слез глазами.

— Я разбудила тебя? — забеспокоилась она, стирая со щек слезы.

— Нет, что ты, любимая, я сам проснулся, — мягко ответил Алекс и присел возле нее на другой табуретке. — Ты что, пришла спасать своего ангела?

— Да, — Моника засмеялась. — Глупо, правда. Но ведь это ты мне его подарил, я не могу так просто расстаться с ним. Мало ли, что он бабушке не нравится.

Алекс обнял ее. Он упорно делал вид, что не заметил ее слез, чтобы не напоминать о том, из-за чего она плакала. Но Моника сама начала эту тему.

— Я показывала тебе мой альбом, ведь правда? — воодушевленно заговорила она и раскрыла огромную пожелтевшую книгу. — Вот это моя бабуля. Не похожа она на себя, а это мой папа, когда был маленьким. А это… это его свадьба,это моя мама.

Алекс увидел, что Моника удивительно похожа на свою мать, но намного более красивая, чем она. Ее мама была просто миловидной, симпатичной девушкой, а черты Моники были именно красивы.

— Хорошая у меня мама, да? — тихо, но гордо спросила Моника, проводя пальцем по фотографии.

— Очень, — сказал Алекс и пристально взглянул на Монику по ее щекам снова покатились слезы.

— Вот, а она говорит, мама меня неправильно воспитала бы да что она понимает. Алекс, но почему ее не было со мной? Кому, для чего это было надо, чтобы я росла без нее? — неожиданно прошептала Моника и закрыла лицо руками.

— Не плачь, — попытался успокоить ее несчастный Алекс. — Так случилось. Не трави себе душу, ведь ты же не виновата…

Моника вдруг оторвала лицо от ладоней и внимательно посмотрела на

него.

— Обещай, что никогда не оставишь меня. Слышишь? Что я никогда не останусь без тебя. Обещаешь? —ее взгляд проникал ему в самую душу, в нем были надежда, недоверие и даже отчаяние.

— Обещаю, — твердо сказал Алекс и крепко обнял ее. — Никуда я не денусь. И всегда буду с тобой. Пошли отсюда, ты и так уже перенервничала сегодня. Да еще простудишься, чего доброго.

— Ну пошли, — вздохнула Моника и встала с табурета, прижимая к себе своего драгоценного ангелка.

Они с Алексом в обнимку погасили свет, спустились вниз и пошли к себе. Рекс заскулил. Ему было жалко хозяйку, он понимал, что ей плохо, и решил как-нибудь отомстить глупой старушенции, причинившей собственной внучке столько обиды.

Уже в семь часов невыспавшиеся, уставшие Алекс и Моника были на работе. Естественно, в комиссариате не было ни души.

— Хорошо, что мы смотались, — сказал Алекс. — А то она проснулась бы и начала трубить на весь дом, и черта с два от нее спасешься.

— Я вот думаю, как у нее культурно спросить, когда она собирается домой? — с тоской сказала Моника. Она взяла в руки сумочку и стала в ней копаться в поисках пудреницы, туши и помады, чтобы наконец привести себя в порядок. Сегодня утром они с Алексом выскочили из дома так поспешно, что было удивительно, что они вообще не забыли одеться. Они даже не позавтракали, чтобы не терять время и не греметь на кухне кастрюлями. Им был дорог сон любимой бабули.

— В чем дело? — пробормотала Моника. — Куда, интересно, подевалась моя косметика?..

— Ты просто дома забыла ее, наверно, — пожал плечами Алекс.

— Нет, со вчерашнего дня я разгружала свою сумку. Ты же помнишь,

что она нам вчера закатила, не до того было.

Моника задумалась. И вдруг ее осенило.

— Да ведь это моя бабуля вытащила все мои причиндалы!

Алекс рассмеялся.

— Боже, ну зачем ей тушь или помада, можешь мне объяснить? — Моника тоже улыбнулась, однако твердо заявила:

— Нет, это она. Честное слово. Наверно, решила, что мне нельзя краситься. Наверно, в газете вычитала, что беременным нельзя. Что за наказание, в самом деле?..

Рекс таинственно заворчал. Он тоже приготовил бабушке сюрприз — стащил ее очки и спрятал в надежном месте. Теперь она останется без сериала, это точно.

— Эх, я бы еще спала себе — Моника грустно взглянула на часы и потянулась. И что мы приехали так рано?..

— Зато мы наконец одни, — заметил Алекс, обнимая ее.

— Да, это существенный плюс.

Только их губы соприкоснулись, как в коридоре послышались приближающиеся шаги. Рекс радостно взвизгнул и помчался к двери.

— Эй, ты уже здесь? — раздался голос Кристиана. — Чур, на меня не бросаться. Убьешь. Где твои многострадальные хозяева?

Кристиан вошел в контору и тут же смущенно остановился, заметив своих друзей, которые преспокойно целовались посреди комнаты.

— Я, пожалуй, пойду, — тихо сказал Кристиан и уже собрался уходить, когда его наконец заметили, и Алекс радостно сказал:

— А, это ты. Привет!

— Я? Да нет, это не я. То есть, я, но считайте, что меня тут нет. Я не знал. Короче, я выметаюсь, — заявил Бёк, развернувшись к двери.

— Кристиан! — засмеялась Моника. — Это ты спросонья такую чепуху говоришь? Мы рады, что это именно ты. Заходи, не стесняйся.

— Ну спасибо, — пожал плечами тот. — Кто завтракать будет? Я по чистой случайности и за булочками завернул.

— Крис, ты знаешь, что ты чудо? — обрадовался Алекс. — Как чувствовал, что мы не завтракали.

— У меня телепатия с моим крестничком, — заявил Кристиан.

— А как же иначе. Ну что, какие новости с передовой?

— Не спрашивай, — проворчал Алекс. — Все отвратительно. Она нас достала. А ты, кстати, вообще телефонный хулиган, и мне приличествует накласть тебе по шее или вызвать на дуэль.

Кристиан поперхнулся булочкой и принялся хохотать. Пока Алекс услужливо хлопал его по спине, сам давясь от смеха, Моника налила ему воды.

— Давно я так не веселился, — вымолвил наконец Кристиан.

— Спасибо, Мон. Так на чем будет драться, господин Брандтнер? Выбирайте оружие.

— На вениках можно, — Алекс кивнул на веник, забытый утром уборщицей. — Как ты на это смотришь?

-— О да, на вениках. Прекрасная мысль. Кстати, веник казенный. Давай лучше после работы разберемся.

А Моника с печальным видом села за стол, подперла голову ладонями и вдруг грустно сказала:

— А я хочу домой…

Алекс с Кристианом разом перестали смеяться и взглянули на нее.

— Да на тебе лица нет, — сказал Кристиан. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Ужасно, — вздохнула она.

— Где у тебя болит? — тревожно спросил Алекс.

— Да так вроде нигде, только холодно как будто.

— Ну вот, дожили, — упавшим голосом сказал Кристиан.

Алекс подошел к ней и осторожно прикоснулся губами к ее лбу.

— Да у тебя температура, — сообщил — Это тебя наверно продуло вчера, на чердаке.

— Да нет у меня температуры, — возразила Моника. — И чердак тут ни при чем.

— Ну конечно, — подтвердил Алекс. — Знаешь, давай все-таки поедем домой. Что тебя, в конце концов, съест, что ли твоя бабушка. Она ведь тебя вырастила, она все-таки любит тебя!

— Не любит она меня! — неожиданно воскликнула Моника, полными слез глазами глядя в окно. — Она никогда бы не сказала бы мне тех слов. И не издевалась бы над нами.

Алекс вздохнул. Бабушка затронула самое больное место в душе Моники, и теперь она не могла этого простить. Кристиан вообще плохо понимал, о чем речь, но он понял, что Монику надо лечить, и поэтому собирался поить ее чаем.

— Моника, ты должна ее простить. Да, она не думает, что говорит. Но это не значит — попробовал успокоить ее Алекс, но

Моника его перебила.

— Ты меня не понимаешь, не можешь понять.

Она тут же виновато взглянула на немного обиженного такой резкостью Алекса, и взяла его за руку.

— Прости я какая-то раздраженная последнее время.

Алекс улыбнулся.

— Пустяки. К тому же раздраженность скоро пройдет, так сказала твоя докторша.

— Ладно, давай лучше лечись, чем перебирать старые обиды, — посоветовал Кристиан. — Сама будешь пить чай, или тебя напоить, как маленькую?

Из ящика был извлечен старый теплый свитер Алекса, который валялся там с незапамятных времен, и этот свитер надели на сопротивляющуюся Монику. После этого в нее буквально впихнули булочку и залили в нее две чашки горячего чая.

— Слава Богу, хоть накормили, — сказал Кристиан. — Я уже думал, тебя надо развлекать на руках пройтись, что ли.

Монике полегчало. Она согрелась, и голова больше не кружилась. Однако стоило ей вспомнить пожелтевший альбом, фотографии, как ее начинало трясти. — Может, умоюсь, лучше станет –подумала она. Она встала, с большим трудом подтянула не в меру длинные рукава свитера и поплелась к крану. Как только она вышла, Алекс глубоко вздохнул и растянулся на столе, положив голову на скрещенные руки.

— Я знаю, ей это не понравится, но ей надо домой, — сказал Кристиан. — Я понимаю, старушка не сахар. Но она тоже человек. Ее можно понять. Это я знаю, что ты хороший человек. Она-то не знает и, главное, никак не может этого увидеть. Если бы ей было наплевать, что будет с Моникой, она бы так вас не допекала.

Алекс задумался. Это ему раньше в голову не приходило.

— Хорошо, но как тогда сделать, чтобы она поняла, что я не какой-нибудь подлец и что я на самом деле люблю Монику? — спросил он, с надеждой взглянув на Кристиана.

— А ты возьми и женись на ней. Неожиданно? — Кристиан еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Такого задумчивого лица он у Алекса давно не видел. — Тебе эта идея в голову не приходила?

— Ну понимаешь я просто боюсь — Алекс отвел взгляд. — А вдруг я буду какой-нибудь неправильный муж?

Кристиан покатился со смеху.

-— Однако у тебя аргументация! — сказал он. — Конечно, представить себе женатого Брандтнера довольно сложно, но я думаю, ты справишься.

— Правда? — неожиданно воодушевился Алекс.

— Главное условие — люби свою жену и детей и не вздумай идти на сторону. Так трудно, что ли? — Кристиан весело взглянул на друга.

— Знаешь, Кристиан, а ведь тебе нечего делать в полиции, — заявил Алекс и просиял. — Тебе бы психологом стать.

— Да по мне и театральный плачет. Я ж вообще жутко талантливый, — надулся Бёк. Алекс продолжил: — И наглый! Ну да что уж с тебя взять.

Вдруг раздался какой-то грохот и звон. Алекс вскочил и сразу бросился в ванную. Он понял совершенно правильно — Моника хлопнулась в обморок. Когда она умывалась, у нее вдруг все поплыло перед глазами, и она мягко осела на пол, задев стакан с зубными щетками, который полетел на пол.

— Ну вот, — пробормотал Кристиан, наблюдая как Алекс тащит на руках Монику. — Все-таки бабушка, никуда не деться. Это может плохо кончиться.

— Так ты побудешь здесь? — попросил Алекс. Вид у него был совершенно растерянный. — Если шеф придет.

— Как придет, так и уйдет, — отмахнулся Кристиан. — Иди уже!

-Спасибо, — пробормотал Алекс, выскакивая из конторы.

Рекс заскулил и нерешительно двинулся за ним.

— Останься хоть ты со мной, — сказал ему Кристиан. — Он и без тебя справится.

Рекс заворчал и потерся носом о его штанину.

— Сколько раз говорить, одевайся теплее, но ведь не слушаешься же бабушку! — рокотала бабушка, заваривая какой-то отвар.

— Александер, давайте сюда одеяло. Как вы допустили, чтобы она упала в обморок? Вы думаете, это просто так проходит? Вам-то что, конечно!

Алекс старался не обращать внимания на ее ворчание и молча выполнял ее поручения. Его пугало, что Моника до сих пор не пришла в себя. Сейчас он готов был выслушать от бабушки все, что угодно, лишь бы она помогла Монике. А она этим пользовалась и вываливала Алексу все, что она думает о нем.

— Конечно, вы симпатичный молодой человек, комиссар полиции, независимый, вольный орел, так сказать. Вот она и влюбилась в вас. Но она ведь совсем несмышленая. Она ничего не понимает. Вы видели, что она приличная воспитанная девушка, вы не должны были.

— Между прочим, вчера ночью она не спала именно из-за вас, — тихо перебил Алекс, который был уже не в силах сдерживаться. На лице бабушки отразилось искреннее удивление.

— Из-за меня?

— Вы не должны были напоминать ей про ее маму. Вы же знали, как она отреагирует.

— Но я не думала, что это настолько расстроит ее, — пробормотала бабушка. — Ведь она ее почти не помнит, и уже двадцать лет прошло.

Бабушка опустилась на стул и вздохнула. Алекс неожиданно понял, что он на нее не злится и не ненавидит. В его душе осталась только жалость.

— Да я и сама не забыла — тихо сказала фрау Хайек.

— Не знаю, почему у меня это вырвалось. Вы можете мне не верить, но я желаю Монике только добра.

Моника медленно открыла глаза и вдруг увидела свою бабулю, которая сидела перед ней и плакала.

— Бабуля —вздохнула она. — Ты зачем плачешь?..

Бабуля улыбнулась сквозь слезы и обняла ее.

— Моника детка, прости меня.

Моника расплакалась, обняв бабушкину морщинистую шею и поглаживая ее по колючей спине. Она вспомнила, как когда-то в детстве у нее болело ухо, и тогда ее строгая бабушка всю ночь не спала вместе с ней, успокаивая и пытаясь развлечь. И Моника почувствовала себя ребенком. Воспоминания нахлынули на нее, застелив глаза слезами, а сердце светлой тоской.

Алекс стоял возле них, переживая смешанные чувства. Неожиданно строгая бабушка, гроза и тиран, оказалась самой обыкновенной старушкой, которая по-своему видит мир и единственная ее беда в том, что она навязывает свое мнение окружающим.

— Ты же понимаешь, что я тебя просто люблю, — объясняла бабушка, гладя Монику по голове. — Ты мой самый дорогой человек на свете, я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Бабушка, я знаю, — отвечала Моника, глотая слезы. — Но у меня все хорошо. Ты знаешь, какой Алекс? Он самый замечательный в мире! Я его люблю, бабуля!

— Да, могу сказать, что есть кое-что, что говорит в его пользу, — смилостивилась бабушка и покосилась на улыбающегося Алекса.

Неожиданно в прихожей послышалась возня, лай Рекса и возгласы Кристиана.

— Это, похоже, хулиган пришел, — рассмеялся Алекс. — У меня с ним назначена дуэль на вениках.

Бабушка разразилась смехом.

— Боже, чего только не придумают эти мальчишки!.. — пробормотала она. Ну —ка, интересно будет на него взглянуть.

В дверях кухни возникли трое: доктор Моники, Кристиан и Рекс.

— Здрасьте — немного смущенно поздоровался Кристиан.

— Добрый день, — улыбнулась докторша и подошла к Монике.

— Что тут у вас опять?

Рекс с урчанием подбежал к хозяйке и стал лизать ей руку.

— Что за антисанитария! — возмутилась бабуля. — Как тебя там, динозавр? Рекс? А ну марш из кухни. И вы, молодые люди, тоже идите отсюда. Дайте врачу провести осмотр.

Алекс похлопал Кристиана по плечу, и они вышли в коридор. Вскоре к ним выбежал и Рекс.

— Что, вытурили все мужское население? — засмеялся Кристиан, погладив Рекса. — Алекс, так твоя бабуся совсем не такая страшная.

— Да мне тоже так показалось сегодня — задумчиво сказал тот. — И что мы с Моникой так взъелись на нее, ну, немного наглая ну, бестактная тарушка как старушка.

— Вот и помирились, — удовлетворенно кивнул Кристиан.

— Кстати, спасибо, что привез доктора, — поблагодарил Алекс. — Я даже не подумал об этом.

— Бывает, бывает, — Кристиан сочувственно похлопал его по плечу.

Вскоре из кухни вышла докторша со стетоскопом и улыбнулась.

— Все в порядке. Она немного простудилась, но это пустяки. Главное, не разрешайте ей нервничать.

После чего она отвела Алекса в сторонку и долго ему что-то втолковывала. А из кухни вышли Моника под ручку с бабушкой.

— Это вот этот рыженький паренек и есть твой лучший друг? — шепотом спросила бабушка.

— Ага, — кивнула Моника. — Рекомендую тебе. Очень хороший человек.

— Правда, грубит старшим, но в общем он ничего, — снисходительно сказала бабушка.

— Крис! Знакомься, это моя бабушка, — представила Моника, подходя к Бёку. — Бабуль, это Кристиан Бёк, инспектор полиции и просто самый лучший друг на свете.

— Ух, вот это ты сказала, — улыбнулся тот. — Я сейчас покраснею. Только ты забыла еще одну мою регалию.

— А, ну конечно, будущий крестный, — вспомнила Моника.

— Вот как, — с интересом сказала бабушка, которой он начинал нравиться. — Так вы не вздумайте учить малыша ругаться, а то у вас это хорошо получается.

— Только если я встаю не с той ноги, — ответил Кристиан. — А вообще я тихий. И я действительно сожалею о том, что нагрубил вам по телефону. Прошу прощения. Что я могу сделать во искупление своей вины?

Бабушке неимоверно понравилось его извинение, и она, покосившись на Монику, взяла его под руку и отвела в сторону.

— Скажите мне одну вещь. Только честно. Я искренне надеюсь, что вы и правда друг Монике. Что вы думаете об Александере?

— Не курящий и не пьющий комиссар полиции со всеми вытекающими из этого чертами характера, — чистосердечно признался Кристиан — Его главный недостаток, он может утомить своим отсутствием недостатков и долготерпением.

Бабушка пристально смотрела на Алекса, который разговаривал с докторшей, словно сравнивая со словами Кристиана.

— А вы сами что о нем думаете? — с улыбкой спросил Кристиан. — Обычно первое впечатление бывает самым правильным.

— Ну, он очень вежливый, — замялась бабушка. — И намного более послушный, чем Моника. Честно сказать, в первую секунду он показался мне чем-то похожим на моего сына.

— Вот видите. К тому же, он ее любит.

— Точно? — усомнилась бабушка.

— Да вы сами посмотрите.

В эту минуту как раз докторша ушла, а Моника, воспользовавшись тем, что бабуля беседует с Кристианом, молча повесилась на шею Алексу.

Бабуля даже забыла о том, как это неприлично, и только вздохнула:

— Да, пожалуй, вы правы. Вы должны понять, почему я так сомневаюсь. Я боюсь, что Моника встретит нечестного и неблагородного человека, она ведь не умеет различать людей.

— Ну, уж теперь вам волноваться не стоит. Будьте уверены, что Моника в надежных руках. Алекса хлебом не корми, дай кого-нибудь воспитывать или заботиться о ком-то.

Эти слова вселили в бабушку такую радость, что она лучезарно заулыбалась.

— Знаете, молодой человек, а ведь я понимаю, почему вы лучший друг.

Кристиан удивленно захлопал глазами.

— Гм ну что ж, спасибо эй вы, а ну хватит безобразничать, — он подмигнул Алексу. — Что за аморальное поведение.

Моника рассмеялась и отпустила Алекса.

— А ведь между прочим Кристиан прав, — заявила бабушка, напустив на себя строгий вид. — Моника, живо иди спать.

Моника сделала недовольный вид и поплелась в спальню.

— Да я, кстати тоже пойду, — заторопился Кристиан. — А то еще шеф нагрянет. А ты, Лекс, чтоб на работу не возвращался. В общем, всего хорошего. Было очень приятно познакомиться с вами, фрау Хайек.

— Взаимно, мой милый грубиян. И спасибо вам, — улыбнулась бабушка.

Кристиан кивнул, улыбнулся и ушел, хлопнув по пути Алекса по плечу.

Некоторое время бабушка и Алекс молчали. Наконец фрау Хайек сказала:

— Мне о вас были даны самые лестные отзывы, и я, честно говоря, не поверила бы, но что-то мне подсказывало, что это все же правда. Я не знаю, что за мода жить вместе безо всяких официальных отношений, я все еще считаю это неправильным и неприличным.

— Но ведь есть смягчающие обстоятельства, — с улыбкой сказал Алекс.

— Да, — со вздохом согласилась бабушка. — Я все-таки убедилась, что вам небезразлична Моника. Я надеюсь, что ваше чувство не поверхностно и вы ее не бросите.

— Никогда в жизни, — уверенно сказал Алекс.

Бабушка вздохнула. Она еще не общалась с Алексом так долго и вдруг поняла, что он очень хороший человек и что он неспособен причинить кому бы то ни было обиды.

— Ну что ж. Я искренне желаю вам счастья.

Бабушка улыбнулась и пошла в свою комнату. А до Алекса вдруг дошло, что упрямая старушка наконец дала свое благословение. Он бы подпрыгнул до потолка, но боялся шуметь, чтобы не разбудить Монику. И он, подозвав Рекса, принялся гладить его. А в это время за дверью спальни смеялась в обнимку с медведем Моника, которая подслушала весь разговор бабули с Алексом.

-Алекса разбудил телефонный звонок. Однако прежде чем он успел продрать глаза и встать с кровати, он услышал, как Моника на кухне уже сняла трубку. — Что она так рано делает на кухне? — удивился Алекс. Он медленно встал, почесал в затылке и, спотыкаясь, прошествовал на кухню.

— Прекрасно, бабуля. Хорошо, бабуля, — говорила

Моника в трубку, в задумчивости накручивая провод телефона на палец. Увидев Алекса, она подмигнула и обняла его одной рукой за пояс.

— Не волнуйся, бабуля. Да, пока Алекс со мной, ты можешь быть спокойна. Спасибо, бабуля. Я тоже тебя люблю. Целую.

Моника повесила трубку и прижалась к Алексу.

— Тебе привет от бабули. Она благополучно долетела.

— Слава Богу, — искренне сказал он, обняв Монику за плечи.

— Как ее радикулит?

— Все в порядке, она утверждает, что отлично провела эти пять дней у нас. Хотя о нас, может, этого и не скажешь…

— Мон, не надо так. Последние два дня были в самом деле очень приятными, разве нет?

— Да, — задумчиво сказала Моника. — Знаешь, все-таки у меня хорошая бабушка, правда ведь?

— Конечно, — улыбнулся Алекс. — Если она не настроена враждебно, она просто золото.

Монике было приятно, что Алекс оценил ее бабулю, а бабушка наконец поняла, какой хороший человек ее избранник.

— Ты, судя по всему, давно уже проснулась, — сказал Алекс и провел ладонью по ее аккуратно причесанным волосам. — Уже и оделась.

— Да мне стало стыдно, что я не появляюсь на кухне,

— засмеялась Моника. — Поэтому я приготовила завтрак и села за эту литературу. — Она плавным жестом указала на целу гору книг на столе, которые перед отъездом закупила бабушка. Все книги были посвящены будущим мамам или маленьким детям, и по версии бабули

Моника должна была все это прочесть.

— Ну ничего, просвещайся, — с улыбкой сказал Алекс. — Полезно.

Моника вздохнула.

— Давай лучше спокойно позавтракаем, в первый раз за эту неделю, — сказала она, нагружая Алекса книгами. — Унеси это только подальше. На работе почитаю.

Когда Алекс вернулся обратно, он увидел, что Моника стоит возле окна с

каким-то задумчивым лицом, приложив ладонь к животу, и ее взгляд

словно устремлен в себя.

— Солнышко, ты плохо себя чувствуешь? — встревоженно спросил Алекс, подойдя к ней. Моника взглянула на него умиротворенными глазами.

— Нет, все хорошо. Дай-ка руку.

Моника приложила его руку к своему животу и сказала:

— Знаешь, я уже чувствую, что я не одна. Здорово?

Алекс внимательно посмотрел на светившуюся Монику и улыбнулся.

— Здорово. Ты у меня вообще молодец.

Моника обняла его и тихо сказала: — Как хорошо, что у меня есть ты. Я не знаю ничего хуже одиночества.

— Одна ты не останешься никогда, — пообещал Алекс, глядя ей в глаза. Моника улыбнулась и поцеловала его.

Рекс вошел в кухню и сонно взглянул на хозяев, склонив голову набок. Они стояли против света, и Рекс видел их силуэты, слившиеся в один, темными. В луче золотистого солнечного света прыгали и плясали пылинки, и Рекс зевнул. Начинался новый день, обещавший спокойный вечер без сериала и указаний грозной бабушки, и Рекс не понимал, почему его хозяева не идут на пробежку — Скучные вы какие, — подумал Рекс. — Все чего-то обещают друг другу, а ведь и так ясно, что вас никакие бабушки не разлучат. Эх, вы…» И Рекс, прижавшись влажный носом к оконному стеклу, стал смотреть на падающие с дерева возле дома золотистые листья, которые, кружась, ложились на влажную траву.