Блоги

Бегут по жизни провода, и в сердце бьются током электрическим в натяжку жизни иногда. Спешат они не по дорогам длинным, а короткою тропой, и, словно недотроги, венчаются с судьбой. Когда нить оборвётся неги той, любовной связи, близкой и родной — ты одинок в своём пути, в разнолесии людском дороги не найти. Поют в экстазе провода, трели создают, как журчащая вода, им вторит своим ворчаньем недовольном, как всегда. Всё бытие — людская связка, хоть ты и путник одинокий — и жизнь твоя далеко не сказка… Как юности далёкой, переплавившись из стали, серебром осыпаны виски. И из дали — далью несутся провода тоски. 01 декабря 2012 год, Северная Лапландия, Крайний Север, фото автора.

Яков Есепкин Пастель Египетская цедра над метелью Сменилась топким цеженным огнем, И жалованный снег предстал купелью, И слух потряс Зевес, рассеяв гром. В цезийское пространство ход отверст, Искрится фиолетом чермный перст Антихриста, но вечно существует В природе роковая правота, А днесь ее вместилище пустует, В каноне солнце Божия перста. Елику смерть о черном балахоне Куражится, поклоны бьет, вино Из сребренных куфелей (на агоне Убийц холодных, прошлое темно Каких, летучих ангелов отмщенья, Заказчиков расплаты, иродных Мелированных ведем, обольщенья Не ведавших иного и родных Отцов невинных мальчиков кровавых, Царевичей всеугличских, царей Развенчанных в миру и величавых, Помазанных их дочек, пастырей Грассирующих преданных урочно, Без серебра алкавших крови их, Алмазных донн и панночек, бессрочно Почивших в Малороссии, благих Когда-то, ныне желтыми клыками Украшенных садовников, хламид Носителей колпачных, брадниками Крадущихся вампиров, аонид, Небесной лазуритности лишенных, Жертв новой гравитации, другой Колонны адотерпцев оглашенных) Лиет вольготно в скатерть, дорогой Пейзаж для сердца, из венецианских Замковых окон видимый, темнит Личиной злобной, дарует гишпанских Высоких сапогов короб, теснит Сама еще белесых наших гостий, Блондинок, сребровласок, чаровниц, Но только натуральных, ведем остий Им кажет черни, сумрак оконниц Почти и новогодних застилает Хитонами ли, бязью гробовой, Молчит, а то собачницею лает, А то взывает чурно, кто живой Откликнись, будем пир одесный ладить, Еще играют Шуберта в саду, Моцарта явствен шаг, музык усладить Чарованных готовый, заведу Сейчас, а снег декабрьский не помеха, Чем далее, теплей он, милых дев И другов честных в царственности меха Сибирского, пушнины, разглядев Какую ведьмы в зависти лишь ахнут, Гагаровой к вишневым деревам, Здесь вишенки мороженные чахнут В корице сахаристой, кружевам Желточным их пойдут сирени пудры, Как всякую любовно обернем Бисквитами и сдобой, были мудры Евреи местечковые, рискнем С царевишнами к ним соединиться, На маковые ромбы поглядеть, Бывает, царским кухарям тризнится Обилие столешниц этих, бдеть Сегодня им о яствах непреложно, Пускай засим рецепт перенесут В палатницы хоромные, возможно, Еще царей отравленных спасут, А смерть, гляди, опять кикимор дутых Презрев, лиет по скатерти вино Из битого начиния, согнутых Юродливо бокалов, решено, Пируем хоть с мертвыми рядом, сверки Теперь не нужны, истинно чихнем, Покажутся тогда из табакерки Черемницы и черти, сих огнем Порфировых свечей осветим, ярка Заздравная свечельница, когда От жизни и не видели подарка, Что ж требовать у смерти, иль сюда Нелегкая внесла ее, угасло Сколь денное мерцанье, так одно Ей в ноздри вклеим розовое масло, Боится роз косая, а вино Хоть криво, но лиет еще, отравней Сыскать непросто будет, а куфер, Хоть бит, как прежде полон, благонравней Презреть и нам развратных, Агасфер Теперь сих отравительниц не любит, Я знаю, много брали на себя, Шутили не по делу, сам и губит Пускай адскую челядь, пригубя Несносное отравленное пойло, Реку вам, други, ладите балы Пировные, гостям рогатым стойло Всегда найдется, царичам столы Пусть нынче камеристки сервируют, Смотреть люблю движенья, угодить Хотят оне успенным и балуют Живых, кому за кем еще следить Один сегодня помню, тьмой беленье Скатерное кривым не очернить, Мы выстрадали благое томленье, Бессмертию не стоит временить, Когда цари пируют вкруг одесно, Когда живые царичи, а сих Невесты ожидают, благовестно Такое пированье, бабарих Здесь можно смело к чурным приурочить, Молчание их выдаст, нам пора Дела вершить земные, не сурочить Невинно убиенных, за одра Червницу не зайдем и возалкаем Суда великонощного, коль яд Иных берет, черноту отпускаем, Тлести ей меж эльфиров и наяд, Одну, пожалуй, косную оставим Чермам во назидание, перчить Начнемся белым пересом, заправим Лукавые мозги, сколь огорчить Решит смешного рыцаря, сиречить Возьмет опять привычку, совлекать Царевн в альковы, стольников увечить, Иродничать и ёрничать, алкать Веселия на тризнах цареносных, На службе у порока зреть святых, Орать безбожно, фей златоволосных Лишать воздушных нимбов золотых, Греми пока, нощное балеванье, Замковые ансамбли заждались Музыки и акафистов, блеванье Кашицей мертвой суе, веселись, Товарищество славное, Селены Взывает свет, нести быстрей сюда Фламандские холсты и гобелены, Рельефные гравюры, стразы льда Хрустального, шары чудесных фором, Сребряные, порфирные в желти, Витые алебастрами, узором Диковинным горящие, внести Быстрей велю и блюда выписные, Фаянсами разящие гостей, Алмазовые рюмки, именные Суповницы из крымских областей, Орнаментные амфоры, куферы Красные, изумрудные мелки Для ангелов, точеные размеры Отметить возжелающих, лотки Со яствием нездешним, на капризы Рассчитанные, негой кружевной Богатые кофейники, сервизы Столовые, молочниц пламенной Ансамбль еще, пирожницы, свечений Держатели вальяжные, чайных Китайских церемоний и печений Гофрирный антураж, пироносных Конфетниц череду, еще креманки Холеные, цветовья севрских ваз, Пируем, аще балов самозванки Зерцальниц не преидут напоказ, А серебро прейти сим невозможно, Пусть плачут в стороне, взирая наш Горовый пир, напудриваясь ложно, Чтоб время обмануть, резной лаваш Им снесть, а то для пифий горемычных Украсть вина куферок, пармезан Стянуть при верном случае, клубничных Желе набрать украдкой иль нарзан Какой хотя кианти на замену, Иль мусс, иль кухон сливочный, грильяж Наладить в туесок, вторую смену Им жариться едино, сей типаж Знаком балам и нами узнаваем, А ну, чермы, офорты геть чертить Куминами и фенхелем, бываем Нечасто рядом, бойтесь осветить Чихающие рожицы, берите Сиреневые пудреницы, тушь, Паршу невыносную, хоть орите В себя, покуда краситесь, на чушь Адскую мы елико не разменны, Помазание ждет нас и престол, Как могут бысть куферы мертвопенны, Пьем здравие, серебро этот стол Разбойное не может изувечить Соцветностию мертвой, нам оно Всегда служило верой, бойтесь речить Ползвука, если в серебре вино. •

нарисуй мне замок из песка. я буду жить в нем по утрам, просыпаться, стряхивать выступившую на щеках соль и медленно превращаться в рака-отшельника, только раковина будет— из песка. нарисуй мне замок из песка, ну пожалуйста, потом я позову тебя жить и мы будем вместе обихаживать мою раковину! надо только вовремя убегать от крабиков (кстати, ты не знаешь, крабики обижают отшельников?) нарисуй мне замок из песка, ну хотя бы маленький, чтобы я мог носить его в кармане пальто или в своем кошельке, и в случае потери последнего катастрофически огорчался- не большой или маленькой сумме денег, не содержимому кожаной деньго-держалки, а маленькому нарисованному песочному замку, как последнему прибежищу для моего эгоистичного "я".

Я путаю левое и правое, забываю названия, имена, предметы, здания, улицы, фамилии, произведения, что хотел сделать и что стоит на первом и на последнем месте. Я забываю все на свете, и мне иногда требуется слишком много времени, чтобы вспомнить хотя бы что-нибудь. Я путаюсь в местоимениях, клавишах, трех комнатах, идеях, носках, рукавах, правилах грамматики, и более того, я других путаю. Я спотыкаюсь на ровных местах, а там, где нет ровных мест, ищу кочки, но не могу о них споткнуться. Но все, хватит с меня, все, решено, больше никаких ошибок! Я больше никогда не буду умничать.

Что наша жизнь? Опыт. Опыт, который мы получаем, да что там получаем, мы его зарабатываем трудом, может быть даже ошибками. Наша жизнь — это один большой опыт. Мы можем так развиваться хоть сто лет, добиваясь результатов, становиться мастерами спорта. Но для третьих людей мы будет оставаться никем. Просто пустым местом в этой тяжелой среде звезд. Посмотрите вокруг — куда не плюнь — везде мастера спорта, везде таланты. Но по-настоящему талантливы только единицы. Ты можешь кичиться тем, что за свои 7-8 лет многого успела или успел, можешь радоваться своей самоуверенности, но все-таки итоговый вывод делает зритель. Именно он решает кем тебе быть — камнем, что лежит на дне, а может дощечкой, которая плавает по волнам, а может даже парусником, который движется туда, куда ведет тебя попутный ветер. Выбор за тобой. Не кичись, повторяю! Не нужно! Просто действую. Не нужны никому твои медали и награды. Пусть они лежат на полке, будет что вспомнить в старости. Не останавливайся на достигнутом, не доказывай и не спорь, с теми, кто помогает тебе. И все будет отлично. Просто будь ПАРУСНИКОМ, что поведет тебя туда, где ждет УСПЕХ... (с) 2013 А.Караваев

ТУПИК Нет секса. Нет страсти. Непонятные движения. Как будто бы попал в библиотеку. Скучно. Дешево. От того противно. Нравоучения. Эти ужасные нравоучения. И ощущение, что краснодипломница учит. А тебя от нее мутит. В голове иные мысли, ты понимаешь, что все плохо. Печально. Тупик. Другие стандарты, другие ГОСТы. Эй, жизнь моя, куда меня носит? Зачем это надо? Зачем я связался? Нет секса. Нет страсти. Одни лишь напасти. И нервы! Они не железные. Поберегите! Терпения нет — просто валите. К чертям, в библиотеки, музеи бегите. Вас ждут там пластмассовые части тела, вас ждут там написанные страсти. Мы люди иной масти. Бегите туда, где вам комфортно. Меня не трогайте только. Довольно! Устал от бездарности. Устал от учений. Устал я! И хочется уже отдохнуть. Уйдите куда-нибудь. Просто уйдите... Не загораживайте мне путь. Хватит паршивых интриг, довольно тупых разговоров дешевых. Не интересно мне. Хватит! Заткнитесь. Меня больше нет. Все теперь — зае*ись...

Долгое время публиковал свои произведения вконтакте. Сначала в заметках. Когда их убрали, стал публиковать на стене. У меня много изменилось с последнего захода на этот портал. Я закончил школу, закончил Университет, открыл праздничную компанию и стал продюсером. Но одно не поменялось — я как писал, так и продолжаю писать. С 6 лет! Сейчас мне 24. И я лично рад этому!

Жена УШЛА, закрыв меня в квартире. Забрала и сим — карты и ключи. Прикнопила записку на сортире: Вернусь через НЕДЕЛЮ. Не ищи! А как искать? Ни связи, ни отмычки... Восьмой этаж... Гляжу на потолок... Вчера, похоже, ляпнул что — то лишнее, Когда меня Володька приволок. Ну да, бригадой отпуск мой обмыли, Потом, зачем — то, все попёрлись в парк. Катались там на лодках и забыли В одной из них мой новенький пиджак. Пиджак нашли... Затоптанный, помятый... Ну не бросать же, сунули в пакет. Купили пива, с Вовкой шли куда — то... Не помню дальше... —выключили свет. Семь суток, значит, отпуска пропало? Неделю без прогулок, взаперти? Что в холодильнике? Ага, еды навалом, Забиты полки... Только не спиртным. Я вспомнил гауптвахту в годы службы. Сдаёшь у камеры ремни и сапоги... Ежу понятно —здесь, конечно, лучше. Вот отосплюсь, а дальше — поглядим. И поглядел... Нашёл в шкафу обои, С женой купили год тому назад, Шпатлёвку, краску, клей и всё другое Давно ремонт я сделать обещал. Курить хотелось —просто нету мОчи. Спасла работа, я пахал как вол... Перестелил линолеум в прихожей И в кухне перекрасил потолок. Отремонтировал смесители, розетки, Наклеил новые обои —красота! Сломал к чертям две старых табуретки, Давно уже мозолили глаза. Я похудел и , вынужденно, бросил Курить. Ложась, мгновенно засыпАл. На день седьмой везде пропылесосил— Жену —освободительницу ждал. Да раззи ж справедливости дождёсси? Жена, войдя, с порога так сказала: Ещё разок, как в прошлый раз, напьёшься, Уйду на месяц!... И —ПОЦЕЛОВАЛА! (с автор с 1 ков) www.odnoklassniki.ru/...

Мир стал не розовым, а серым, И в этой серости брожу. К чему писать без цвета веры? А я, зачем-то, всё пишу... Когда вокруг гуляет ветер Безвременья и бьёт в глаза Пыль лжи, бессилья, и неверья — Пишу, молясь на образа. Тела по улицам шатает. В подъездах курят анашу. В войну никак не доиграют Народы. А я всё пишу Забыв и беды и напасти, Ни для кого и просто так — Пишу о жизни и о счастье, Чтоб не сгустилась серость в мрак! Дороги нет. Слова избиты. Устали строчки. Мысль бедна. А я пишу, чтоб были квиты Мы с нашим временем сполна. Как будто свыше по веленью Вслепую истину ищу. Карандашом прогнав сомненья, Беру бумагу — И пишу...

Яков Есепкин Фламандцам Слезами изольется мор-трава, Пойдем сердечки чермные сбивать, Пустые заломивши рукава, Ко Господу их станем воздевать. И что по убиенным голосить, Вдоль крестного пути лежат оне, Хотят живой водицы испросить, Залити жажду чадную в огне. Но, Господи, залить ее нельзя, Неможно человеков обмануть, И где ж та наднебесная стезя, С которой мертвых чад не повернуть. Влачимся мы, изморно колеся, Собак оголодавшихся жалчей, Чрез скудные призорники неся Беззвездие сиротское лучей. И встретятся нам ангелы в пути – Горящие терничные столпы, И чадам, невоскресшим во плоти, Омоют преточащие стопы.

Яков Есепкин Памятник Мы храм возводили из глины И слезы гранили нам речь, Но все превратила в руины Осенняя черная течь. Сиреневой кровью фиалки Горят на распутье дорог, Тенями влечет катафалки Цирцея в загробный чертог. Мы здесь ожидали извета, Летали вверху ангелки, У Господа белого цвета Просили — светлить потолки. И вот сей чертог неохранен, И вот нас камены манят В лазури, где тенник возбранен И мертвых пиитов хранят. Ах, поздно теперь веселиться, Прельщать небодарственных муз, Бессмертным не стоит улиться, Тристийский стопрочен союз. Но время речи и молчанье Возвысить до маковниц сех, Где красное Гебы венчанье На царствие милует всех. Тот дом на Щепке иль на Мойке Иным нотодержцам вспевать, Тесно в Малороссии тройке, Тще мрамором смерть лицевать. Алмазы нам здесь положенны, Затем царствий маковых строй, А сказки на крови блаженны, А сами усладны игрой. Летят меловые квадриги, Камен мировольных несут, Серебра коснутся вериги, Уснувших царевен спасут. Высока помазаний треба, Притроновый чуден удел, Розарьи и маки для неба Вноси, кто Христа соглядел. Покрытые славой, к Отчизне Спешили мы, словно гонцы, Так пусть не язвят хоть при жизни Терновые эти венцы. Исчезла святая опора, И вечно все ж в лунном огне Парить будет пепел собора, Как памятник нашей весне.

Яков Есепкин Деяния *** Луч забвенья блеснет —— звездной славы рассыплется цепь, Ершалаима тень ляжет пеплом на зелень Медины. Вековые смарагды святили болота и степь, Города и погосты, а ныне пронзают руины. Навсегда осыпается проклятый вечностью цвет, Маргаритки вплетают в венки тем, кто книжно бесплотен. Эти звезды по-варварски будут судить черный свет И огнями полоть сорняки белоснежных полотен. Эти звезды черны, только для ожерелья тебе Хватит блеска у них, возгоравшихся над слободою, Если камни воздвигнут надгробье последней мольбе, Ты его освещай переменно с Полярной звездою. Север, север парчовый, его ли дыханье пьяней Богоносной чумы, италийских цезурных фиолов, Долго ангелы нас берегли, апрометных огней Днесь уже не прейти, не горит и подсвечник Эолов. Лет валькирий тяжел и стозвучен, бессмертие нам Уготовано было, но прочат уделы иные Мертвым вечным певцам, а цветочки обрядные снам Пусть ауры дают, аще красны юдоли земные. Ничего боле здесь не затлит мишуру декабря, Нет и елей для нас, так равно ангелки уповают, Свечки дарствуют всем, кто возносит еще прахоря К неботверди в мечтах, с кем нощные певцы пировают. Были музы ко мне милосердны и щедры всегда, Налетали сельфиды иль пифии грузно горели, Десно строфы теклись и алмазная рдела Звезда Над свечницей ночной, ссеребрились теперь акварели. Сколь за Слово платить не серебром, а кровью, пускай Не рыдают хотя божевольные эти камены, Иисусе-Цветок, мертвых певчих в лазурь отпускай, Нам не будет одно меж святых псалмопевцев замены. И почто за бессмертие плату уродцы берут, Сих браменников жалких я видел на ангельских тризнах, Высоки небеса, а лазурность ли воры сотрут, Небоцарские тати, душившие дочек в старизнах. Только нощным певцам, только правым и званым к венцам По величию шпиль избирается, паки столпница, Всуе ныне цвести, веселиться хоромным ловцам, Положенна сословью лукавому смерть-власяница. Бросим темных алмазов мерцанность, веретищ худых Несоцветную мреть на Господнем пороге и всплачем, Хорошо и горели, ищите сейчас молодых, Тьмой оплаканных певчих, коль звезды и багрие прячем. За открытые раны, тяжелое золото лир, За победы имперские и поклоненье бессилью Нам позвездно воздастся еще и на Родине, Пирр, Поцелуем в чело иль венком именным к надмогилью. *** Мы, Господь, прележим во кровавом рядне, А в хожденьях стези человекам торили, Так и вьются по ним только змеи одне, Васильковый колор чернотьмы растворили. Ах, пустые сады, что сейчас горевать О червовых плодах и забельных цветочках, Выйдем перстами их костяными срывать, Распевати псалмы в смертоимных сорочках. Червным, Господь, начнут вертограды цвести И церковки по грудь искраснятся пред нами, Ангелы Твои чад не могли упасти —- Им вверху и белеть с всенощными звонами. *** Эту звездную близость, сиреневых скрипок рыданье Кто разбился в куски —— понимает, а ты их прости. Нас Отчизна легко ненавидела и на прощанье Тяжело полюбила за муки на крестном пути. Виждь, сердца, точно камни, давно прогибают скрижали, Возлежат под горами добитые черным цевьем, Так почто, как святые, стопы от земли отрывали И горели под нами следы темносиним огнем? Все звездами ожгло, во свинце полыхают сирени, Погребальным командам свободные дали штыки. На Вальхалле найдут, яко должно, пускай наши тени В азиатских одеждах угрюмые гробовщики. Век туда мы стремились, небесные били фиолы С золотыми нектарами, викингов чтили за их Неподкупность и честность, еще авестийские школы Наш урок разберут, буде мертвых пречтут и нагих. Север Азии мил, а в раю лишь едины когорты, Краска смерти сотрет основные земные цвета, Что за яд изорвал нетлеенные эти аорты, Скажет Вакх нам скорей, скажут бренность и славы тщета. Одиночество в мраморе кармном легко небодержцам, Слишком долго свои мировольные узы несли Мы к оцветникам райским, теперь и речем громовержцам, Небо полнившим вечность, чтоб те не касались земли. Знаю я, кто убил и меня, и могильщиков оных, Бедный Йорик очницы вперяет пустые из тьмы В тени жалкие ал, в турмы мертвых, на шатах зеленых Мало будет свинца, северяне добавят сурьмы. Той багряной сурьмы, от которой пьянели царицы, Молодые наложницы делались мела белей, Фаэтон улетел, но иные гремят колесницы, Рим не любит молчанья и антики шумен келей. Нас рабыни любили, а профили грешниц и ныне Светлый рай украшают, нимфетки не знают времен, Посмотри, посмотри, как за нами в тартарской пустыне Совлачатся они, как у наших стенают рамен. Станем ими опять любоваться, доколе возможно, Забывать ли сейчас меловых и рыдающих дев, Нас любили они, а теперь благочестие ложно, Вот и плачут пускай, тени царские в мгле разглядев. Белладонны для всех напасли и вина данаиды, В арманьяк и рейнвейн пусть глядятся ловцы жемчугов Из летейских каналов, исторгнут и тени Аиды, Жемчуг свой подберем, хватит льда для каверных слогов. Но молю, не сдвигай свечи ненависти к изголовью, Может, встретимся вновь при зажженных во славу свечах, После смерти полюбят меня, но такою любовью, От которой застынут и слезы в кровавых лучах.

Зависимость… пристрастье… Дитя я словно твоей власти: Тобой дышу, тобой живу, Ножом пронзаю я мечту. Зависимость… дыхание… Звезды слепое ты терзанье… Дышать сквозь ореол луны: Не этого ли ждали мы? Зависимость… зависима… Дыхание бессмысленно… Как буря, музыка бессонна, Надежды тлен во тьме бездонной. Зависимость… бессмыслица… И все теперь немыслимо… Все будто в сотый первый раз, И мир как будто не для нас… Зависимость… чувствительна… Была как будто искренна… Судьба была простым обманом. Её мне шутка режет рану…

(изображение) Счастье — для поэта, Взять в ладошке солнце. Даже не поэту, Солнце греет душу. Протянуть всем руку, Поклониться небу. Окунуться в море, Улыбнуться солнцу. Улыбайся, восхищайся, Наслаждайся миром. Друг поверь мне без любви, Не всегда ты счастлив. Просто ты откройся, Сердцем и душою. Быть таким, какой ты есть, Это тоже — счастье! Счастье — для дверей открытых! Открывайтесь двери! Просто наслаждайтесь жизнью! Просто, будь счастливым! Подходите, не стесняйтесь, Счастья всем бесплатно. Вам в ладони я насыплю, Сколько захотите. Не поэт я, не сатирик, Но богат душою. Ведь душа — родник бездонный, Берите же, берите! :-)

Тусовки на районах Символики на стенах Кто за а кто-то против За жизнь аборигенов Крутые иномарки Девочки в бикини Где твист уже не в моде Безумный секс в машине Карман набит деньгами Ты вхож в любое здание От порошка и виски Всё краше понимание Девчонки словно листья Прилипли после бани На всё они готовы За баксы что в кармане Тебя бы в девяностых Назвали просто Денди Когда лосьоны пили Ты пил заморский брэнди И если б было нужно На День рождения хор Тебе бы заказали По статусу мажор Сейчас мажором модно Клубы посещать Сорить кругом деньгами И матом всех ругать Сейчас мажоры в теме Где фэшн и гламур Штанишки и футболки От гуччи и кутюр Зачем тебе работать Есть мама и отец Судьбу твою устроят С принцессой под венец Когда родятся детки И криком во весь двор Тебя сыночек спросит А кто такой мажор?

Детство в прошлом мы повзраслели Прошли времена когда от диско балдели Другие мелодии другие хиты Новое время новые дни История терпит в себе изменения История помнит сынов поколения Каждый из нас желает создать Рукопись дел в вековую тетрадь А может быть погаснет солнце И все следы накроет лёд Оставить след не так уж просто Чтоб за тобой пошёл народ Чтоб ярким светом в подсознаниях Остался ты и все слова Что говорил ты в нареканиях Чтоб голос твой сводил с ума Только небо помнит героев Даже звёзды сгорают в ночи Падают вниз как грешные судьбы Тают как воск горящей свечи И нам предстоит лететь с небосвода На миг вспоминая все грёзы мечты Но только небо будет помнить Остывший след каждой звезды

Придут, девчонки, нальют самогонки Усядутся в круг близь меня Декларируя мОи шедевры Посрывают одежду с себя

Яков Есепкин Асии Позовут проповедовать нас, Когда сил для реченья не будет,     В царстве мертвых пропав, свинопас О евангельской правде забудет. И увьет нам уста тишина, Поелику не будет иного. Слишком долго гранила волна В темных водах священное Слово. Мы и сами как волны, сиречь Тени их в угасающем следе, Не достойны вести эту речь, Вопрошать смерть о вечной победе. Чем победная славится мгла, Именитства зачем отменяют, Аще правда царям тяжела, Пусть латыни еще отемняют. А косу расспросить и нельзя, Только цветность увидеть возможно, Где отроков невинных разя, Яти августа светятся ложно. Красных венчиков сих огоньки Мы узреем — терние на струпе, Ярко цели были высоки И добиты сказители вкупе. Лживы помыслы, ложны слова, Истонченное золото веры Нощно гасят небес кружева, Сокрывая Господние сферы. Перст избранничества не туда Указал из всезвездного крена, Виждь, горит меж губами вода, Запеклась в ней кровавая пена.

Завтра ОПЯТЬ пятница! Так дни, как бусины нанизываются на нитку нашей жизни, каждая со своим цветом — одна тусклая— как осенний дождик, а другая — яркая —солнышком блестит и радостно играет в твоих руках ВОСПОМИНАНИЕМ... Хочется ярких бусинок побольше! С теплом к вам, Люди!

В кресле с аппетитом классику читаю. В своих стареньких, заношенных очках. Уставшая,к постели медленно шагаю. Завтра буду думать о делах. А так ... ...Рабыня стен родного дома, Заложница карьеры, суеты, Толком с миром не знакома, Не знаю жизни полноты. Глупость для таких, как я, Но внутри меня борьба за веру, Что спасти способна я сама, Свой блеклый путь, но он к победе.