Ненавижу эту пору, “очей очарованье”. Мир становится блеклым и унылым. Постоянный сумрак от непрекращающихся дождей, наводит на мысли о скором конце света. Лица людей становятся серыми, хмурыми и злыми. Да и сами люди становятся серыми, невзрачными, с глазами загнанного зверя, полными тоски. Ветер с дождем заставляют их сутулиться и втягивать голову в плечи, больше суетиться. Радостный смех чужеродно звучит под разверзшимся небом. Выцветшие листья падают на пожухшие газоны, где напитываются влагой и становятся похожи на бурые комки грязи. Стены домов в серых потеках. Кажется, еще немного и они осядут селевым потоком под тяжестью влаги. Воздух пахнет озоном и прелостью.
Уже больше часа я стою на автобусной остановке, опоздал на предыдущий рейс и попал в перерыв. Вечером автобусы в нашем районе, вообще, редко ходят. Кроме меня здесь присутствует еще один человек, внешний вид которого не оставляет сомнений в его роде занятий. Худое вытянутое лицо с оттопыренными ушами, лысина под фуражкой и “парадка”. Недавний призыв, увольнение.
В его руках букетик гвоздик. Когда я подошел, он уже был здесь, стоял, чуть нахмурив брови, преисполненный решимости и отваги. Но чем больше проходило времени, тем больше он проявлял беспокойство. Всё чаще бросал взгляд на часы, закуривал и практически тут же выбрасывал сигарету, чтобы снова, в который уже раз, посмотреть время и прикурить. Наконец, затушив очередную сигарету, он повертел букет в руках, тяжело вздохнул, воткнул его в урну и пошагал прочь, в дождь и темноту.
— Сережа!!! — с противоположной стороны, в свете фонаря, мелькнула синей тенью стройная фигурка.
Я буквально ощутил, как дрогнула спина солдатика и он мгновенно повернулся, следуя уставу, строго через левое плечо.
Молодая девушка в синем полупальто и с синим зонтиком, чуть прихрамывая, впорхнула под крышу остановки.
— У меня увольнение заканчивается, — без тени упрека, просто констатируя факт, сообщил боец.
— Автобуса всё не было и не было, а я так боялась опоздать… Прости… — я видел, что слезы дрожащие на ресницах вот-вот готовы сорваться неудержимом потоком, а в голосе было столько мольбы… — Я каблук сломала, еще.
— Каблуки не ноги, сделаем! — рассмеялся Сергей, весь вид которого говорил, что тяжелая, почти непосильная ноша упала с его плеч.
Он подхватил её на руки и они скрылись в темных переходах дворов.
В урне, ярким пятном догорали гвоздики. Прикурив, я вышел под дождь и неторопливой походкой отправился к дому, старательно обходя лужи и черные проплешины грязи.
Я ненавижу эту пору, но я мирюсь с ней.
С другой стороны, пофиг. Не пейсатель всеж. Просто, мыслей нет, новое написать.