зимнее...
Она весь день провозилась во дворе, напрочь игнорируя окрики матери с балкона. Пару раз её пытались увести силой, но она почти тут же возвращалась и принималась за своё дело с прежним усердием. Сбросив мокрые варежки, розовыми маленькими ладошками делала послушным совсем не строптивый январский снег, пела зимние сны. Снежинки вились вокруг в шаманской пляске, воздух дрожал прозрачной плёнкой волшебства. Детские руки возводили Город. Многоярусные дома-деревья, хрупкие цитадели Ртутной Измороси, девственно-белые храмы Изнанки Холода, башни Морозного Дыхания, крохотные замки Младших Детёнышей Неба…
Не холодно, когда творишь чудеса. Странно, почему люди равнодушно мимо проходят… Это же так приятно и здорово — творить Город. Если петь, в домах загораются огоньки — это приходят Жильцы. Меняешь мотив — играет цвет: синий, красный, малахитовый… Это Жильцы становятся Разными. Иногда подпевают — тоненько, очень странно и красиво. Странно, почему люди не хотят послушать…
— Орикс, домой! Ну сколько можно…
— Сейчас, мама! Мне чуть-чуть осталось!
Последние ноты — пусть в храмах горят свечи…
Снежинки замедляются, засыпают в воздухе. Она маленьким пальчиком проводит границу Города: дальше нельзя. Берёт одну снежинку на ладонь и серьёзно так:
— Спаси и сохрани. Они же дети…
— Орикс, домой!!!
Медленно уходит, у подъезда оборачивается.
Где-то в темноте под едва слышную песню мерцают огоньки.
Как ни странно, не нашлось желающих уничтожить Город одним точным ударом ботинка. И весной Город не растаял. И люди не восприняли его как что-то чуждое и не подняли панику, требуя уничтожить живое и непонятное. И с Детёнышами Неба стало светлее. И Орикс пронесла ощущение созидания чуда через всю свою долгую-долгую и удивительно счастливую жизнь…
Сказка? Нет. Каждый сам творит свою реальность.
Во что ты веришь, скажи?
А на творческий вечер — приезжай! Размещу без проблем. Зараннее скажу, когда будет (если он будет)