Михаил Берсенев — Судьбы собак и их хозяев

-Не прорвешься! Я уж постараюсь! — был тихий ему ответ.

   Еще недавно совсем его лицо показывали по телевидению, где он давал интервью, его портреты появлялись в местных газетах, в областном журнале опубликована его фотография, где он кормит с руки лошадей на местной полуразвалившейся ферме. Обещает помочь этому хозяйству всем, чем только сможет, а также другим сельхозпредприятиям района, если его изберут депутатом областной думы. В интервью областному радио этот человек обещал «вдохнуть новую жизнь» в умирающие предприятия , «привести в порядок» плачевную ситуацию с хищениями, криминалом и бездействием властей в этом конкретном районе. Его лицо было узнаваемым в этих местах.

Теперь же этот человек стоял на коленях и просил о пощаде. Ему в лицо смотрело сдвоенное дуло охотничьего ружья. Чуть сбоку от него, на дорогом ковре ручной работы, лежали два мускулистых собачьих тела породы бультерьер. Оба щенка обошлись хозяину в тысячу евро за голову, это были породистые особи от известных производителей с прекрасной родословной. Сейчас один из этих выросших и возмужавших щеночков смотрел безжизненными стеклянными глазами на своего хозяина, другой же еще подергивал в конвульсиях задней лапой и едва дышал. Ковер под распластанными телами краснел от вытекающей крови животных.

Дамир Давляшов остановился у мусорного бака и стал наблюдать за небольшой собачкой породы мопс, что копошилась в выброшенных объедках. Песик, жалкий на вид, грязный, можно сказать — облезлый, грыз выброшенную на помойку кость. Дамир присмотрелся: среди свалявшейся шерсти он разглядел краешек ошейника. Значит, песик когда-то был домашним животным, возможно даже, ему повязывали красивый бантик на шею, возможно, с колокольчиком. Поддевали теплые собачьи штанишки на лапы в холода. Когда-то он, возможно, резвился с детьми своего хозяина, или запрыгивал с разбегу на хрустящее белье своей хозяйки и радостно гавкал, гонялся за мячиком и радостно встречал гостей. Но все это было, если и было, в его прошлом. То ли он просто потерялся, то ли запрыгнул с грязными лапами на белоснежные простыни своей хозяйки и ее суровый друг потребовал избавиться от надоедливой и мешающей псины, то ли нагадил на дорогое ковровое покрытие в доме, но в результате он оказался на улице. Давляшов приблизился к животине, и та угрожающе зарычала.

-Да будет тебе злиться-то! Поехали со мной, там хоть у меня еда посвежее будет и тепло все же, да и дружок тебе сыщется ! — тянул руку к собачке мужчина, но вовремя ее отдернул: та сделала молниеносное движение в сторону тянущейся руки с целью укусить.

Дамир этого ожидал. Отдернув одну руку, другой он мастерски схватил малышку за загривок и поднял над землей. Зубки мопса оскалились, испуганными бусинками смотрели глаза.

-Да не буду тебя я обижать! А что защищалась — молодец! — с этими словами человек достал из–за пазухи брезентовый рюкзак и проворно поместил в него упирающееся животное.

—Меня твои безродные грязные зверьки заманали! — кричал на Давляшова местный бизнесмен, депутат пока поселкового совета Артем Тимурович Копытов. Лицо его было искажено от злобы. Рядом стоял помощник депутата, выразительный мужчина с безразличным лицом. Череп помощника был лишен волос, а под одеждой угадывались мускулы борца. Давляшов мельком взглянул в глаза лысого и сразу определил, что это глаза жестокого и хладнокровного убийцы. Если в глазах Копытова кипела злоба и бешенство, то здесь имелось ледяное спокойствие. Помощник молчал, и, казалось, не слушал крики патрона.

-Кто теперь будет убирать эту мешанину из крови и мяса?! — продолжал кричать Артем

Тимурович, — я, что ли!? Кто будет теперь оплачивать лечение моих бультерьеров?! Ты знаешь, сколько они стоили мне!

   Давляшов стоял на участке загородного дома депутата, недалеко от двухметрового забора. У него под ногами лежал растерзанный труп Камилы — дворняжки, что он подобрал в городе несколько недель назад. Во время течки Камила дала деру из небольшого питомника для собак, директором и единственным сотрудником которого и был Дамир Давляшов, полковник Вооруженных Сил, ныне на пенсии. Питомник располагался прямо на участке, издавна принадлежащем Дамиру. Возможно, Камила забежала на территорию участка Копытова, идя на запах двух мощных самцов бультерьера, что жили в доме депутата. Возможно, она нашла лаз в заборе и устремилась на запах первоклассных шашлыков. Возможно, она искала любви бультерьеров. Но встретила ее здесь не любовь…

Оба самца сейчас сидели недалеко от громогласного хозяина, на их огромных мордах еще виднелись следы крови, и пока хозяин кричал на какого-то невзрачного человека, выжидали. Они готовы разорвать на куски этого старичка, на которого ругается хозяин. Но команды такой не поступало. Но если она поступит, они в едином порыве бросятся на жухлого старца…Человек, правда, не собака, и растерзать его будет сложнее, чем дворнягу, что они недавно раскромсали своими мощными клыками, и которая валялась теперь бесформенной окровавленной кучей у забора. Но — была бы команда. Будет команда — будет действие.

—Ты меня уже заманал со своей псарней, в сотый раз тебе повторяю! И ведь умудрился же ее сделать прямо через забор от моего участка! А, каково!

-Это мой официальный участок и дом! Я здесь жил, до того как вы купили здесь землю и построили свой дворец! Я родился и вырос в этой деревне, а вы здесь четыре года и уже чувствуете себя здесь единоличным хозяином! — твердо говорил в ответ Давляшов, — и приют для бездомных собак здесь был еще до вашего появления. Мне местная власть поддержку оказывала, пока вы не появились!

-Правильно, но теперь я — твоя поселковая власть! А может, скоро и в область прорвусь!

Я здесь теперь хозяин и мой человек сидит теперь в администрации, ясно тебе! Кончилась та власть, что была, и твою вонючую псарню поддерживала! Убрал я эту твою власть и заменил своей! Так что, я тебя по-хорошему, Дамир, последний раз предупреждаю: принимай мое предложение. Я вызову тебе ветслужбу на дом и всем твоим убогим псинам сделают безболезненные усыпляющие уколы. Эта же служба и вывезет все трупы для утилизации. Я за все заплачу.

Ну, чего ты упрямишься, сделай несчастным животным облегчение! Им же жрать в твоем приюте нечего, болеют, крыша вон скоро обвалиться, а ты все упрямишься! Провода электрические и те вон мохнатые от старости. Все такое же древнее, как и ты сам!

-Мир не без добрых людей! Приносят нам в приют и корм сухой, и ветеринарные медикаменты, и средства от блох, ошейники, поводки и даже приезжают иногда и забирают моих собачек из питомника себе домой! Нет, мир не без добрых людей!

-Ага! Забирают, чтобы опять проиграться, добренькими знакомым показаться, а потом опять на улицу выкинуть! Ладно, надоело мне с тобой спорить, Дамир! И предупреждать больше тебя не буду! Моя чаша терпения лопнула! Забирай свою грязь,— Копытов указал на растерзанное тело Каммилы,— и иди прочь с моего участка! Убирай, убирай за собой!

Я что ль эту грязь убирать буду! Мне надоели эти твои собаки: ночью постоянно гавкают, спать не дают ни мне, ни моим гостям, вонь от твоего питомника мне постоянно режет нос, как-то твои псы все время пробираются на мой участок, гадят тут, заразу разносят, а у меня во дворе ребятишки играют, гости высокие приезжают! Мало ли чем твои неумытые чушки болеют! Может, бешенством ты меня хочешь заразить, меня — депутата и уважаемого в округе человека? Надоел ты мне, старик! Завтра последний день тебе для ответа! Подумай насчет псарни, а так же моего предложения продать свой дом с участком. Я тебе отличные деньги дам! Купим тебе вон тот огромный дом, только на другом конце деревни, да еще денег на жизнь тебе останется!

-Я никуда переезжать не собираюсь, даже на другой конец деревни, и продавать дом не буду. Так же как не позволю никому собак моих обидеть! Это мое решение! — решительно заявил Дамир.

-Это твое последнее слово?— зло поинтересовался Копытов.

-Самое что ни на есть последнее!

Все, устал я от тебя, Дамир!— махнул рукой депутат, — иди к себе, мне работать надо!

—Так вот,— говорил пацан, — мы поздно спохватились в деревне-то, пока раскачались, выбежали, а там — вой и стоны, как будто человечьи, из питомника вашего раздаются. Как же жалобно собачки верещали! Лаем исходили и захлебывались! Быстро питомник сгорел, быстро! Мы кинулись тушить, да что тут сделаешь! Моментом, на глазах питомник сгорел, а как крыша обрушилась, так и лай и вой и прекратились разом. Хорошо, не дали огню на дом ваш перекинуться. Вы-то в городе, оказывается, у дочери ночевали.

-Говори, говори до конца !— потребовал отец парнишки решительно. Пацан добавил:

-Я вот что еще видел за час до пожара: я на чердаке сидел с фонарем и книгой, а вы ж знаете, что чердак нашего дома на ваш участок выходит. Так вот, где-то за час до пожара, джип красный к углу вашего участка подъехал и фары потушил. Человек оттуда лысый вышел, канистрами пару раз железными случайно брякнул, а я через пять минут спать пошел, а то глаза уж совсем слипались. А через минут двадцать, видать, полыхнуло все. Вот и все. Ах, дядя Дамир, как собачек-то жалко!

— Красный джип и лысый череп только у одного человека в округе из тех, кого мы знаем, —напомнил отец пацана, — у помощника этого Копытова…

Давляшов надел длинный плащ, зарядил ружье, спрятал его под полами плаща. Он делал все механически, он как будто слышал в голове этот жалобный предсмертный вой двух десятков собак его небольшого приюта, как будто ощущал их дикий ужас перед наступающим огнем. Рвался и суетился, как будто сам хотел вырваться из клеток, но не мог. Ведь клетки заперты, а открыть некому, помощи ждать неоткуда, а огонь душит со всех сторон.

Пенсионер позвонил в звонок на воротах дома Копытова. Артем был дома, сам спросил, что нужно Дамиру. Последний тихонько сказал, что у него несчастье, сгорел его питомник и чуть дом не сгорел, видимо, от неисправности проводки. Что ему это все надоело, и он хочет обсудить предложение бизнесмена о покупке его участка с домом. Копытов похвалил это решение и впустил соседа. Пенсионер прошел в дом, снял свои резиновые сапоги, как бы невзначай поинтересовался, где помощник Копытова. Артем сказал, что он один дома сейчас, а потом спохватился и с удивлением и недоверием спросил:

-А зачем тебе мой помощник?

В этот момент Давляшов вынул из-под плаща охотничье ружье и наставил его на Копытова. Тот в ужасе попятился по ковру назад, а два мощных бультерьера выпрямили свои мускулистые тела, чувствуя страх хозяина, и начали движение в сторону этого тщедушного старика с непонятной палкой наперевес. Видимо, этот старец думает остановить нас этой смешной тонкой палочкой.

Михаил Берсенев, Москва, 23 января 2008г.