Анна Семироль — СВОБОДА СЛОВА

Сперва дети обалдели и притихли. Каждый из них попробовал произнести это слово про себя. Произнесли про себя, испуганно прислушались к ощущениям: ничего страшного. Потом кто-то робко и тихо сказал слово вслух. Кто-то повторил чуть громче, смелее.

Осознание того, что никто не заставит тебя извиняться за сказанное, мыть рот с мылом, стоять в углу и не лишит сладкого на неделю, захлестнуло детские умы. «Хуй!» — радостно вопили они на весь садик, довольно хохоча от свалившейся неожиданно свободы слова. «Хуй!!» — орали на прогулке, соревнуясь, кто громче заявит о своей крутости и независимости. «Хуууууууууууй!!!» — пугали прохожих из-за забора. Взрослые шарахались, бабки брюзжали о «поганом поколении», подростки ржали, собаки и кошки косились жалобно и испуганно, и все как один считали отважных детсадовцев дурачками.

Эйфория продержалась три дня. Нет, свободу слова не выбили ремнём предупреждённые об эксперименте родители, и не сдали нервы у заведующей и воспитателей. Детям просто надоело, и всё. Запретное прежде, а теперь вседозволенное, слово стало скучным, тусклым, ничего особенного не выражающим. Произносить его стало «непрестижно» и почему-то не смешно. Мало того — тысячу раз повторённое, оно перестало восприниматься оскорбительным.

Когда на четвёртый день кто-то из мальчишек с утра пискнул: «Хуй!» и натянуто засмеялся, на него посмотрели устало. И как на дурака. Дети вернулись к кормлению кукол кашей из одуванчиков и ромашковым супом, к войнушкам за верандой и лепке замков из песка.

Заведующая была довольна, воспитатели и родители — тоже. Вроде бы результат всех устроил.

Но было ещё кое-что: в памяти заставших трёхдневное царство свободы слова прохожих детишки остались дебилами и представителями «поганого поколения».