Сана Таранцова — А ведь я тебя так и не простила...

Я тебя так и не простила, за то что ты не пишешь мне. Ты давно уже перестал писать мне. И как это и бывает, я, со своей стороны, скучаю по тебе отчаянно. Нет ничего из известного мне, что вызывало бы подобное же чувство. Я никогда не умела испытывать сожаление, а без него — как скучать? И только ты — может, не ты именно, а тот, кем ты хотел когда-то стать — заставляет меня сожалеть, что я не сделала и не сказала чего-то. Или — напротив, что сказала, хотя не помню, чтобы мне дали на то право... Тогда я еще сама была ученицей, совсем, как ты. И так же как и ты большую часть времени хотела быть «как все» и плакала в подушку, зная, что не могу перестать знать, и это казалось проклятьем... я скучаю по тебе, потому что в конце концов я не поверила тебе. Я выбрала то, что было неизбежным. Моим. Назначением. То, что казалось проклятием, и почему-то было похоже на долг. Долг.

Истине не нужны доказательства. Словам не нужен смысл.

Я перестала писать однажды. Потому что все оказалось правдой. Жизнь состоит из действий, к которым нас побуждают эмоции. Эмоции не самостоятельны, они — результат нашего выбора, мы выбираем, что нам чувствовать и когда. Немного опыта — и они подконтрольны полностью, а дальше уже дело за здравым смыслом — какой же дурак сам себе зла желает? Я не желаю, потому как ищу состояния удовлетворенности, посему эмоции мне противопоказаны. Да и толку-то? Все равно ведь только одно ощущение от них — будто на сцене, в театре, при роли...

Я скучаю по тебе, потому что ты еще знаешь, что такое страх. И умеешь радоваться событиям твоей жизни с такой непосредственностью, будто и не потратил годы на доказательство аксиомы «мы имеем то, что заказываем».

Я тебя так и не простила за то, что ты задал мне вопросы, ответы на которые я искала веря, что ищу — для тебя. И лишь найдя их, осознала, что успела переступить черту, из-за которой нет возврата. За то, что мне уже давно ничего не нужно; поверь, ничего не хочется, если ты знаешь, что ты это получишь без заминки и в лучшем виде, и все что я делаю — маленький игрушечный театр, в котором я переставляю куколок 24 часа в сутки...

Я тебя так и не простила за то, что мои поездки в твой город, тогда, много лет назад, было счастливейшим временем в моей жизни. Страницы «Иллюзий» стали желтыми, но эта книга остается со мной, не смотря ни на что.

Я тебя так и не простила за то, что ты не принял меня такой, какой я стала на твоих глазах и в большой степени из-за тебя. За то что отказался верить в чудо, и предпочел «здравомыслие». За то, что я пошла дальше еще и затем, чтобы доказать тебе, что оно, все о чем мы говорили, существует.

Я тебя не простила за то, что мне, на самом деле, прощать тебя не за что. Все о чем я говорю сейчас и все остальное, что было и еще будет, не имеет смысла по-отдельности. Не было «главных» событий, или там, «главных» людей в моей жизни. Нет никаких «но» и «если». Истине не нужны доказательства. Она прекрасно существует и без них. Словам не нужен смысл. Иначе они становятся похожими на доказательства.

Я тебя не простила, братишка.

И никогда не прощу.

Потому что единственное, что еще есть во мне настоящего — это память о тебе, которая заставляет меня улыбаться...

Ты открыл мне те двери. Ты меня научил.

Научил не бояться. Не бояться светил.

Не искать оправданий. Оживлять миражи.

Ставить точки и кляксы на бумаге души,

Не боясь наказаний и суждений толпы,

Не прося показаний у гадалки-судьбы,

Не ища подтверждений, — ни словам, ни делам...

Ты открыл мне те двери, что открыть хотел сам...

Seattle, 01/06/2007

"Письма"