ЯрославФинтов — Витавист

— Мама, а это не больно?

— Нет, нет. Ты просто неделю будешь спать. А потом…

— А почему это называется — загрузка.

— Это называется дифлакцизмическая загрузка. Название звучит ужасно, но ничего страшного в этом нет… Но по-другому нельзя. Нет, пятнадцать лет по шесть, а то и восемь часов проводить в школе, затем в колледже и университете… Ну все, спи. Завтра пойдем в заг… Ты же взрослый мальчик. Тебе уже шесть лет исполнилось. Все, все. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, мамочка.

Мама достала пульт из кармана и нажала на кнопку. Свет погас.

* * *

За столом сидел молодой мужчина и читал что-то написанное на диковинной вещице — бумаге. «Михаил Романин ИНЗГ 1296-8788-9453-000003. Шесть лет. Любит свою маму, о чем неоднократно заявлял в неформальной беседе с ней. В три года прошел загрузку первого уровня и показал средние результаты 10 в 4, потенциал равен 10 в 11. Мама — социальный инженер. Папа — генотолог. Имеет средние результаты генного теста Фролова. Сам Михаил имеет возможность стать эконометром, статистом, оператором загрузки…»

Мужчина скомкал бумажку, поджег ее и бросил в пепельницу.

* * *

— Вставай, — прозвучал тонкий и мягкий голос Мишиной мамы. — Вот тебе синяя таблетка. Запей ее.

Миша с мамой шел по дорожке. Дорожка была красочная и все время мигала. Она такая яркая, завораживая и приковывая взгляд. Недалеко от дорожки был дом. Они проходили дом за домом. Дома были очень даже немаленькие, но дорожка делала свое дело. Дом за домом.

— Ну, Миша, будь хорошим мальчиком. Не бойся, ведь скоро все закончится, и…

— И?

— И ты вернешься к нам. Ты даже ничего не почувствуешь. А я тебя заберу через недельку. . — Целую неделю? Это очень долго. Но я не буду бояться.

Они зашли в здание с высоким сводом. Дверь весело расплылась вокруг входящих. Какая-то женщина подошла к Мише и взяла его за руку. Это был киборг, и Миша почувствовал холод идущий от руки и, вырвав свою руку, сказал:

— Я сам пойду.

— Чип класса ШЦУ-46. Устарел еще год назад. Придется поменять…

Человек в халате непонятного белого цвета отошел от экрана и посмотрел на Мишу:

— Ну, что? Ты готов узнать кое-что об этом мире? — он взял металлическую трубку, и тепло распространилось по телу Миши, и мальчик заснул.

Мише снились сны, которые пугали его и давали ощущение полета и свободы. Он летал между цифрами, буквами. Знаки, о существовании которых мальчик и не догадывался, хлестали его больно по лицу, от чего у него слезились глаза, и с каждым ударом голова болела все сильней и сильней. Цифры складывались в дома, животных, планеты, людей… Но сон этот был бесцветным. Сотни миллионов цифр и букв летели и хлестали мальчика по лицу.

Это был светлый день, который с помощью электронного передатчика светил в лицо мальчику. Было установлено, что это способствует скорейшей реабилитации пациентов. Цифры исчезли. За дни, проведенные здесь, мальчик уже успел привыкнуть к ним, и искренне был раздосадован их отсутствием. Мише ввели вакцину с болеутоляющими наноидами, но они не помогали.

— Поздравляю, Михаил, теперь ты владеешь базовым объемом необходимой информации для жизни. Кроме того, мы выяснили, что твои способности идеальны, чтобы стать эконометром. И поэтому тебе ввели расширенную калькуляционную систему. Чтобы считал быстрей. Кроме того, уровень твоего доступа теперь равен трем. Ну, жалобы есть? — сообщил лаборант в бело-синем халате.

— Нет, а почему голова кружится?

— Пройдет через 10 минут.

— А что с информацией?

— 10 в 24, — проговорил лаборант, пытаясь сохранить серьезность в разговоре с шестилетним мальчиком.

— Почему сон был черно-белым?

— Ты видел сон? Это бывает у сорока процентов людей. Черно-белым сон был из-за того, что мы используем и зрительные каналы для передачи информации в мозг. Впрочем как и слуховые, и кинестетические, и одновременно стимулируем мозг тета и дельта волнами. Ах да — тебя ждут твои родители у входа в здание.

Странно, что в таком здании есть лестницы. Миша чувствовал себя очень странно: во-первых, голова все еще кружилась, во-вторых, какие-то мысли начали вмешиваться в естественный ход мышления, иными словами мышление стало многомерным и параллельным и, в-третьих, мальчик помнил не совсем все. Хотя, как сказал лаборант, качество записи было 10, то есть сто процентов, Миша не знал, что именно скрыто в подсознании под названием «Жизненно важно», «Данные по эксперименту» и «Первоначальные данные».

Принципы защиты от информации это принципы безопасной работы с информацией. Правда не указано от чего защищать информацию, или для чего от нее защищаться. Первый принцип гласит: запрещено большое переносить на малое. Второй принцип: совершенствование информации не имеет предела. Третий принцип: объект есть создание субъекта, кроме случаев, предусмотренных первым и вторым принципом. Первый принцип запрещает сравнивать. Второй говорит об истинности знаний и невозможности достижения предела истинности. А третий дает свободу мысли, но в рамках предыдущих принципов. «А я слышал, что законов информации двенадцать. Наверное что-то в них доработали и они начали работать более эффективно». Но помимо этих трех законов есть еще, и пять законов просто как база мировоззрения: у вселенной есть свои законы; нельзя нарушить законы вселенной; вселенная может думать о себе по средством законов; вселенная вмешивается в действия людей в той степени, в которой люди вмешиваются в ее действия; люди не в состоянии неосознанно творить зло… Какая глупость!

Миша вышел из здания и увидел, что его уже ждут. В руках карточка с результатами тестов информации.

— Вот я и вернулся. А вы боялись за меня? — мальчик протянул карточку маме.

— Конечно не боялись, — пробасил папа и протянул Мише книгу.

— Что это?

— Книга.

— Традиция?

— Это символ знаний. Дарить книгу, когда человек прошел загрузку — это старая традиция. Так делали еще с давних пор,— произнесла мама.

— Да, когда ребенок становился достаточно взрослым, что бы изучать знания накопленные поколениями, ему начинали дарить книги.

Миша вздохнул, — Она наверное очень старая.

— Да я ее заказал из одной библиотеки и обещал вернуть через неделю, — изрек папа и, посмотрев на свою жену, проговорил — Ну давайте скорей пойдем домой, а то Мишаня наверное уже проголодался.

Но Мише есть не хотелось. В ход размышлений постоянно вклинивались мысли и вызывали боль, но это была не боль. Мысли шли одновременно в нескольких направлениях. Они давили и казалось, что голова распухает.

К тому же, Миша узнал, что непринято жаловаться и говорить о себе. Это называется эгоизмом.

— ... Представляешь, при первичной загрузке прирастает в секунду 130 молекул белка мозга, а при вторичной в несколько раз меньше. Хотя связей между блоками памяти становится намного больше...

Вот они уже пришли домой, но разговор продолжался в том же русле. Вот и ужин. Мишина мама кодировала вкус питательной смеси и наливала ее.

— Только женщины умеют подбирать вкус блюд, — утверждал без доли сомнения папа. — Я пробовал подбирать, но не могу я себе представлять баланс вкусов. Это очень сложно.

— Можно я сам себе приготовлю? — не дожидаясь ответа, Миша встал и подошел к печи.

Он взял пакет, положил его в камеру готовки и наугад набрал числа, которые означали различные параметры вкуса будущего блюда. Дверца закрылась, щелчок и на подносе вылезли какие-то шарики оранжевого цвета.

Мама положила в рот один шарик, — Как сочно.

В этот момент на кухню вошел дядя Игорь. Он подошел и взял с подноса один шарик и съел его:

— Молодец. Быстро растешь.

— Здравствуй, дядя Игорь.

— Какой я тебе дядя. Ты уже взрослый. Просто Игорь.

— Хорошо дядя Игорь, я буду называть тебя просто Игорь.

— Я тебе книгу принес, — он присел и тяжело посмотрел на родителей Миши, но не увидел в их глазах ничего кроме равнодушия.

— У меня уже есть. Зачем две?

— Ну это непростая книга. Это наука посвященных.

— Во что посвященных?

— В законы жизни...

Миша лежал на своей кровати и смотрел за бегущими по стенам абстракциями. Долго он смотрел на ветвящиеся геометрические фракталы. Это было упражнение по развитию памяти и внимания. Но книга была маняще интересна ему. Он, конечно, не знал что ее можно читать, но подозревал, что ее дарят не из-за практически бесцветной и такой тусклой обертки. Фигуры на стенах были намного ярче.

Миша взял книгу в руки и начал ее осматривать. «Почему они не показали как ее пользоваться?» Он взял ее за край и книга раскрылась.

Миша, естественно, знал, что такое слова и буквы, но никогда до этого не видел, чтобы такие маленькие буквы были написаны так компактно и тем более с такой низкой степенью сглаживания и яркостью.

... И увидел я то, что и слепому зримо... — Миша оторвался от книги. Закрыл глаза. Снова открыл. «Как можно видеть не имея зрения? Почему нельзя зрение восстановить? А зачем ему зрение, если он и так видит многое?» Миша продолжил.

...Во мне есть кое-что, что ближе ко мне, чем я сам... История не уникальна, она экстранеординарна... Смерть есть разъединенность разума и плоти. Не поэтому ли многие люди мертвы еще до смерти, хотя и живы? Смерть есть мгновение, как и жизнь, мгновение бесконечности, которое длится бесконечно долго и пролетает бесконечно быстро одновременно... Мыслителю всё дозволено, кроме одного — звать за собой, указывать путь. Сверхзадача мудрости — максимально раздробить истину, обнажить все ее срезы, отказаться от той претензии на абсолютную правильность, из которой вырастают все разновидности насилия...

Голова у Миши болела все сильней и сильней. Глаза его закрывались, но он продолжал изучать истину веков, компактно уложившуюся в одну книгу. Ничего не хотелось. После того как Миша стал взрослым, родителям, по закону, стало запрещено заходить в его комнату, а выходить самому не хотелось. У мальчика было семь дней для того, чтобы изучать эту книгу, а затем начиналась взрослая жизнь в академии.

Миша вчитывался и погружал в бездну мыслей. Он уже не выходил уже два дня из своей комнаты. Есть отказался после прочтения десятой страницы, посвященной настоящей пище. Мысли текли громадной бурной рекой, снося все лишнее и плохо лежавшее, в голове у мальчика.

Вот уже начали появляться свои мысли. Свои мысли еще страшней чужих, ведь к ним относишься намного бережней. Каждый боится убить свои мысли, потому, что боится оказаться неправым.

Прошли семь дней. Миша превратился практически в бесплотного призрака. Приходили Игорь с сотрудниками лаборатории и снимали физиологические показатели.

— Он еще не готов, — каждый раз повторял Игорь.

Игорь хотел рассказать, что это всего лишь эксперимент и прервать его, но Миша жил в своем мире, который он сам для себя возвел. Основой этого мира и послужила эта книга. Мальчик сошел с ума.

— Вот теперь готов, — вымолвил Игорь.

Игорь фиксировал все мысли мальчика. Благо дефицита раздумий не наблюдалось. Но по окончанию четвертой недели мальчик погрузился в кому. Наступил этап обработки данных об эксперименте.

Игорь сидел в своем кабинете и читал свою диссертацию. Но написанное на мониторе его не сильно волновало. Игорь не любил электронных документов и заплатил огромные деньги за принтер и несколько тысяч листов бумаги, тем более что для ученных существуют скидки на подобные прихоти. Он анализировал то, что ему предстоит и, что же случилось.

Игорь знал, что развитие информационных технологий хоть и дало толчок развитию философии, но все же этот толчок не настолько сильный, чтобы догнать реальное развитие человека. Это приводит к тому, что человек выглядит как неандерталец с автоматом. Уровень философии поднялся, и лишь немногие могли усвоить такое количество информации, осознать ее и начать обслуживать текущие нужды. Для этого нужен талант, а тратить талант на философию в правительстве посчитали большим расточительством. Получить разрешение на загрузку человека с высокими способностями практически невозможно, ведь существовали более значимые отрасли науки, где нужен был интеллект. А вот получить разрешение на использование ребенка со средними способностями оказалось намного проще. Тем более, что родители мальчика были близкими друзьями.

Даже использование систем логического программирования не эффективно в философии и не дает результатов. В такой ситуации необходимо было, найти того, кто мог бы усвоить такое количество информации. Жаль, что это оказался ребенок, но цель оправдывает средства или средства оправдали цель. Он должен был пожертвовать собой для общего блага. Он сошел с ума. Это участь настоящих философов. Это та самая цена мудрости. Когда мудрости слишком много, то с ума сойти слишком легко. Самоанализ приводит к этому. Именно развитие ведет к обратному процессу. Игорь все просчитал и подложил мальчику искаженную базу знаний.

Игорь выключил экранчик и подошел к окну. Его ждало написание еще двух научных докладов под грифом уровень 12 — для политиков, чиновников высшего звена и ученных. Первая об использовании детей в науке, а второй собственно трактовка мыслей Миши. Результат этого исследования… Результат…Он, конечно, знал, что результатом в девяноста девяти процентах будет помешательство, в сорока восьми процентах мальчик умрет через год от попытки истощить себя, и в шестидесяти процентах совершит попытку суицида. Но что может шестилетний мальчик? Система контроля не дала бы этого сделать, но эксперимент завершился бы только в случае смерти. Но смерть это не конец, еще предстоит работа. Это тот случай, когда конец одного это начало другого. Но Миша впал в кому, через 28 дней после начала эксперимента, а вероятность такого итога была меньше процента. Поэтому диссертация займет почетное место в истории случайности, и будет ценится даже после утраты научной ценности. К тому же, мальчик успел за четыре недели развить множество философских теорий. Проект «Витавист» еще не был окончен.

Игорь назвал проект витавист. Вита значит жизнь. Мальчик превратился в знатока жизни.

В комнате сидели трое. Женщина средних лет восседала в метре от круглого стола в высоком кресле и держала в руках стакан с питательной смесью. Красное платье с вырезом подчеркивало ее высокий статус. В руках у нее была красная папочка, с надписью «Уровень 13». Двое мужчин с важным видом сидели поодаль в малюсеньких креслах. Взгляд мужчин был направлен на радугу, которая появилась за холмом, покрытым густым темным лесом.

Небольшое черно-серое дождевое облачко повисло над холмом. Но вот это облачко, в несколько десятков сантиметров, пролетело в сторону энергетического стекла и, пролетев мимо сидевшей женщины, с хлопком растворилось.

— Не волнуйтесь, это обычное дело для этих мест. Вон та антенна улавливает их, и поэтому они абсолютно безопасны, — сказала женщина на секунду оторвавшись от чтения.

Мужчины начали нервно ерзать в креслах, поправляя свою одежду.

— Поздравляю тебя Игорь. Эта работа просто великолепна. Тебе дадут несколько сотен подопытных для продолжения экспериментов.

— Но они же люди... Философия опасна для детей. Она заставляет их мыслить, размышлять о смысле жизни! Это недопустимо с их защищенностью психики.

— Не волнуйся. Деньги уже переведены на счет этого эксперимента... К тому же никто из людей с допуском ниже 12 не узнает ничего об этой работе, а все подробности только с 13 уровнем. Все идет так, как нужно.

Отказать Игорь уже не и мог, даже если бы захотел. Но большого желания даже не проявил.