Алиса_Дождей — *******

Прошло 4 месяца. По— прежнему, было тепло и сухо. Первый снег не выпал, холода задохнулись где-то в пути, а ветра остыли в колыбели Арктики. Поздняя осень хохотала, швыряла в лицо почерневшие листья и клялась, что зима умерла. Город, раздетый донага, был похож на шлюху: молодую, строптивую и глупую. Можно было раздражаться, можно было умиляться, можно было не обращать внимания. Время безразличия…

В смятых простынях серого безразличия стыли угасшие страсти. Казалось, что реальность сжимается в чёрную точку, способную втянуть в себя всё и вся. А под ногами спешила ледяная вода, в которой растворились без остатка мутные реки полу горьких слёз. Время сумерек охватило обезумевшую планету, и сердце её перестало биться…

— Помоги мне!

И низкий голос утонул в дыму чужих надежд. Не осталось ничего, что могло бы изменить ход простых вещей. Середины, прочерченные синим мелом, были стёрты холодными ночами; грани, которые не переступал человек, грудой тяжёлых камней рухнули к босым ногам; горизонты, до которых ещё вчера можно было дотянутся рукой, растаяли в дымке очередного миража.

— В тот вечер Земля вращалась в другую сторону. День начинался с заката и заканчивался рассветом. В колодцах стыли полуденные звёзды. Мелодии Стинга доносились со всех сторон рассыпанного света. Ты помнишь?

— Помоги мне!

— А днём шли дожди. Город был залит светом сквозь который лилась вода и перевёрнутое небо смотрело на нас из-под чёрных грозовых ресниц. Мне было 17 лет… Тогда мне было всего 17…

— Я… я.. не знаю… Я не могу… Меня больше нет..

— Мы говорили о Вселенной и Вселенная улыбалась в ответ. Мы называли вещи своими именами и от этого не было страшно.

— Мы путались в собственных противоложностях, как в простынях...

— Мы путались в простынях собственных страстей, как в чужой философии.

— Мы засыпали вместе, а просыпались порознь.

— Мы не давали друг другу уснуть целый день.

— Маниакальность желания.....

— Вожделение в уголках губ.

— Ручьи старого душа в чёрно — белой ванне.

— Существовало ли что — то кроме?

— Ты молчал, а я била посуду.

— Я заваривала чай, а ты собирал осколки.

— Ты отдавалась влечению, а я сопротивлялся собственным сомнениям.

— Твои цветы вяли так быстро, а мои письма горели так жарко.

— Но ты целовал меня.

— А ты была моей.

— И так было всю жизнь....

— Всю прошлую жизнь...

— Всю последнюю жизнь...

— И разве можно это считать "просто сексом"?

Нас больше не было. Нас больше не было. Нас больше не было. Как и не было ни этих серых улиц, ни этих мрачных домой, ни этого грязного города, над которым расправив белоснежные крылья парил первый снег... А на чистых страницах узких переулков виднелась цепочка следов белого зверя разбитой души…