Михаил Берсенев — Холодный инстинкт матери

   Тут из сработали часы-кукушка над головой Алевтины, а Степан скривился. 'Господи!'— мелькнула у мужика в голове мысль,— 'Как же гадко и противно моя бабенция кудахчет! Это из-за нее у меня не жизнь, а сплошной ад! Это она, эта сука, своими придирками и скандалами провоцирует на гашиш и рулетку в казино! Это она, вместе со своей мамашей, мое проклятье и беда!'.

—Ты, старуха!— вдруг обратился к жене Степан Захаров, — Вместе с твоей высокомерной мамашей, вы, все бабы, изгадили мне жизнь! Вы — мое проклятие! Сгинь, старуха, с глаз моих долой! Сгинь, старая образина!

—Это я-то старуха! Это я — старая образина! Выродок!— крикнула совсем громко супруга и, подскочив, влепила пощечину Степану. Тот ощутил, как будто все его оставшиеся мозги встряхнулись, как перья в подушке после взбивания. В сознании возник панический страх, что эта карга его сейчас просто уничтожит, или изжарит на своем ведьмовском огне. «Мне надо спасаться! Опять эти бабы хотят меня уничтожить! Меня не хотела рожать мать, но я родился! Меня ненавидела сестра за то, что я стал отнимать от нее внимание отца. Лишь батя меня любил, он один. А эти бабы, эти ведьмы — они меня хотят убить!'— пульсировала мысль в воспаленном от гашиша мозгу Степана,— 'Но я им просто так не дамся! Пришло время решительной битвы!'. Степан резко встал, с ненавистью посмотрел на жену, отчего та осеклась и замолчала, и решительно направился в соседнюю комнату. Алевтина откинула свои белокурые волосы назад, и с великой грустью поняла, что все ее стенания бесполезны...

   Маргарита Каленова тихонько зашла в магазин самообслуживания. Ступала аккуратно. Впереди нее на груди, в специальном рюкзаке, висел ее сын восьми месяцев от роду. Белоснежная кофточка на ней прямо-таки притягивала взгляды посетителей. Аккуратно собранные в пучок пепельные волосы открывали миловидное русское лицо. Женщина взяла небольшую тележку и направилась в ряды с детским питанием. Положив баночки и смеси, пошла в отдел памперсов, оттуда в кондитерский. Когда она почти завершила покупки, покатила тележку ближе к кассам. Каленова уже шагнула из-за стойки с кухонными принадлежностями, что размещалась прямо напротив касс, как застыла в ужасе: раздался громкий хлопок, и охранник магазина в синей униформе отлетел к стене и там застыл, скрюченный. Воздух пронзил дикий крик кассирши, которая обхватила свою фирменную пилоточку с вышитым названием супермаркета, и истошно верещала. Но продолжалось это недолго. Очередной громкий хлопок заставил ее замолчать навсегда. Ее тело откинуло на кресло в кассе, пилотка слетела с головы, заколка, что держала волосы в пучок, выскочила, и копна ее каштановых волос веером легла на плечи. Весь желтый фирменный передник окрасился багряным цветом. Больше девушка никогда и никому не пробьет чеков, не улыбнется, не поспорит с покупателем.

   В зоне выхода из магазина тут же образовалась небольшая давка. Немногочисленные покупатели, опережая друг друга, пытались выскочить из супермаркета. Стрелок вел огонь из охотничьего ружья. Он уже убил охранника и кассиршу, и теперь увидел суматоху пытающихся вырваться из магазина людей. Убийца стоял не так далеко от выхода, и следующий выстрел произвел в них. Сразу несколько женщин истошно закричали, вытирая лица и свою одежду. Молоденькую девчонку лет двенадцати сразу вывернуло завтраком наружу, как только она провела ладонью по своему лицу и увидела, что осталось на ее руке. Дело в том, что пуля вонзилась в затылок замыкающему группу рвущихся из этого ада невысокому мужичку и разнесла ему голову, как арбуз. Содержимое черепа разлетелось в разные стороны, накрыв кровавой волной остальных покупателей.

   — Вы! Вы! Вы — мое проклятие! Стервы вы все! Вы — мое проклятие! — кричал на весь магазин мужчина с ружьем. Глаза его бешено вращались в орбитах. Люди видели, что убийцу трясет. Однако это не сказывалось на точности его стрельбы по жертвам. Очередной выстрел отбросил женщину лет сорока к стеклянной витрине с напитками.

—Вам меня не убить, стервы! Вам меня не уничтожить! — почти кричал вооруженный маньяк.

   Он сделал шаг влево, потом еще, и оказался ровно в середине прохода между стеллажами с товарами, так как увидел, что одна покупательница стала бежать. Она мчалась между торговыми стеллажами от зоны касс в противоположную сторону, вглубь магазина. На спине у убегающей жертвы моментально вырос красный бутон пулевого отверстия и она, отброшенная вперед волной выстрела, вонзилась головой в стеклянную дверь холодильника для напитков. С окровавленным лицом, прострелянной спиной, беглянка безжизненно рухнула на пол. С видом удачливого охотника мужчина с ружьем облизал языком пересохшие губы. Он перезарядил оружие и бешено крикнул:

—Всем стоять на месте! Увижу еще кого-нибудь убегающим, стреляю сразу! И он отправится следом за этой стервой! Никто не уйдет! Это из-за вас! Это из-за вас, стервы! Вы — мое проклятие! Всю жизнь мне отравили!

   Тут маньяк резко повернулся и уставился на Маргариту.

—Эй, ты! Стерва в белом! Заткни своему выродку пасть! Пусть не орет! А не то я одним махом и тебя и его пришью!— с бешенством и дикой злобой заорал он на Каленову.

   Дело в том, что от криков страха, выстрелов, грохота, ребенок на груди у девушки проснулся и поднял крик. Молодая мама, одетая в белоснежную шерстяную кофточку и черные джинсы, с ужасом теперь смотрела на направленное на нее дуло ружья. Убийца уже сделал, было, шаг по направлению к девушке, но тут его внимание отвлекла другая кассирша. Женщина в летах наклонилась вниз, под кассу. Может быть, она хотела нажать кнопку тревоги, может быть, просто что-то уронила, но это движение оказалось последним в ее жизни. Очередная пуля прошила ей шею, и гранатовая жидкость хлынула из образовавшегося отверстия на кассовый аппарат.

   Маньяк не требовал ни денег, ни прессы, ни телевидения. Он просто вел огонь по женщинам, убивая их без сожаления. Охранника же убил сразу, как угрожающий фактор.

—Вы, стервы, мое проклятие! Вы проклятие моей жизни! — непрерывно повторял убийца.

   Сын Маргариты Каленовой вновь громко заплакал на груди у мамы. Маньяк направил дуло ружья на источник плача. Девушка вдруг разом и отчетливо поняла, что следующим выстрелом он "прошьет" насквозь ее и ее маленького карапуза. Она быстро сделала шаг в сторону и, как оказалось, очень вовремя: пуля разнесла стеллаж за спиной. Ненависть и холодный расчет вдруг мгновенно охватили женский мозг. Она спряталась за витрину с кухонными товарами и стала расстегивать застежки рюкзачка, что держал малыша подвешенным на груди.

—Куда ж ты спряталась, сучка!— услышала она вновь обозленный голос убийцы,— Думаешь, я тебя не найду?! Я же сказал! Никому не шевелится! А ты в прятки со мной решила поиграть?! Ах ты, непослушная сучка! От меня не уйдешь! Слышишь, ты, одна из женского племени проклятия моей жизни!

   Маньяк выстрелил в стеллаж, за которым спряталась молодая мама, тот закачался, но устоял. Лишь здоровая дырка с кулак появилась в его деревянной основе. Маргарита взглянула на это отверстие: пуля прошла чуть правее ее тела. Она быстро, но спокойно отстегнула своего маленького сына от себя и, плачущего, аккуратно положила в самый низ, там, где были навалены кучей кухонные полотенца для хозяек. Она чувствовала, что ее возможный убийца идет к ней. Сейчас он обогнет это продырявленное пулей препятствие и ей придет конец…

Но — нет! Несмотря на это ощущение, девушка стала действовать четко и хладнокровно. Освободившись от сына и положив его в более безопасное место внизу, Каленова быстро сняла со штыря витрины новый, в упаковке, увесистый кухонный нож. Следующим движением разорвала упаковку. А из-за угла стеллажа уже показалось дуло ружья убийцы. Маргарита схватила рукоятку ножа двумя руками и сделала паузу, ожидая стрелка. Тот шел убивать, самонадеянно посмеиваясь над этой прячущейся 'пигалицей', как он выразился.

   В следующее мгновение маньяк, с искренним удивлением и ужасом, смотрел в глаза этой самой 'пигалицы'. Ее холодный взгляд ужаснул даже его. Ее белоснежная кофточка слепила глаза. Она почти прижалась к нему всем телом. Одной рукой схватилась за ствол ружья и отвела его в сторону, держа дуло крепко. Маргарита прямо прильнула к своему возможному убийце с целью уйти из зоны поражения. Маньяк стремительно терял сознание. Новый, ни разу не использовавшийся кухонный нож, никому еще не проданный, пронзил шею ублюдка и стальной кончик вышел со стороны спины. Кровь убийцы потоком заливала белоснежную кофточку молодой мамы.

—Ты был прав, ублюдок! Мы — женщины — твое проклятие! И я это проклятие исполнила! — это последнее, что услышал от 'пигалицы', да и вообще в жизни, Степан Захаров. Он ослабил хватку ружья, и оно с грохотом упало на плиточный пол супермаркета. Убийца стольких людей захлебывался кровью и хрипел, как будто очень хотел что-то сказать в ответ. Когда же его тело рухнуло на пол, на лице Захарова так и осталась предсмертная маска недоумения, удивления и безумия. Маргарита спокойно и холодно взирала на распластанное тело. Потом она откинула ногой ружье на несколько метров в сторону, как бы опасаясь, что покойник вдруг оживет и опять начнет убивать. Кинулась к своему маленькому карапузу, подняла его на руки и горячо поцеловала в розовую щечку. Малыш прекратил реветь и заулыбался маме в ответ. Маргарита еще не знала, что супруга убийцы — Алевтина Захарова с прострелянной головой лежит в луже крови обычной городской квартиры и над ней сработали часы с кукушкой.

Отред. 2010