Ясакова Дарья — Жажда жизни

На окраине небольшой деревушки стоял большой деревянный дом, обнесённый высоким забором. Из-за распахнутых настежь ворот доносились радостные детские крики и визг. Вдруг из двора выскочила серая собака, за ней выбежала детвора и с хохотом кинулась вдогонку. Собака, громко тявкнув, понеслась от гогочущей толпы, однако, сделав десяток шагов, остановилась, не в силах бежать дальше. Дети замерли неподалёку, с жалостью поглядывая на собаку. Из толпы вышел мальчик, самый взрослый из всех, ему было около семи. Он тихими шагами подошёл к собаке, присел рядом с ней и, протянув руку, ласково погладил по выпуклому животу.

— Толик! Осторожней! — крикнула маленькая девочка.

— Я и так еле-еле её задеваю, — ответил Толик и встал. — Идёмте, пусть отдохнёт от нас.

Детвора поплелась к дому.

— В этот раз кутёнков много будет, — пропищал малыш, держась за руку старшей сестры.

— Да, много, — кивнул Толик. Подумав, он улыбнулся и тихо повторил: — Много.

Лесси ощенилась на следующее утро. Когда дети проснулись и выбежали на улицу, из будки доносилось такое громкое скуление, что, наверное, вся деревня знала о «прибавлении».

Солнце светило так же ярко, поэтому дети весь день играли на улице, то и дело приближаясь к будке и пытаясь в неё заглянуть. Но старый дедушка постоянно кричал, что, если они подойдут ещё хоть раз, Лесси съест всех своих щенят. Дети пугались и отходили.

Толик проснулся, когда солнце только-только показывалось из-за горизонта. По воскресеньям отец уезжал на рыбалку. Мальчик встал в надежде, что отец возьмёт его с собой, но, когда он выбежал во двор, старого мопеда уже не было. Вздохнув, Толик уже хотел пойти в дом, но вдруг услышал какой-то далёкий звук. Кто-то пищал, громко и тоскливо. Повернувшись несколько раз вокруг своей оси и не заметив ничего странного, мальчик решил, что ему показалось. Но писк продолжался, став более тихим.

Толик дёрнулся и побежал к будке Лесси. Со всей скорости приземлившись у будки и ободрав колени, он заглянул в темноту. Пусто…

Мальчик быстро поднялся и прислушался. Звуки, почти неслышные, доносились от огорода. Толик рванул что было сил к чёрному голому участку. Он бежал по чернозёму, громко дыша и пытаясь уловить затихающие звуки. Ноги вязли в земле, и он то и дело спотыкался. Звук стал ближе. Остановившись и прислушавшись, Толик сделал ещё несколько шагов и упал на колени, всматриваясь в чёрную землю. Писк усилился. И вдруг мальчика прошиб пот: из земли вылезла маленькая серая лапка и быстро дёргалась. В глазах защипало, в носу зачесалось. Медленно протянув руку, мальчик тихонько задел подрыгивающую конечность и вдруг, громко взвыв, начал быстро раскапывать землю. Через минуту на поверхности показалась слепая мордашка…

Плача, Толик схватил щенка, завернул его в рубашку и побежал в дом. Забежав в бабушкину спальню, он хотел крикнуть, но из горла вырвалось еле слышное «бабуля». Старушка открыла глаза и посмотрела на внука.

— Папа… Живых…Закопал…Ещё скулят…

Бабушка взглянула на щенка, продолжавшего бешено скулить, и, соскочив с постели, бросилась в огород. Толик не отставал…

Из девяти спасли лишь троих, причём у одного из них была сломана задняя лапка и изуродован глаз. До обеда всей семьёй плакали, закапывая перед домом тела погибших щенят. С приехавшим в обед отцом никто не разговаривал, только самый маленький подошёл к нему и, ударив по ноге ручкой, крикнул:

— Я тебя не люблю!

Отец всё понял. Узнав от жены, что щенки выжили, он собрался и ушёл в церковь. Всю следующую ночь он не спал, думая о том, как же щенята хотели жить, раз пробыли под землёй больше получаса и не погибли.

И Трезор, и Серый, и Малыш остались жить в большом доме, на окраине деревни. Вся деревня узнала о необыкновенной истории этих собак. Все их любили и даже уважали за то, что они добились своего: выжили.