Кима Рябова — Жизнь вне

Снизу до меня доходили звуки, которые сложно было назвать музыкой. Остервенелое бренчание по струнам, немного фальшивят ударные, дикий хриплый голос орёт что-то непонятное на исковерканном английском — вот то, что заставило меня проснуться воскресным утром в девять часов. Но больше всего меня удивило, что звуки исходили из квартиры этажом ниже. Там жила подруга дней моих суровых — Ритка. Что такое должно было случится, что бы она включила что-то тяжелее Фабрики Звёзд? Я лениво взяла телефон, и набрала её номер. Кроме монотонно звучащих гудков я ничего не услышала. Непонятное беспокойство за подругу заставили меня выбраться из-под тёплого одеяла и, поспешно одевшись, я спустилась вниз.

Звуки возле её квартиры стали невыносимы. Они резали уши и заставляли стены старого панельного дома, угрожающи вибрировать. Прекрасно понимая, что мой звонок в дверь никто не услышит, я достала из-под коврика ключ. На этом «потайном месте» для ключа настаивала Риткина бабушка, будучи полностью уверенна, что его там никто не сможет найти, а она всегда сможет попасть в квартиру. Я открыла дверь, попросила прощение у своих барабанных перепонок и вошла в квартиру…

Там царил хаос. На полу лежали две раскрытые сумки, из них выглядывала скомканная одежда, от сумок в сторону ванной тянулась ровная дорожка мужских грязных носков. Догадываясь, что за бедствие пришло в этот дом, я подошла к музыкальному центру и легким движением остановила надрывающегося дядю из колонок.

— Привет! — поздоровался со мной старшей братец моей подруги.

Этот тихий, задумчивый, ищущий себя и своё место в жизни парень, с первого дня нашего знакомства, а состоялось оно ещё в дошкольном возрасте, был по уши влюблён в меня. Я же делала вид, что не понимаю его намёков и он для меня старший брат моей подруги.

— Ты…

— Хахаха! Ты хотела сказать, что я изменился?

Не скрывая изумления, я переводила взгляд с его насыщенно-зелёных волос на подведённые черным карандашом глаза, потом следовала странного вида татуировка, и заканчивалось всё это черными, заниженными к низу штанами.

— Что-то подобное…

— Проходи на кухню, чай будем пить. А может пиво? Как видишь, Ритка куда-то умотала.

— я не пью, ты же знаешь…— неуверенно промычала я.

За горячем чаем, Слава рассказал мне о своей учёбе в столице, о новых друзьях, о своём месте в жизни.

— Понимаешь, я просто не знал, что панк — это то, что я чувствую. Вернее я чувствовал, а не знал, что есть похожие на меня люди — панки. А хочешь, я познакомлю тебя с ними?

— Может как-нибудь потом, — улыбнулась я.

Мелкий дождь падал мне на плечи. Я быстро шла по тёмному парку, прислушиваясь к тяжелым шагам сзади меня. Присутствие преследователя я заметила уже довольно давно, но не решалась оглянуться. В висках стучало, дышать становилось тяжело, а человек уже приблизился ко мне.

— Куда так бежите, миледи?

Я вздрогнула, и посмотрела в глаза своему убийце.

— Слава, как так можно! Ты хотел меня до сердечного приступа довести? Что же тебе это удалось!

— Извини!— улыбнулся он.— Может, я могу тебя пригласить погулять.

Моё седьмое чувство подсказывало мне, что соглашаться не стоит. Но мне совсем не хотелось идти домой и запираться в своей душной комнате.

— Хорошо.

Он повёл меня во дворы. Мы шли мимо тёмных домов, разваленных гаражей по кварталу, который за всю свою жизнь в этом небольшом городке я не видела, или просто не могла его вспомнить.

-Куда мы идём?— взволнованно спросила я.

— Не волнуйся, — улыбнулся Слава и взял меня за руку, — ты же со мной.

Его слова не успокоили меня, а вот прикосновение тёплой руки внушили уверенность, хотя бы в том, то следующую минуту со мной ничего не случиться. Через минут десять мы добрались до большого двухэтажного строения, сильно напоминающего старый сарай, возле которого толпилась кучка обкуренных подростков.

-Зелёный!!!!!!! Спустился к нам из столицы? А эт кто?— они уставились на меня.

Слава не обратил на них внимания и тихо сказал:

— В трезвом виде они хорошие ребята.

— А что они бывают трезвые?— совершенно искренне удивилась я.

— ха! Ладно, пошли, концерт сейчас начнется.

Когда, через час, мы вышли из сарая, который оказался клубом местных панков, дождь усилился. У меня кружилась голова от громкой музыки, дыма сигарет и косячков, от пива, которое я выпила. Я шла в полузабытье возле Славы и даже не пыталась выйти из него.

— панк, дело такое — или понравится или не понравиться никогда.

— хм. Осталось только разобраться, понравился ли он мне, — отстранённо ответила я.

Слава замолчал и отхлебнул из бутылки пива. Мы шли медленно, его волосы промокли и теперь напоминали зелёный мокрый мох, он скинул прядь со лба и посмотрел на небо.

— Я очень люблю дождь. Для меня дождь — это перемены. Перемены только к лучшему.

Слава остановился, взял меня за талию, потянул к себе и поцеловал.

Мои отношения со Славой развивались так же стремительно, как и моё приобщение к панк-культуре. Я прониклась не только музыкой, но и тем ощущением свободы, которое воспевали панки. Мне хотелась доказать всему свету что-то. Только вот что? Но этот вопрос я оставила на потом. А пока для меня был важен сам факт, что я противопоставляю себя миру и его законам. Я наслаждалась каждой минутой своей новой жизни.

В тот вечер мы были в клубе. Я сидела в углу и, неспешна, потягивала пиво. Слава удалился на второй этаж в так называемый «зал удовольствий», где угощали кокаином и тому подобным. А я вновь и вновь вспоминала свою ссору с родителями. Ну, почему они не хотят принимать меня новую, меня другую? Ко мне подошёл Свист, он считался хранителем клуба, и протянул самокрутку.

— на! А то ты сильно замученная! ГЫ!

Я сделала затяжку и снова уселась в угол. Вдруг проблемы отступили, и мне захотелось веселья. Вскочив, я поднялась за Славой. Он сидел на полу, уставившись в одну точку, что мне показалась жутко смешным. Я слегка потрясла его.

— Что я делаю? Я же не хотел. Ведь была хорошая девчонка. Что я наделал?— он посмотрел на меня затуманенными глазами, — ведь дальше всё будет хуже… Спасайся, слышишь, спасайся! Этот мир не твой! И не мой… Я знаю! Твой мир там, за...

И он снова стал смотреть в одну точку, потом вдруг вскочил и потянул меня за рукав.

— Пошли гулять!!

Мы вышли из клуба и побежали по кварталу. Наши шаги гулко отдавались на пустой улице. Ветер дул в лицо и я начала трезветь.

— ЭЙ! Зелёный, куда вы так несётесь! Тут вот Свисту совсем плохо, похоже передоз. Тачку словить надо,— окликнул нас высокий парень, вышедший из клуба прямо за нами.

— Объявляю соревнования на выявление лучшего ловца машины! — крикнул Слава и побежал к дороге.

Я решила не отставать от него, хотя мои силы были уже на исходе. Возле дороге мы остановились и стали ждать попутку. Довольно скоро из-за поворота появилась машина, она неслась на огромной скорости, и я нерешительно отступила назад.

— Эх ты, трусиха! — засмеялся парень и выбежал на дорогу.

Резкий свет, визг тормозов…скорая помощь…ярко освещённый больничный коридор…кладбище, заплаканное лицо Ритки, голос святого отца, стук замёршей земли о крышку гроба…сочувственные похлопывания по плечу…белое лицо Славы…

Я зашла к себе в комнату и упала на пол. Наконец одна. У меня не было сил не о чем думать, просто хотелось лежать и плакать. Но с того страшного вечера не проронила не оной слезинки, я не могла плакать. Слёзы застыли у меня где-то в груди. Вдруг я увидела жёлтую коробочку с диском. Этот диск мне подарил Слава, в знак моего приобщения к панкам. Я взяла его в руки, и, нераздумывая, вставила в центр. Из колонок на меня обрушился жёсткий панк. Теперь я понимала, что мой мир тут, вне панка. Слава понял это намного раньше меня, но так поздно для себя. Я улыбнулась, чувствуя, как наполняюсь энергией и позитивом, и, понимая, что теперь музыка, которая была для меня олицетворением жизни и свободы, стала для меня всего лишь музыкой.

Из открытого окна подул ветер. Начинался дождь, а значит, на землю шли «перемены, а это всегда хорошо…» — как сказал бы тот, кого уже никогда не будет рядом.